Александр Железняков - Первые в космосе. Как СССР победил США
Занятия в монтажно-испытательном корпусе продолжались около часа. Тем временем ракета уже была установлена на стартовом столе и испытатели приступили к проведению заключительных проверок. Королев лично контролировал ход подготовки. Он побывал на всех площадках ферм обслуживания, наблюдая за действиями инженеров и военнослужащих. Лишь убедившись, что все идет так, как надо, он спустился к подножию ракеты к ожидавшим его Рудневу, Москаленко, Келдышу и другим.
В 13 часов на нулевой отметке 1-й площадки космодрома состоялся митинг, на котором кандидат на первый пилотируемый космический полет Гагарин встретился со стартовым расчетом, военными испытателями, представителями промышленности. Космонавтов и членов Государственной комиссии встретили бурной овацией.
На митинге Гагарин доложил о своей готовности к полету, сердечно поблагодарил всех и заверил, что оказанное ему доверие оправдает. Выступившие испытатели заверили космонавта о качественной подготовке ракеты и корабля к полету и пожелали ему благополучного возвращения на родную Землю.
После этого Гагарин и Титов направились в «маршальский домик», на 2-й площадке, где им предстояло провести ночь перед стартом. «Маршальским» домик называли потому, что в нем любил останавливаться маршал Неделин. После его гибели домик некоторое время пустовал, а потом его «присмотрели» Королев и медики. Первый из-за того, что он находился рядом с его домиком. А вторые – очень уж он был удобен для размещения в нем и космонавтов, и врачей. Места хватало на всех. И на медицинское оборудование тоже.
Сейчас этот домик называют «домиком Гагарина». О том, что когда-то это был «маршальский» домик, мало кто помнит.
Доступ к космонавтам ограничили до предела. Навещать их могли только Королев, Каманин, Карпов и врачи Владимир Иванович Яздовский, Андрей Викторович Никитин и Александр Николаевич Бабийчук.
Разместившись в домике, космонавты полакомились «космическим» обедом в тубах. Сытно, но, с точки зрения гурманов, не особенно вкусно. На первое – пюре щавелевое с мясом, на второе – паштет мясной, на третье – шоколадный соус.
После обеда Гагарин и Титов вновь оказались в руках врачей. На них наклеили датчики для записи физиологических функций организма. Записи этих датчиков сохранились, и мы знаем, что накануне старта давление у Гагарина было 115 на 60, пульс – 64, температура – 36,8.
Вечером «на огонек» заглянул Королев и позвал Гагарина немного прогуляться перед сном.
Надо сказать, что после того, как космонавты заселились в «маршальский» домик, всякое движение на 2-й площадке прекратилось – не ездили машины, не гуляли люди. Лишь вдали можно было увидеть солдат из оцепления. Над площадкой установилась не нарушаемая никем и ничем тишина.
Вот в этой тишине и прохаживались неспешно Королев и Гагарин. О чем они тогда говорили, достоверно неизвестно. Может быть, обсуждали предстоящий полет. Может, успокаивали друг друга. А, может, просто говорили «за жизнь». Но в домик оба вернулись очень довольные. Как вспоминают очевидцы, от Королева шло какое-то внутреннее свечение.
В 21 час30 минут космонавтам пожелали спокойной ночи. Они немного поговорили между собой и вскоре заснули.
А вот остальные спали урывками. Ну не шел сон, и все тут.
Королев пытался заставить себя работать, но то и дело выходил на улицу и подходил к окнам домика, в котором спали Гагарин и Титов. Один раз заглянул внутрь, спросил у дежурного врача, все ли нормально, и, кивнув головой, вышел.
Спустя два года он рассказал журналисту Василию Пескову, что один раз в ту ночь все-таки смог задремать. Показалось, что спал очень долго. Нервно схватил будильник и понял, что спал всего пятнадцать минут.
Каманин по привычке делал очередные записи в своем дневнике. Вечером 11 апреля он писал: «Итак, завтра совершится величайший подвиг – первый в мире полет человека в космос. И совершит этот подвиг скромный советский человек в форме старшего лейтенанта ВВС – Гагарин Юрий Алексеевич. Сейчас его имя никому ничего не говорит, а завтра оно облетит весь мир, и его уже никогда не забудет человечество».
Любопытно, что, несмотря на режим строжайшей секретности, информация о предстоящем полете и об имени космонавта каким-то образом просочилась за границу. Советская делегация, находившаяся в Италии во Флоренции на очередной научной сессии Комитета ООН по исследованию космического пространства (КОСПАР) вечером 11 апреля была буквально «атакована» итальянскими журналистами, которые заявили, что до них дошла весть о предстоящем полете советского человека в космическое пространство. Одним из них даже называлась фамилия космонавта, напоминавшая искаженную фамилию Гагарина. Запрошенное по телефону советское посольство в Риме ответило, что сведений об этом не имеет.
