Харальд Буш - Подводный флот Третьего рейха. Немецкие подлодки в войне, которая была почти выиграна. 1939-1945 гг.

Англичане знали ее под именем «гнат». Торпеда шла на звук корабельных винтов и работающих двигателей. Она использовалась против отдельных выбранных целей, главным образом военных кораблей. На первых порах использование «гната» приносило успехи, и 19–22 сентября потопили три и серьезно повредили четвертое судно из семнадцати кораблей сопровождения.

Тем не менее англичане быстро сообразили, что необходимо противопоставить грозному противнику. Первые образцы акустических торпед еще не обладали достаточной чувствительностью, чтобы точно реагировать на звуки вспомогательных механизмов вражеского корабля. И посему стоило «асдикам» и радарам эсминцев и корветов засечь подводную лодку, они не спешили к ней, а стопорили машины и ждали, пока не приходили к выводу, что можно продолжать путь.

Но скоро в строй вошли усовершенствованные модели «гнатов», которые реагировали на звук вентиляторов, роторов и других вспомогательных механизмов. Англичане ответили «обманками», выбрасывая в стороне от курса акустические буи, звуки которых уводили торпеду от цели. Все же буи имели недостаток: они мешали прослушивать подлодки и определять их местонахождение, в силу чего лодки могли оставаться незамеченными и успешно атаковать обыкновенными неакустическими торпедами.

В любом случае возвращение подлодок в северную Атлантику не увенчалось успехом. С 19 сентября по 15 мая 1943 года в этом районе были потоплены только четырнадцать судов.

Теперь было решено уделить основное внимание противостоянию радарам. Ответом должно было стать появление совершенно новых типов лодок, способных долгое время эффективно действовать и из-под воды, под толщей которой радары не могли их засечь. Началась работа над созданием двух лодок с электродвигателями (классы XXI и XXIII), и к концу войны они были готовы приступить к действиям. Это были лодки совершенно нового типа. Их двигатели работали на перекиси водорода. Хотя появление таких лодок могло совершить революцию, они были готовы выйти в море лишь осенью 1945 года. Более подробный рассказ об их конструктивных особенностях идет в следующей главе.

Специальная труба для забора воздуха – «шноркель», как, используя простонародное название носа, окрестил ее Дениц, – еще перед войной использовалась на некоторых голландских лодках, но служила она только целям вентиляции. «Шноркель» же немецких подводных лодок классов VII и IX обеспечивал подачу воздуха к дизелям, и лодки могли перезаряжать батареи, находясь на перископной глубине, вместо того чтобы подниматься на поверхность.

«Шноркель» состоял из двух труб. Первая служила для забора воздуха, а вторая, короче и тоньше, – для выброса отработанных продуктов работы двигателя. Трубы поднимались и опускались гидравлическим масляным подъемником.

До появления «шноркелей» подводные лодки почти все время патрулирования находились на поверхности, погружаясь, лишь чтобы уйти от вражеского нападения. Теперь они обрели способность неделями находиться в погруженном состоянии. Рекорд составил шестьдесят шесть дней; другая лодка со «шноркелем» не поднималась на поверхность пятьдесят девять дней.

Но такие условия требовали необыкновенной выносливости, которую можно было приравнять к подвигу, потому что плавание под «шноркелем», пусть и обеспечивало безопасность, предъявляло исключительно суровые требования к экипажу подводных лодок.

Когда подводная лодка шла под «шноркелем», от нее требовалось внимательно наблюдать за поверхностью через перископ, чтобы обезопасить себя от атаки с воздуха. На экранах вражеских радаров оконечность трубки «шноркеля» выглядела еле различимой точкой, но визуально лодку можно было заметить по пелене отработанного воздуха, выходящего на поверхность, или же по тому следу, что он оставлял в воде.

Кроме того, команда постоянно испытывала тревожное напряжение. Даже при легком волнении «шноркель» постоянно захлестывало волнами, и, чтобы дизель не заглох, он подсасывал воздух из единственного альтернативного источника – из корпуса лодки, пока давление не падало настолько, что, казалось, у людей глаза были готовы выскочить из орбит. Но потеря какого-то количества воздуха была неизбежной, и со временем постоянные скачки давления начинали сказываться на здоровье всех членов экипажа.

