Александр Соловьев - Апокалипсис: катастрофы прошлого, сценарии будущего

В 13.45.40 в эфире раздался щелчок, и наступила тишина. Это был фактически прощальный сигнал, который командир воздушного судна послал «земле». Поняв, что из-за повреждения радиостанции диспетчер его уже не слышит, пилот включил бортовой автоответчик самолета и просто передал по радиопеленгу свой позывной и координаты.

Тем временем Ту-154 российской авиакомпании «Сибирь» стремительно падал вниз. Что пережили за время этого жуткого пятиминутного полета с 11-километровой высоты пассажиры, неохотно комментируют даже видавшие виды судебные медики.

«У людей в прямом смысле кровь кипела в венах, – говорят они. – При разгерметизации самолета на такой высоте в салоне резко падает давление, и в крови у людей образуется множество воздушных пузырьков. Рассказать об ощущениях, испытываемых человеком в такой ситуации, могут, пожалуй, только водолазы, которым приходилось резко выныривать на поверхность с большой глубины: глаза вываливаются из орбит, изо рта, носа и ушей ручьями хлещет кровь».

Баротравмы, полученные пассажирами, доставили им тяжелейшие мучения, но не стали причиной смерти. Контуженные после взрыва, запертые в горящем салоне, посеченные осколками и испытывающие колоссальные перегрузки, вызванные возрастающей с каждой секундой скоростью полета, люди тем не менее падали живыми. И погибли лишь после удара о воду, который при падении с такой высоты, как говорят врачи, равносилен столкновению с асфальтом.

Последняя надежда исчезла после того, как в центр «Стрела» позвонили коллеги из Армении: «Пилот «Армянских авиалиний» Гарик Ованесян, пролетая над Черным морем, только что видел, как взорвался и стал падать гражданский самолет».

Генпрокуратура России сразу же решила, что причиной гибели лайнера стал теракт, и возбудила уголовное дело по соответствующей статье УК России. Эта версия вполне соответствовала духу антитеррористического синдрома, возникшего после известных событий в США 11 сентября.

Но ее почти сразу опровергли израильтяне. Их спецслужбы в тот же день проверили систему контроля считающегося самым безопасным в мире аэропорта имени Бен-Гуриона, откуда вылетел лайнер, и выяснили, что 4 октября, как, впрочем, и в другие дни, местные секьюрити действовали безукоризненно. Каждого пассажира они подвергали перекрестному допросу в течение получаса. А весь багаж не только просветили и обыскали с собаками, но даже закладывали в специальную барокамеру: как правило, бомбы, которые террористы оставляют в багаже, рассчитаны на срабатывание от понижения давления при взлете или посадке. Таким образом, по мнению израильтян, взрывчатки на борту просто не могло быть, а следовательно, причиной катастрофы было «внешнее воздействие».

Чуть позже власти США заявили, что американские станции спутникового слежения в момент катастрофы зафиксировали запуски ракет «земля – воздух» с крымского мыса Опук и «неопознанные летающие объекты», приближающиеся к российскому самолету. На бывшей базе Черноморского флота в Крыму в это время проходили учения войск ПВО Украины, в программу которых входили боевые стрельбы с зенитно-ракетных комплексов. Российские и иностранные СМИ, сопоставив время и место, предположили, что Ту-154 был сбит украинской ракетой С-200.

Однако украинская сторона упорно отрицала как практическую, так и теоретическую возможность поражения самолета ракетой. Министр обороны Украины Александр Кузьмук повторял, как заведенный: дальность стрельбы не выходила за пределы 35-километровой зоны учений, все участники воздушного движения, которые теоретически могли попасть в эту зону, были заранее предупреждены, огонь велся исключительно по беспилотным самолетам-мишеням типа «Рейс», а из двадцати трех выпущенных ракет ни одна не улетела «в молоко» – все поразили цели.

Расследование было продолжено. Подключились независимые эксперты.

Именно они заявили в СМИ, что ракета ЗРК С-200 гарантированно поражает цель за пределами 35-километровой зоны учений – в радиусе 250 километров, а практически может сбить и самолет, летящий на сотню километров дальше. То есть вполне могла достать Ту-154, летящий в 270 километрах от мыса Опук. Объяснили эксперты, и почему С-200 вместо мишени могла поразить самолет: отражающая поверхность самолета-мишени «Рейс» в десятки раз меньше, чем у Ту-154, поэтому самонаводящаяся ракета способна просто переориентироваться в полете на более «яркую» цель – гражданский самолет.