Кстати, так и не удалось выяснить, где произошла утечка информации. Предполагали, что «подсуетился» Олег Пеньковский, которого в 1962 году разоблачили как английского шпиона. Но мне кажется, что «ларчик открывался гораздо проще».
Как бы у нас ни пытались скрыть информацию, но в предстартовые дни в Москву с космодрома шли регулярные доклады. И не только по кабельным каналам, но и по радиолиниям, которые давно и успешно прослушивались разведками США и некоторых других стран. Конечно, информация шла в зашифрованном виде. Но нельзя исключить, что «ключик» к этим шифрам уже был подобран. Поэтому дата старта для американцев не составляла секрета.
Так завершился этот день – последний день прежней эпохи, эпохи ДО НАЧАЛА ПОЛЕТОВ ЧЕЛОВЕКА В КОСМОС.
ГЛАВА IX
Красный день календаря
12 апреля 1961 года было суждено стать величайшим днем в истории человечества. Никакой другой день не может по своей значимости сравниться с этой датой. Поэтому так важно и интересно знать, что происходило в этот день, первый день эпохи ПОЛЕТОВ ЧЕЛОВЕКА В КОСМОС.
На 1-й стартовой площадке космодрома Байконур в 3 часа ночи по московскому времени начались заключительные проверки космического корабля «Восток».
В работах непосредственно на стартовой площадке участвовало большое количество людей. Только список боевого расчета содержит 678 фамилий. В работе принимали участие все категории военнослужащих: 6 генералов, 263 офицера, в том числе 73 старших, 284 рядовых, 41 ефрейтор и 42 сержанта.
По воинским профессиям в боевом расчете были представлены: командный состав, работники штабов различного уровня, политработники и инженерно-технический состав (последних 88 %).
Более 10 офицеров имели опыт работы с ракетной техникой, приобретенный в годы Второй мировой войны (служба в гвардейских минометных частях), в спецкомандировке в Германии по выявлению и сбору материалов по немецкому реактивному вооружению.
Средний возраст членов боевого расчета из офицерского состава – 29 лет.
Мест эвакуации и выполнения функциональных обязанностей во время пуска ракеты было определено 15.
Кроме военнослужащих, в обеспечении пуска участвовали сотни гражданских специалистов – сотрудники ОКБ-1, ОКБ-456, десятков других предприятий и организаций страны.
На площадке присутствовал и Сергей Павлович Королев. Как бы ни был уверен Главный конструктор в своих подчиненных, он просто не мог не приехать и не убедиться еще раз, что все идет по плану. Да и не спалось Королеву в эту ночь.
Выслушав доклады своих заместителей, еще раз окинув взглядом ракету, Сергей Павлович сел в машину и отправился на 2-ю площадку – приближалась пора будить будущих покорителей Вселенной.
В 5 часов 30 минут в спальню, где отдыхали космонавты, вошел Евгений Анатольевич Карпов и потряс Гагарина за плечо:
– Юра, пора вставать.
Тот тут же вскочил на ноги. Поднялся и Герман Титов, напевая веселую песенку. Карпов удовлетворенно покачал головой – космонавты, что называется, были в форме.
После короткой физзарядки – завтрак. Космонавты с удовольствием отведали мясного пюре, потом черносмородинового джема и кофе. Выдавливая очередную тубу, Гагарин не удержался от шутки:
– Такая пища хороша только для невесомости – на земле с нее можно протянуть ноги.
В 6 часов на 1-й площадке началось заседание Государственной комиссии, на котором рассматривалась готовность корабля, ракеты, наземных служб к работе. Оно оказалось очень коротким – все было готово.
По окончании заседания комиссии Руднев и Королев подписали окончательный вариант полетного задания Гагарину.
Тем временем на 2-й площадке космонавты облачались в скафандры. Первым одели Титова. Гагарина – вторым, чтобы меньше париться. Вентиляционное устройство можно было подключить к источнику питания только в автобусе, поэтому и постарались доставить как можно меньше неудобств первому космонавту.
В процессе одевания выяснилось, что на скафандре отсутствуют какие-либо идентификационные признаки. Еще были свежи в памяти события 1 мая 1960 года, когда под Свердловском (ныне Екатеринбург) был сбит американский разведывательный самолет У-2. Чтобы не быть принятым за очередного шпиона, Гагарин и попросил написать на гермошлеме «СССР». Нашли красную краску и быстро нанесли на шлем четыре буквы.
