Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №2 за 2004 год
Возможно, для того, чтобы попугать или же предостеречь водителей и пешеходов и, конечно, улыбнуться над «сеньорой с косой». Все города и деревушки в этот день украшаются гирляндами из скелетов, всевозможных костей и тому подобного. Нетрудно догадаться, что самым популярным атрибутом этого праздника является череп. Кстати, скелеты и черепа развешиваются повсюду, в том числе они бряцают и над входами в кафе и рестораны.
Неожиданное зрелище, опять же на тему мексиканского отношения к смерти, ожидало нас и в городке Гуанахуато. Здесь мы заметили особый культ этой темы, посетив Музей мумий, причем мумии эти отнюдь не древние, многие из них были современниками старожилов этого города. Дело в том, что не так давно в Гуанахуато добывали серебро. Весь город был изрезан серебряными шахтами, переоборудованными сегодня в тоннели. А недалеко от центра города было кладбище, которое по новому плану застройки стали сносить, обнаружив при этом сохранившиеся мумии усопших. Говорят, что именно серебро, содержащееся в почве, способствовало такой природной мумификации. Вот этих усопших всех возрастов мексиканцы и снесли в музей, который теперь пользуется небывалой популярностью. В него съезжаются со всех уголков страны, особенно в День мертвых, когда народ танцует, поет и веселится на улицах города. Мы же, выйдя из музея, пребывали в непонятном состоянии: нам почему-то было жаль всех лежащих за стеклом, кого с таким нескрываемым любопытством разглядывала празднующая толпа. Но у мексиканцев другие традиции, другая жизнь и мировоззрение.
Общее недоуменное состояние развеялось лишь ближе к городу Дуранго – родине фильмов в стиле вестерн. Трудно подобрать более подходящее место для настоящих ковбоев, поскольку величественный горный массив Сьерра-Мадре – лучшее место для демонстрации силы духа и ловкости. На подъезде к городу Идальго-дель-Парраль мы без гида поняли, что подъезжаем к месту гибели героя-разбойника мексиканской революции Панчо Виллы – так много его портретов смотрело на нас с плакатов и щитов. Для простых мексиканцев он был в некотором роде Робин Гудом, и когда прогремела революция, он присоединился к повстанцам, став генералом. Здесь, в Паррале, мы посмотрели родео, культура которого продолжает существовать в этих краях. Стоит отметить, что по окончании того или иного номера ковбоев на арену летели женские сумки, кофты, туфли – как знак признания мастерства и желания познакомиться.
После ковбоев была Калифорния, где нас ждали уже не машины, а квадрациклы – четырехколесные мотоциклы. Признаться, ехать на таком транспорте было нелегко, кстати, ваш покорный слуга свалился с моста, не заметив размытой дороги. Хорошо, что на голове был шлем…
Здесь же мы увидели еще одно чудо мексиканской природы – слоновые деревья. Странные, извилистые, с толстыми стволами, но без листьев.
На квадрациклах мы добрались до района Баха Калифорния – необыкновенно красивого горного места. Горы тоже имеют весьма красивое название Сьерра-де-ла-Лагуна, или горы Озера.
Горячий калифорнийский воздух, непосредственная близость гор и океана смешиваются здесь в странный терпкий аромат, а на небе ночью рассыпается столько звезд, что они кажутся ненастоящими. Южные города Калифорнии – Кабо-Сан-Лукас и Сан-Хосе-дель-Кабо показались нам крайне гостеприимными. В целом о людях, повстречавшихся нам на пути, можно сказать так: это были разные мексиканцы. У индейцев один нрав, у метисов – другой. Но, как нам сказали, население не очень смешивается «цветом кожи». Однажды в высокогорном, довольно пустынном районе мы повстречали вертолет без опознавательных знаков. Вскоре его появление нам стало понятно: в горах выращивают марихуану. Наши догадки подтвердились, когда мы увидели в окрестном поселке на редкость хорошую школу и детский сад, будто отстроенные рукой невидимого спонсора. И все же мы решили спросить у местных жителей: «Кто эти люди?» На что нам спокойно и очень мило ответили: «Наверное, геологи». Мы оценили ответ.
Отдельно нужно сказать о детях: их в Мексике огромное количество. В индейских семьях по 5—6 детей. Но в отличие от своих сверстников из ряда азиатских стран мексиканские дети не просят денег и подарков. Будучи весьма доброжелательными и улыбчивыми, они ведут себя очень достойно – и это трудно было не заметить.
