Евгений Лукин - Танки на Москву

Условия содержания в подземных тюрьмах были бесчеловечными. Заключенных кормили впроголодь – миска жидкого клейстера в день. При этом многие использовались на тяжелых работах – строили блиндажи, возводили укрепления. В лагерях свирепствовали смертельные болезни. Для борьбы со вшами изредка устраивались так называемые «бани Карбышева», когда голых людей обливали холодной водой из шлангов. Узники умирали от голода, холода, болезней, избиений. Для изможденных людей смерть казалась единственным спасением. Кто-то не выдерживал пыток и опускался. Но большинство пленников с достоинством переносили выпавшие на их долю страдания.

Среди узников оказывались и чеченцы – оппозиционеры, объявленные врагами чеченского народа. Охранники были к ним особенно жестоки, ведь сам Джохар Дудаев говорил: «В республике нет оппозиции, а есть лишь изменники, которые действуют в интересах Москвы».

Поэт Лечи Салигов руководил информационным комитетом Временного совета Чеченской Республики, возглавляемого Умаром Автурхановым. Он был арестован дудаевцами и помещен в зиндан, расположенный в школе Старого Ачхоя. После того как школа была разрушена артиллерийским огнем, его вместе с другими заключенными перевели в концентрационный лагерь, устроенный в далеком горном ущелье. Комендантом лагеря был Ахмет Дудаев – племянник президента. Подвергаемый ежедневным избиениям, журналист не выдержал пыток и решил обратиться лично к Джохару Дудаеву с просьбой о милости. Он написал проникновенные стихи о свободе, которые посвятил первому чеченскому президенту. А его супруге – художнице Алле Дудаевой – он сочинил поэму о любви, надеясь растрогать горькой участью пленника. Ахмет Дудаев передал рукопись всемогущему дяде. Тот прочел печальные строчки, омытые слезами, и предложил супруге оценить творчество отступника.

– Что ж, стихи хороши, – усмехнулась Алла Дудаева. – Но мир не удивишь этим фактом. Продажная муза не раз бывала в услужении у сильных мира сего.

Другой оппозиционер – академик Саламбек Хаджиев, бывший председателем правительства Временного совета Чеченской Республики, – чудом не оказался в застенках. Он не раз обвинял дудаевский режим в преступлениях против человечности:

«Куда Дудаев привел нас? Он привел нас к лагерям, к элементарному фашизму. Я ему пытался толковать: “Ну прекрати! Ты же военным когда-то был, ты что делаешь? Нельзя сидеть под крышей у крупнейшей державы, питаться и пинать ее ногами. Ей будет надо – она тебя прихлопнет. Ты же военный, ты же генерал! Нельзя это делать, наоборот, надо вместе с русскими строить нормальное цивилизованное общество. Не будет цивилизованной России – ничего Чечня не получит, набьют морду и опять поставят в угол. А если нужно, вышвырнут в Казахстан или в Сибирь”… Эти вещи не понимать он, конечно, не мог. Это всё ради собственного величия, как Гитлер: “Deutschland, Deutschland über alles!” Это фашист чистейшей воды, он фашист по натуре, по природе, по повадкам, плюс еще с уголовным оттенком!»

Вооруженное сопротивление в Грозном было подавлено – слишком неравными были силы. Ополченцы, защищавшие город, разошлись по своим вотчинам. Отряды боевиков, еще способные к ведению боевых действий, укрылись в отдаленных селах.

Однажды по призыву Джохара Дудаева в селении Шали собрались руководители независимой Чечни. Немногие смогли приехать на встречу. Но, конечно, явились и вице-президент Зелимхан Яндарбиев, и начальник штаба вооруженных сил Аслан Масхадов, и муфтий Мухаммед Алсабеков. Каждый думал, что это – их последнее свидание, и мысленно прощался с товарищами. Дудаев уловил общее тягостное настроение и всё обратил в шутку.

– Когда мы будем скрываться от преследования, я сбрею усы, а Зелимхан – бороду.

Яндарбиев схватился за свою роскошную бороду, которую отрастил во исполнение сунны Пророка о вселении страха в неверных. Слава Аллаху, борода была на месте! Аслан Масхадов никаких волос на своей физиономии не отращивал, считая себя человеком военным, приученным к порядку и чистоте. Но внимание Дудаева привлекли не его свежевыбритые щеки, а оттопыренные за ними уши:

– Что будем делать с твоими ушами, Аслан?

