Александр Глазунов - Пятиконечные из созвездия Лиры
Перекусили впятером одной банкой консервов, поскольку другую Виктор потерял. Затем отправились назад, в лагерь.
Опять забрели в кустарник, продирались через траву и чуть не прошли мимо лагеря.
Интересно, но я очень хорошо вижу тропу — может, чувствую? — даже слабую… Я изначально знаю, куда следует идти.
У костра кашеварит раскрасневшаяся Татьяна. На ней футболка, тренировочные брюки, сама босиком. Только позавидовать можно!
У палатки снимаю штормовку, шапочку, стягиваю сапоги.
Наконец-то дома!
После хождения по диким зарослям вид обжитого лагеря сразу поднимает настроение. Нет большего желания, как расслабиться у костра, попить чаю…
Субботин сбрасывает походное облачение, открывает кофр и начинает протирать и приводить в порядок импортную аппаратуру. Оптика требует ухода — он неизменно соблюдает это правило.
Татьяна машет нам рукой.
— Пошли, Володя, вечернее обследование начинается, напишем в очередной раз, какие мы счастливые.
— Ты иди, — не поднимая головы, говорит он, — я попозже. И с полчаса в палатку не заходи — перезарядить фотоаппараты надо, все подготовить. Неля сказала, что сегодня ночью, возможно, состоится контакт.
Это точно?
Они еще после ужина с Вией проверят… Время съемки выяснят. — Володя скрывается в палатке.
Вот это новость! Даже не верится. Хотя что значит верить или не верить, если я вообще плохо представляю себе, что такое контакт.
«Тарелку» увидим? Я теперь на все согласен, любому феномену буду рад, лишь бы он проявился.
Вокруг костра расселись «подопытные», градусники, конечно, уже все заняты. Сажусь на бревно, считаю пульс, потом не дышу, сколько могу.
Татьяна сует мне листок с вопросами и освободившийся градусник.
Совмещаю приятное с полезным. Начинаю отвечать на вопросы и не могу удержаться от смеха. На сколько же баллов я сегодня счастливее, чем вчера? Активным я себя чувствовал весь день или случались моменты пассивности? Радостный я или печальный, и на сколько баллов во мне того и другого? Наверное, я все-таки радостный, раз нет сил удержаться от смеха. Да и глядя на улыбающуюся Татьяну, даже пенек лесной развеселится. По-моему, она среди нас единственный человек, для которого излучения какой-то паршивой зоны что об стенку горох.
А вот Виктор сидит хмурый, задумчивый.
— Кто свободен, подходите, — объявляет Вия, отпустив от себя всегда меланхоличного Ивана. — А Субботина почему нет? Спит, что ли?..
— Готовится к контакту, — объясняю я, — если таковой действительно предстоит.
— Вроде бы обещают что-то показать…
Вия протягивает мне блокнот и ручку, сама начинает священнодействовать с рамкой.
— Записывай, — говорит она. — Ведущие полушария оба, биополе — 57 сантиметров…
Обследование проходит как обычно, но я с нетерпением жду ужина, вернее, официального объявления насчет контакта с ВЦ.
Удивляюсь Неле, которая совершенно не ест мяса, неупотребляет сливочного масла, молока, пьет чай без сахара… На ужин она себе отдельно сварила рисовую кашу на воде. Зато на какой воде! Она убеждена, что только так можно очистить организм, то есть энергетические каналы, а от этого зависят экстрасенсорные способности человека.
Себя Неля почему-то контактером не считает. А вот Вия — контактер на все сто процентов! Ест все подряд, никаких ограничений, да и вообще ко всему в жизни относится гораздо проще. Всякие неурядицы ее мало занимают.
— Неля, что там насчет сегодняшнего контакта?
Субботин, налив себе чаю, подсаживается к ней поближе.
— Ты спроси у СВОИХ, с какой выдержкой мне снимать, если будет что?
Неля молча кивнула, взгляд ее стал задумчиво-сосредоточенным, она шевельнула сомкнутыми пальцами руки и спустя минуту сказала:
— Выдержка должна быть не меньше минуты.
— Со штатива снимать придется, а я его еще не доставал. Время съемки узнать можно?
С виду Субботин совершенно спокоен, однако сигарета у него в руке слегка подрагивает — волнуется. Все это видят и понимают — задача у него самая трудная и ответственная, хотя от него самого, может, мало что и зависит.
Сам я тоже начинаю ощущать внутреннюю дрожь. И сомнения…
Все-таки уж больно буднично все происходит.
— Так, Володя, — говорит Неля. — Сегодня с полуночи до трех часов ОНИ будут присутствовать в лагере. Можешь снимать. А с трех до четырех — на поляне. Не знаю, правильно ли я поняла. Вия, уточни и ты у СВОИХ время.
