Такси! Такси! - Анатолий Захарович Рубинов
- В четырнадцатиэтажных домах? Знаю: по карте - Черкизовский, в народе зовут Архиерейским.
- Ой! Отчего же так?
- А вы видели, на другой стороне от ваших домов церквушка стоит?
- Рядом с кинотеатром?
- Так вот на том месте раньше архиерейская дача была. Однажды архиерей пошел купаться и - утонул. Не нашли.
Они весело рассмеялись, но это можно было простить. Во-первых, потому, что несчастье с архиереем, должно быть, произошло давно, может быть, лет шестьдесят назад, вдобавок архиереи молодыми не бывают. Не будь несчастья, архиерей все равно не дожил бы до тех дней, когда снесут деревню Черкизово и обставят пруд многоэтажными домами. Во-вторых, они, женщина и шофер, были достаточно молоды, чтобы получать радость от маленькой глупой шутки, стараться понравиться друг другу.
На берегу Архиерейского пруда Николай Максимович достал эмалированный таз, пока женщина готовила деньги для расплаты. Он подал его женщине:
- Возьмите, будет в чем купать ребятишек.
- О, моих ребятишек в тазу уже не искупаешь, - отвергла она намек на ее молодость, - часто жалуются: ванны стали ставить маленькие - не вытянуться.
Оба рассмеялись, и он уехал в хорошем настроении.
Можно было опустить козырек, на котором написано: «В парк», и подбирать пассажиров только тех, которым было по пути. Он уже опаздывал - к восьми в парк не доберется - и последний пассажир был уже лишним, но он все-таки не мог отделаться от привычки следить за тротуаром. В этот час видно было далеко, и страждущего пассажира сразу увидишь.
У Сокольников прямо на мостовой он увидел пляшущего с чемоданом солдата. Он кидался к каждой машине и, видно, умолял взять его, выручить из беды. Бывалый пассажир так не поступает. Даже при желании шофер не может подобрать его в таком месте:, надо же сначала остановиться, а кто это разрешит здесь распахиваться? Видно, солдатом руководило отчаяние.
Николай Максимович быстро прижался к тротуару, и солдат оказался левее, на мостовой. Забыв об опасности, о проносящихся мимо машинах, солдат кинулся к такси. Он, не спрашивая разрешения, сел и, тяжело дыша, глотая ртом воздух, сказал:
- Быстрее!… Как можно быстрее!
У Курского вокзала.
Николай Максимович тронул машину:
- А куда мы едем?
- На Киевский! Разве я не сказал? Как можно скорее - опаздываю на поезд.
Водитель ничего не уточнял - все было ясно. Ах, эти опаздывающие! Что бы они делали, не будь такси? Все-таки люди и в безмятежном сне не забывают о такси, как те молодые парни, которые опаздывают на работу, конечно, из-за негодного, дрянного будильника, вечно подводящего людей. Сколько напраслины возводят люди на часы - работягу, который не только тикает день и ночь, но и голосит по заказу! Не забывают о такси люди всех возрастов, которые прибывают на вокзал в последнюю минуту. Со стороны их суету невозможно наблюдать без улыбки. Кто-то из домашних отправляется на улицу перехватить свободную машину, нервно гоняется за каждой, чуть сбавившей ход. Он ведет за собой пойманную машину радостно, часто ему не приходится даже подниматься в квартиру - уезжающие и те, кто провожает, - с чемоданами у входа в дом. И хотя у них к отъезду готово все, Николай Максимович все-таки считает не лишним напомнить:
- Билеты не забыли, газ и электричество выключили?
Ему ответили со смехом: оказывается, об этом заранее подумали и муж, и жена, и провожающий гость; все по очереди проверили, лежат ли на месте билеты, выключен ли свет и газ. А когда подъезжали к Курскому вокзалу и надо было рассчитываться с шофером, оказалось, что пиджак остался дома, на спинке стула, а в пиджаке и деньги, и билеты.
…Солдат каждую минуту поднимал руку и глядел на часы: оставалось двенадцать минут, одиннадцать, десять с половиной. Николай Максимович на улице Маши Порываевой свернул направо, не доезжая Садовой - там можно было застрять у светофора, и погнал, шурша шинами, маленькими боковыми переулками, беспрепятственно выскочил у Колхозной: в удачный миг, когда упал зеленый свет и можно было оправдаться, что не успел отреагировать.
К Киевскому вокзалу такси подходило, когда вот-вот должна была начаться последняя минута. Николай Максимович знал к этому времени все: солдат ошибся - думал, что поезд в восемь пятнадцать, а он в восемнадцать пятнадцать: к подружке заезжал, и время шло так быстро. Если, не дай бог, опоздает, то…
Николай Максимович прервал солдата и научил, что делать, когда они подъедут к вокзалу. Они остановятся у пригородных платформ. Пусть держит наготове чемодан и скачет по ступеням прямо, потом направо, бегом налево, к крайней платформе, немного вправо, вниз - там, рядом с пригородными поездами стоит обычно поезд, который отправляется в восемнадцать пятнадцать.
Так все и было. Подъехали к ступеням пригородного вокзала, солдат кинулся их штурмовать. Все еде-
лал правильно: прямо, направо, бегом налево, к крайней платформе, немного вправо, вниз… К счастью, не подкатила в это время пригородная электричка и на платформах было спокойно. Иначе… Но стоявший внизу поезд уже тронулся, солдат кинулся в первый попавшийся вагон, кто-то подал ему руку…
Николай Максимович бежал вслед за солдатом - знал: потом тревожился бы несколько дней, поспел ли пассажир. И успокоился, когда увидал, что солдат прицепился. А на стоянке стоял сердитый милиционер, он строго выговаривал:
- Почему машину оставили открытую? Потом будете жаловаться - угнали…
Кабину Николай Максимович закрыл, но вот солдат свою дверь не поспел… Так спешил! А вот расплатиться не забыл: на сиденье