Шутка разрядила обстановку. Полевые командиры приступили к обсуждению своего тяжелого положения. Первым выступил Джохар Дудаев. Он сказал, что без объявления войны Россия напала на независимую республику, нарушив все международные законы. Российской армии удалось захватить столицу – город Грозный. Но ей не удалось покорить сердца чеченцев, которые восстали против завоевателей. Память о славных деяниях шейха Мансура, имама Шамиля и наиба Байсангура окрыляла всех ополченцев. Подняв зеленое знамя ислама, они храбро сражались на баррикадах и покинули город непобежденными. Теперь перед чеченским народом стоит другая, более важная задача.

Последнюю фразу президент договорить не успел. Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату вошел депутат Государственной думы Виктор Курочкин. Оказывается, минувшую ночь он провел в соседнем закутке, ожидая встречи с чеченским президентом.

– Джохар Мусаевич, я приехал в поисках мира, чтобы остановить войну, – пробормотал он.

– Мир надо искать в Москве, а не здесь! – отрезал Дудаев. – Чего вы сюда ездите? Приезжаете, мы тут говорим, а потом все, о чем мы говорим, становится известно российским спецслужбам.

Чувствовалось, что внезапное появление незваного гостя разгневало президента. Его речь становилась все более яростной, все более сбивчивой.

– Вы, русские, – варвары и вандалы, а ваш президент – подлец! Вы бомбите наши города и села, вы убиваете наших женщин и детей. Вы превратили Грозный в грязную помойку. Теперь у нас нет прекрасной столицы, которая была. И разрушили ее вы. Поэтому мы устроим столицу в другом месте. Мы пойдем войной на Ставропольский край и захватим Краснодар. Мы сделаем столицу там. А таких, как вы, надо расстреливать!

«Попал, как кур в ощип!» – подумал Курочкин, заметив, что рука личного охранника потянулась к кобуре. Видать, здесь его посчитали то ли тайным осведомителем, то ли засланным казачком.

– Курочкина мы знаем давно, – успокоил президента Мухаммед Алсабеков. – Познакомились с ним еще в подвале дворца. Он там три дня штурма сидел.

– Он три дня, а я месяц там провел! – взъярился Дудаев. – Но хватит, сколько можно терпеть? Мы начнем против России священную войну.

Для объявления священной войны Джохар Дудаев выбрал горный аул Ведено – древнюю столицу Ичкерии. Когда-то здесь находился последний оплот мятежного имама Шамиля. Об этом напоминали руины старинной крепости и длинная крепостная стена, сложенная из камней, скрепленных яичным белком, глиной и конским волосом. Седые камни, свидетели давних сражений, вдохновляли на непримиримую борьбу с врагом.

По шариатским законам объявлять джихад может только высшее духовное лицо. Однако муфтий республики неожиданно отказался это делать. Более того, из Грозного он переехал в станицу Знаменскую, где собиралась антидудаевская оппозиция, и отрекся от своих воинственных призывов мстить России. Джохар Дудаев был потрясен: Мухаммед Алсабеков был его верным помощником с 1991 года, возглавлял министерство по делам религий и всегда поддерживал президента. «Уж не казачок ли он? – засомневался Джохар. – Вон как выгораживал этого Курочкина!» Поручил главному разведчику выяснить, в чем дело. После проверки тот сообщил, что уважаемый священнослужитель был завербован советскими спецслужбами под агентурным псевдонимом Шамиль еще в 1985 году и затем сделал головокружительную карьеру – стал самым молодым имамом центральной мечети в Алма-Ате и ректором Исламского университета в Казахстане. Эта информация была доложена полевым командирам на военном совете в Ведено.

– Свято место пусто не бывает, – заметил Шамиль Басаев. – Среди нас есть человек, который объявит священную войну России. Лучшего муфтия для Чечни пожелать нельзя.

– Кто же это?

– Его зовут Ахмат Кадыров.

Ахмат Кадыров действительно подходил к этой должности по всем статьям. Он был выпускником Бухарского медресе и Исламского института в Ташкенте, учился на шариатском факультете Иорданского университета. Исповедовал учение Кунта Хаджи и принадлежал, как и Джохар Дудаев, к суфийскому братству кадирийского тариката. Был создателем и руководителем исламского института в селе Курчалой. Но главное – он был доблестным полевым командиром, отважно сражавшимся с российскими войсками.

– Что скажешь, Ахмат? – обратился президент к Кадырову.

– Каждый чеченец должен исполнить свой долг правоверного мусульманина. Идти по пути Аллаха – это значит взять в руки оружие и участвовать в джихаде меча. Это значит, что каждый чеченец должен сражаться за свободу своей страны и убивать русских – убивать столько, сколько сможет. Без всяких ограничений. Именем Аллаха я объявлю священную войну против нашего общего врага – России. Аллаху акбар!