Над лагерем повисло напряженное молчание.
Иван в сторонке пьет чай и тоже прислушивается к разговору.
Наташа посматривает на наших контактеров с едва уловимой усмешкой.
Почему-то у меня сразу вспыхивает неприязнь к ней, даже обида — она принимает участие в такой экспедиции, а сама не верит в возможность каких-то аномальных проявлений!
Татьяна сидит рядом с Вией и наблюдает за качающейся рамкой в ее руках.
— Да, самая большая активность будет наблюдаться с трех до четырех часов ночи, — подтверждает Вия. — Более слабые проявления произойдут там же, на поляне, с пяти до шести часов утра. Так, подождите, что-то еще… А, говорят, что Саше тоже разрешено снимать кинокамерой и фотоаппаратом.
Саша — это я. Для меня это настолько неожиданно, что в первое мгновение я решил, что это шутка.
— Подожди, — взволновался Субботин, перекочевывая ближе к Вие.
— Выходит, мы сможем что-то наблюдать?
— МОИ говорят, что ты увидишь силуэты, а Глазунов — шары. Контакт в некоторой степени облегчается тем, что сегодня полнолуние. С трех до четырех часов ожидается пролет большого космического корабля — модуля, как ОНИ говорят. Может, его и увидите. Если хотите, разбудите меня, я пойду с вами.
До меня наконец доходит, что все происходит всерьез. Ночью мне предстоит увидеть какие-то шары. Чувствую, как учащенно начинает биться сердце, появляется мысль — нужно немедленно перезарядить фотоаппараты и кинокамеру… Сколько катушек пленки брать с собой?
Поднимаю голову, ищу взглядом Субботина. Что говорят вокруг меня, уже не слышу… Вижу, Субботин со штативом идет к костру, устанавливает его в метре от меня.
Я бросаюсь к палатке. Спешить вроде бы некуда, до полуночи уйма времени, однако мне все кажется, что у костра что-то происходит, а меня там нет. Оттуда слышны смех, голоса… Неужели опять Субботин всех веселит?
Наконец у меня все готово. Вылезаю из палатки с двумя фотоаппаратами, кинокамерой, распихиваю кассеты с пленкой по карманам и с удивлением замечаю, что еще довольно светло.
Подхожу к костру и сажусь рядом с Субботиным.
— Слушай, Володя, — тихо говорю я ему, — Неля сказала, что ОНИ в полночь появятся в лагере. ИХ можно снимать. А как? Мы что, увидим ИХ?
— Не знаю, — пожимает он плечами и поворачивается к Неле. — Слушай, а в лагере мы их увидим? А то как снимать?
— Если сможете, то увидите, — смеется Неля, — ОНИ же сказали, что будут в лагере, вот лагерь и снимайте. И вокруг лагеря. Остальное зависит только от НИХ.
Неожиданно Неля замирает, начинает вглядываться в ближайшие деревья.
Мы с Володей недоуменно смотрим друг на друга, когда она, негромко сказав: «Ага, вот ОН, уже пришел!» — встает и подходит к кустам.
Слышу, как Неля говорит: «Привет, ребята!».
Другие тоже начинают поглядывать на нее и на темнеющий в сумраке лес — пустой, неподвижный.
— А я вот уже сколько контактирую, — вздыхает Вия, — никого из НИХ не видела. Хоть бы раз МОИ воочию показались.
Неля по-прежнему стоит у кустов, делая замысловатые пасы рукой.
Интересно, кого она там видит? И как?
Тут Неля обернулась и говорит: — Володя, тебе разрешено снимать.
Субботин бросает в костер недокуренную сигарету, хватает штатив и стремглав несется к Неле. Через минуту он уже защелкал затвором фотоаппарата, наведя его туда, куда Неля показала рукой.
Я не выдержал, подошел поближе, остановившись от них метрах в двух.
В душе поднималась зависть — почему я никого не вижу? Чем я хуже?
В этот момент Субботин включил автомат, его аппарат застрекотал — за шесть секунд прогнал всю пленку.
Неля повернулась ко мне и с укором сказала:
— Прежде чем снимать кинокамерой, надо спросить разрешение. Теперь ОН обиделся и ушел.
Я смотрю на нее, на Субботина и ничего не понимаю. При чем здесь моя кинокамера, которая лежит под кустом метрах в десяти отсюда?
Володя смущенно начал ей объяснять, что это сработал его фотоаппарат.
Неля уже сама видит, что в руках у меня ничего нет. Вздохнув, она снова поворачивается к деревьям.
Невольно закралось сомнение: что же это ОНИ такие обидчивые?
ОНИ должны быть выше этого. С таким-то интеллектом!..