Александр Гафин | Фото Дмитрия Азарова
Заповедники: Американские Помпеи
Волны палящего мрака прокатились по Великим равнинам – это в сердце Скалистых гор вдруг ожил огромный вулкан, который, казалось, стоял в молчаливом оцепенении от самого сотворения мира. Тысячи лет древний вулкан сдерживал мощный напор магмы, стойко сопротивляясь натиску подземного огня. Но вот пришло то время, когда постаревший колосс исчерпал свои силы в этой бесконечной борьбе и грандиозный взрыв обезглавил поверженного гиганта. Тяжелый черный плащ пепла, отороченный огненными всполохами пожаров, навис над окрестностями вулкана, расползаясь во все стороны непроницаемой занавесью тьмы. А за сотни километров от места извержения, казалось, ничто не изменилось – лишь иссиня-черные облака приносили откуда-то невесомый пепел, который день за днем плавно опускался на землю, укрывая ее своим легчайшим одеялом. Так, неторопливо, кутаясь в серую метель, на равнины крадучись ступила смерть.
10 миллионов лет спустя. Весна 1971 года выдалась в Небраске на редкость дождливой. Ливни следовали один за другим, не давая ни малейшей надежды на улучшение погоды. Затянувшееся ненастье действовало всем на нервы, и лишь университетский палеонтолог Майкл Ворхис довольно улыбался, наблюдая, как бурные весенние ручьи размывают почву, обнажая лежащие под ней слои все более древних отложений – предмет вожделения молодого палеонтолога. Пару лет назад Ворхис исследовал местность на северо-востоке штата, и тогда ему попалось несколько фрагментов окаменелостей. Но теперь он рассчитывал на большую удачу.
В первый же погожий день Ворхис отправился по намеченному маршруту. Он собирался сначала осмотреть самое перспективное, как ему казалось, место – тридцатиметровый обрыв с многообещающими обнажениями песчаника. Однако от выбранной цели Майкла все время отвлекали небольшие овражки, сильно размытые прошедшими ливнями. Они были здорово углублены и вскрывали мощные слои еще никем не исследованных отложений минувших эпох. Пройти мимо этих манящих своей неизвестностью примет прошлого было невозможно, и вскоре Ворхис уже азартно «нырял» в попадающиеся на пути овраги, стараясь найти на их обнажившихся склонах в толщах осадочных пород хоть какие-то свидетельства древней жизни. Заглянув в очередной овраг, Ворхис едва устоял на ногах – прямо из стенки оврага пустыми провалами глазниц на него смотрел маленький череп какого-то животного. Все еще не веря в удачу, палеонтолог бросился к размытому склону и начал лихорадочно освобождать свою находку от окружающей породы, удивительно походившей на пепел. Не прошло и нескольких минут, как вслед за черепом показался ряд шейных позвонков. Оторвавшись от раскопа, Ворхис прислонился к влажной стене оврага и, переведя дыхание, смог наконец унять дрожь в руках. Он почти не сомневался, что в глубине находится полный, неповрежденный скелет детеныша носорога, пасшегося в этих местах несколько миллионов лет назад. Еще раз взглянув на череп древнего животного, Ворхис едва сумел подавить желание продолжить раскопки немедленно – так можно было только погубить бесценную находку. Предстояло вернуться сюда со специалистами из Музея Университета Небраски и заняться планомерными и тщательными исследованиями.
Профессор Майкл Ворхис, облокотившись на ограду дощатого настила, провожал взглядом заходящее солнце, которое золотыми нитями своих лучей оживило серую площадку раскопок. Оглядывая обширные освобожденные от почвы участки, которые еще предстояло исследовать палеонтологам, Ворхис вспоминал, как он нашел в этих местах первые окаменелости. С тех пор прошло 30 лет кропотливого, нелегкого труда, давшего миру одну из самых удивительных палеонтологических находок, известную теперь как Исторический заповедник окаменелостей Ашфол.
Всякий раз приступая к раскопкам, Ворхис видел древнюю толщу пепла, спрятанную под слоем современной почвы, но ему по-прежнему казалось невероятным, что этот пепловый пласт, перекрытый более молодыми отложениями, простирается на сотни километров вокруг. Пепел, когда-то уничтоживший жизнь на этих равнинах, безупречно сохранил все ее последние мгновения. Майклу Ворхису посчастливилось не просто найти уникальные окаменелости, а словно сквозь провал во времени с необычайной ясностью увидеть мир, существовавший здесь 10 миллионов лет назад.
Ворхис любил вечерами оставаться на раскопках в одиночестве – в такие часы все вокруг для него исчезало и на смену реальности приходил удивительно яркий, пестрый мир прошлого, который ему удалось воскресить из небытия.