С первых же дней появления «шноркеля» возникли и другие трудности. Когда подлодка шла под мощными штормовыми волнами, отработанный воздух не мог преодолеть вес воды и пробиться наверх. Его гнало обратно в корпус. Часто перед остановкой дизеля механики в машинном отделении теряли сознание от отравления переизбытком угарного газа.

Но куда более серьезное отрицательное воздействие «шноркель» оказывал на боевой дух. Под «шноркелем» лодка была вынуждена идти со скоростью пешехода или в лучшем случае велосипедиста. Но главное, у нее было ограниченное поле зрения; днем участок моря, видимый через перископ, и сравнить было нельзя с теми обширными пространствами, за которыми могли скрываться вражеские корабли. Ночью подлодка, конечно, полностью слепла, а теперь из-за «шноркеля» и глохла.

Когда подводная лодка, поднявшись на поверхность, перезаряжала батареи, по крайней мере можно было, стоя на мостике, воспользоваться биноклем; но теперь, когда перезарядка шла на перископной глубине, единственной возможностью поддерживать связь с внешним миром оставались гидрофоны, но и ими нельзя было пользоваться из-за рева дизеля. Совместный эффект этих ограничений губительно действовал на инициативу.

И все же «шноркель» давал лодке возможность оставаться в море. Без него лодке приходилось бы регулярно всплывать для перезарядки батарей, а в последний год войны, при подавляющем преимуществе вражеских морских сил и самолетов, оснащенных радарами, появление на поверхности влекло за собой гибель. На радарном экране самолета, летящего на высоте 9750 футов, всплывшая подводная лодка была видна на расстоянии в восемьдесят миль, и самолеты союзников имели возможность постоянно контролировать район действий подводных лодок. В распоряжении одних лишь береговых войск Англии было 1500 самолетов противолодочного патрулирования, а общее количество самолетов союзников более чем вдвое превышало это число.

Кроме того, конвои сейчас защищали более трехсот эсминцев и семьсот кораблей эскорта других типов – все они были задействованы на морских просторах. Береговую охрану конвоев осуществляли еще 2 тысячи судов; они же и вели противолодочную борьбу. Эти армады были знаком признания успехов подлодок.

Перед лицом таких сил «шноркель» все же обеспечивал лодкам классов VII и IX ту безопасность, в которой они так нуждались, но низкая скорость в подводном положении лишала их той свободы, что в свое время позволяла им преследовать и атаковать вражеские корабли, где бы ни доводилось с ними встречаться. При встрече с целью больше не вставал вопрос непростого выбора лучшей позиции для атаки. Просто, если враг оказывался в зоне досягаемости, по нему наносился удар торпедами.

В таких условиях у подлодок в северной Атлантике было очень мало шансов на успех. И хотя часть лодок продолжала уходить далеко от своих баз, большинство их возвращалось к своим «охотничьим угодьям» 1940 года – к устьям рек, проливам и подходам к Британским островам. И тут «шноркель» позволял им лежать в ожидании добычи в местах наиболее активного судоходства.

Операции в британских водах поначалу стали приносить определенные успехи лодкам со «шноркелями», но потери в их рядах продолжали расти. Из шестнадцати лодок, в июне 1944 года вышедших наперерез союзному флоту вторжения в Ла-Манше, семь были потеряны уже на подходе, пять получили серьезные повреждения и были вынуждены вернуться на базу и еще одна из четырех, которые смогли выйти в оперативный район, позже была уничтожена.

В 1945 году на подходах с юго-запада да и повсюду вокруг Британских островов подлодки продолжали нести тяжелые потери: шесть в январе, девять в феврале, пятнадцать в марте и столько же в апреле, а общий тоннаж потопленных в этих районах кораблей союзников ежемесячно не превышал 70 тысяч тонн.

Эти цифры ясно показали, что, хотя «шноркель» дал возможность подводным лодкам оставаться в море, он не вернул им, как надеялось немецкое верховное командование, прежнюю мощь и эффективность атак.

Успей новые подводные лодки вовремя войти в строй, вся ситуация могла бы радикально измениться в пользу Германии. Во всяком случае, те подводники, которым удалось мужественно пережить этот четвертый и самый тяжелый период войны на море, надеялись, что на пятом этапе военных действий они снова обретут преимущество.

Тиллессен только что кончил курсы командного состава в Готенхафене и готовился подняться на мостик лодки океанского класса IX–C, как получил телеграмму с предписанием немедленно явиться в Лориент в 10-ю флотилию подводных лодок.