Шанти Натхини - Монолог о Себе в Азии
Медитационный центр в храме был основан еще в 1993 году – юный Кетут продавал с друзьями камни из реки на постройку домов, а на вырученные средства они купили полгектара земли за 30 долларов. Участок расположен недалеко от Ловины и изеветного крупного буддийского монастыря Брахмавихара-Арама, о котором я уже много писала. Местные жители отнеслись к сделке скептически – это место считалось населенным злыми духами и опасным для жизни…
Спрашиваю прямо: «И как, злые духи – одолевают?» Кетут смеется: «Да я их и не видел! От ума это все…» Дальше следует длительный экскурс в помешанность балийцев на черной магии, и, хотя в целом тема привычная, узнаю много деталей о пресловутом круговороте духов в мистической балийской природе. Кетут честно признается, что на деревне его считают странным, ведь випассана как «великая пустота» не влезает в балийскую «коробку подношения».
Впрочем, за 18 лет существования центр заслужил признания местных жителей, благо делает много хорошего, а Кетут мудро не мешает церемониям, даже и не проводя их сам. Он рассудительно объясняет мне (что я сама не хуже него понимаю), дескать випассана – это высший уровень, до которого балийцы просто не доросли, вот он исподволь их и воспитывает. Тем более что непрерывной преемственности буддизма на Бали не было. Напомню, возрождение началось в ХХ веке.
И тут Кетут слегка восполняет пробелы в моих познаниях по датировкам, именам и фактам. Оказывается, основатель буддийского монастыря Брахмавихара Арама на севере Бали, родом из индуистской касты брахманов, изучал буддизм на Яве, а монашество принял и вовсе в Таиланде! Создал он сей монастырь не далее чем в 1975 году, причем он вскоре был разрушен цунами в 1976 и долго отстраивался на новом месте. До него никаких тхеравадских строений на Бали не наблюдалось…
Забавно, как Кетут приучал свою деревню к виду пяти монахов, приходящих за подаянием – для балийцев явление совершенно непривычное. За несколько лет ему удалось приучить округу кормить монахов, но когда один решил предпринять такие же обходы в Гиньяре (недалеко от Убуда), Кетут сразу сказал, что его усилия будут тщетны. Немудрено, ведь при балийской семейственности санньяса или монашество – это скорее род умопомешательства, которое далеко не в почете.
Конечно, дело не во внешнем укладе общества, а в менталитете – Кетут активно вводил этот термин при описании зашоренности своих соотечественников. Чистота сознания – вещь немыслимая для балийца, который непрерывно варит в своем «котелке» сытную «кашу из духов», если такое сравнение вообще уместно. Зацикленнсь на внешних церемониях почти не поволяет балийцу заглянуть внутрь себя – он весь вовне: в семье, в общине, в храме и прочее. Даже невидимое – это внешний астрал!
Здесь последовала уже известная мне история, правда рассказанная несколько под иным углом зрения и с прямо противоположными акцентами – ибо впервые я услышала ее от балийского целителя. Некто открыл новенький випассана центр недалеко от Бедугула, но успеха он не имел совершенно никакого. Тогда основатель-китаец попросту переименовал его в «Бали-Усада» (название балийского целительства), и народ сразу пошел «лечиться» – а что еще балийцу надобно?
Не буду делиться полуконфеденциальной информацией о позорной «жадности» балийских высших священников (педанд) и запущенности религиозного бизнеса… Бог с ними со всеми там… Однако, серьеные опасения о сохранении балийской морали подталкивают Кетута к введению медитации как очишения сознания от перегруженности «черной магией» или постоянной подозрительностью, не замышляет ли ближайший сосед против тебя недоброе, ведь магия решает все.
Опыт самого Кетута показывает, что пустотность – верное средство от нечистых духов! Можно сказать, что есть балийцы, которым «осточертела чертовщина» и хочется свободы. Поскольку он осваивал випассану на практике без особых философских тонкостей, ему захотелось также «повысить квалификацию» по моим программам – милости просим!
Кремационная печь в Магическом лесу
Майское полнолуние во многих буддийских странах отмечается как день рождения Будды. Кетут пригласил меня в свою вихару Гири Мангала – отпраздновать это событие вместе с балийцами, а затем координатор проекта «Твоя Реальность», которая проходила тогда по моим духовным программам, любезно предложила воспользоваться ее машиной, и мы поехали в деревню Аласанкер, что переводится как «Магический Лес», возле Сингараджи. И вот мы перед вихарой, которую балийский водитель еле нашел в глуши среди рисовых полей.