Затем последовали и более существенные доказательства. Во вторник, 9 октября, руководитель группы военных экспертов, работающих по катастрофе, маршал Евгений Шапошников заявил, что в обломках самолета, выловленных спасателями с поверхности Черного моря, обнаружены «многочисленные отверстия круглой формы диаметром около 7 мм, по внешнему виду напоминающие пробоины от шрапнели». Боевая часть ракеты С-200 состоит из заряда в 250 кг тротила и оболочки – пяти тысяч металлических шариков диаметром 7 мм.

А в некоторых фрагментах фюзеляжа, за обшивкой, как рассказал маршал Шапошников, были обнаружены и сами деформированные металлические шарики. Результаты экспертизы были готовы через несколько дней, но интерес к ним, в общем-то, стал чисто символическим после того, как специалисты «Стрелы» расшифровали слова пилота Евгения Гарова, сказанные им после взрыва.

Командир воздушного судна, видимо, уже теряя сознание, спросил у членов своего экипажа о повреждениях, полученных лайнером, чтобы рассказать «земле» о произошедшей трагедии. «Куда попало?!» – спросил он. Ответить ему не успели. Или уже не могли. А может быть, и отвечали, но в этот момент просто пропала связь. Так или иначе, но причину трагедии пилот перед смертью объяснил – его слова стали убийственными для украинских военачальников.

В небо самолет A300-600R авиакомпании American Airlines, выполнявший 12 ноября 2001 года рейс 587 Нью-Йорк – Санто-Доминго, взлетел с опозданием на 74 минуты. Пассажиры, которым после более чем часового ожидания разрешили занять места, прикидывали, насколько поломает их планы непредвиденная задержка. Несмотря на то что после 11 сентября в США люди резко охладели к авиатранспорту, свободных мест в салоне А300 почти не было. Уже перед самой посадкой в самолет пассажирам объявили, что вылет задерживается по техническим причинам.

Глава American Airlines Дональд Карти позже говорил о том, что это была «обычная задержка по причинам безопасности», но в подробности не вдавался. Вроде бы в самолете была обнаружена неполадка, которую и исправляли все это время.

В 9.14 по местному времени самолет оторвался от взлетно-посадочной полосы аэропорта. Этот момент был случайно заснят любителем-видеоманом. Судя по этой записи, взлет произошел нормально. А уже через четыре минуты связь с самолетом была потеряна, и метка самолета исчезла с радаров диспетчерской службы аэропорта.

Через минуту после взлета второй пилот, который в то время управлял лайнером, сообщил, что самолет попал в зону турбулентности, созданную другим самолетом. Еще через 47 секунд запись зафиксировала странный дребезжащий звук, который постоянно усиливался. Через две минуты этот звук стал еще сильнее, второй пилот приказал увеличить тягу двигателей до максимума из-за того, что он, похоже, терял контроль над самолетом. Через 17 секунд после этого запись оборвалась.

Если бы самолет продолжил полет еще одну минуту, он бы упал на пустой в это время парк имени Джейкоба Рииса. А продержись он еще минуту, то рухнул бы в Атлантический океан. Но в 9.17 самолет был прямо над одним из самых живописных районов Куинса – Рокэвеем. Лайнер упал на жилой квартал. Когда одна из жительниц района звонила в службу 911, она совершенно точно определила месторасположение обломков: «Двигатель лежит на заправочной станции на 129-й улице, а все остальное горит на 130-й». В несколько секунд тихие улицы Рокэвея с высаженными у тротуаров деревьями и обычными домами на одну семью, каких тысячи во всех пяти районах Нью-Йорка, превратились в горящий ад.

Хунг Йи Ли Коркауэр, исполнительный директор совета искусств округа Куинс, заканчивала свою ежедневную пробежку по пляжу, когда ее внимание привлек нарастающий рев. Она взглянула вверх и увидела, как прямо на нее летит самолет. «Я не летчица, но и до меня дошло, что с самолетом что-то не в порядке. Он просто падал носом вниз и при этом трясся. Потом от него отделился один из двигателей – просто взял и начал падать отдельно. Я видела иллюминаторы, я даже почувствовала воздушную волну, которую, падая, создавал самолет. Самое удивительное, что я не видела ни огня, ни дыма. Через пару секунд я услышала взрыв».

Джейн Делиджианис была дома, когда услышала страшный взрыв. «Я посмотрела в окно и увидела, как хвост самолета падает, как бумажный листок. Я увидела две огромные буквы AA и подумала: «Боже, неужели снова?»