Поскольку мы приехали почти впритык к вечерней церемонии и начинало смеркаться, Кетут решил успеть показать нам главное место для медитации, предназначенное для приктикующих с «сильным умом», а именно, кремационную печь в лесу неподалеку от самой вихары. На пути нам попался любимый объект созерцания буддистов – а именно, «мерзкий разлагающийся труп» (коровы), плававший в сточной канаве на окраине деревни… А у крематория деружила собака с видом отрешенного мудреца, постигшего преходящесть всего сущего.
Балийцы по своему обыкновению подтягивались пару часов к началу церемонии, поэтому поначалу в вихаре было совсем пусто. Но вот началась прадакшина (обход вокруг вихары) – и сразу стало ясно, что деревня в целом составляет огромную толпу народа, явившегося целыми семьями. Когда все заполонили вихару, Кетут вызвал нас отдельно наружу, извиняясь за падкость односельчан на церемонии и их недостаточное прилежание к медитации. Мы сидели и беседовали в ожидании ужина и представления детских танцев под музыку…
Не стану пересказывать подробности наших бесед и обсуждения совместных планов. Сразу было ясно, что мне еще доведется неоднократно пройти по этой дорожке между флагов…
Встреча с Геде Прамой по поводу дхармы
Пригласили на встречу в ту же самую вихару – решила уважить… Ведь об этом человеке я наслышана много – балийцы его изрядно почитают. Правда, он провел очень много лет в Европе и Америке, а духовности обучался в Индии у Далай Ламы. Да и сейчас ведет занятный образ жизни – каждую неделю проводит 4 дня в Джакарте и 3 дня на Бали. Именно он – единственный балийский учитель из тех, кто проводит медитационные ритриты в буддийском монастыре (все остальные группы ведут приезжие мастера). Официально он индуист, хотя обучает медитации скорее по буддийской методике, а вообще имеет универсальный подход. Как водится, автор многих книг (одну новую он презентовал во время своей речи).
Видимо, следуя неписанному правилу, что великий учитель должен выглядить просто, если не совсем уж банально, Геде Прама оказался именно таким, когда его посадили перед началом мероприятия прямо рядом со мной в первом ряду.
Балийцы отмолились в храме перед началом до его прихода, – это была странная смесь буддийских и индуистских ритуалов, где простирания (вместо подношений) чередовались с окроплениями святой водой (вместо благословений). Как выяснилось, сама эта встреча носила очень практический характер: деревня со смешанным религиозным составом (и индуисты и буддисты) ранее поделила также и социальные органы управления надвое, но это привело ко множеству конфликтов, после чего решили все же выбрать единый орган правления, сохранив при этом разные вероисповедания. Вот по этому поводу и попросили выступить Геде Праму на тему дхармы (праведности) – как же им лучше жить вместе…
Конечно, безумная страсть к церемониальности заставила две сотни балийцев отдалить то, ради чего все собрались, сначала выступлением лидера всего округа Булеленг (куда входит деревня), а затем детской самодеятельностью (музыка, пение). Наконец, Геде Прама подхватил свой рюкзачок, подобрал полу простенького саронга (он явился далеко не в полном балийском одеянии – без второго саронга и головного убора, которые носят только мужчины) и вышел на сцену, заняв приготовленное место. Что великий учитель может сказать по поводу дхармы, я и сама могу написать, поэтому пересказывать его речь не буду – он просто показывал общее в индуизме и буддизме – от морали до духовной реализации, – чтобы они больше не ссорились.
Балийцы реагировали все два часа довольно бурно – смеялись, аплодировали, задавали вопросы. Поскольку обстановка явно не располагала к личному общению, я была готова удалиться сразу после окончания речи, но Геде Прама подошел ко мне сам (надо сказать, я была там единственной иностранкой – это вполне балийская «глухомань») с вежливым вопросом, чем он может быть мне полезен. Так мы наскоро познакомились и обменялись контактами, и хотя мне по большому счету «ничего не нужно» (общение с «великими учителями» – часть моей жизни, и такие встречи складываются сами собой постоянно), некое дальнейшее общение может последовать, ибо есть общие знакомые и интересы.
