Нильс Кристи - По ту сторону одиночества. Сообщества необычных людей
Все жители деревни должны активно участвовать в решении общих задач. Вследствие этого ограничения возникают другие, прежде всего – ограничение роста союза деревень. Для смены пеленок требуется время. Также требуется время для управления большим делом. Если кто-то связан еще и повседневными обязанностями, то для руководства неизбежно остается меньше времени. Когда сеть деревень растет, она распадается, что, в сущности, хорошо. Чтобы союз увеличивался при центральном руководстве, система должна быть иначе организована. Произошла бы опять формализация отношений власти, возникла бы бюрократия, четкое разграничение полномочий при принятии решений и развились бы иерархические структуры. Достоинств, которые сейчас неотъемлемы от жизни деревни, больше не стало бы, работа превратилась бы в пытку; решения больше не принимались бы на местах. И, наконец, появилось бы требование компенсационных вознаграждений, возникла бы дифференциация зарплат, деревни стали бы учреждениями, и все, что было достигнуто, оказалось бы забытым.
8.2 Вознаграждения
На всех предприятиях, которые мы знаем, в сфере труда существует система оплаты. Чаще всего речь идет о служебной лестнице, устанавливающей различия в зарплате, в должности, размерах кабинета и в виде орудий труда. Часто даже место за столом во время обеда или на заседаниях зависит от ранга отдельных людей. Самый важный участник приходит чаще всего последним, чтобы ни одна секунда его драгоценного времени не пропала. По окончании заседания он почти всегда покидает помещение первым. Неотъемлемой частью системы вознаграждения считается право осуществлять власть. Иногда оно рассматривается даже как столь важная часть, что другие вознаграждения отступают на задний план.
Деревни почти не используют ничего из обычных вознаграждений. Служебного роста нет, так как нет мест, на которые можно выдвинуться. Правда, каждый в отдельности ответственен за решение определенных задач, но все задачи одинаково важны, и никто не может выдвинуться с течением времени как особенно важный. Если кто-либо склонен преувеличивать значение какой-то одной проблемы внутри деревенского сообщества, такого человека побуждают оставить эту область и работать в других сферах. Так, например, от одного из деревенских жителей, обладавшего талантом работы с компьютером и до определенной степени усовершенствовавшего и централизовавшего бухгалтерское дело, мягко, но настойчиво потребовали поработать на крестьянском подворье. Или пекарня, которая постоянно повышала свою производительность. Приговор гласил: «Дело идет слишком хорошо. Если пекут так много хлеба, это признак того, что к решению других проблем относятся небрежно». И чтобы приостановить перепроизводство, главным участникам поручили важные задания в сфере культурной жизни.
Когда-то было так, что группа опытных жителей деревни ездила от селения к селению и консультировала на местах. Принадлежность к этой команде, вероятно, ближе всего к официальной должности. В то время, когда я писал эту книгу, я узнал, однако, что эта группа распалась, потому что решили, что она умаляет значение Совета директоров. Быть членом Совета – проявление доверия. Но сам Совет стремится снизить это значение, приглашая всех заинтересованных принимать участие в большей части своих заседаний. То, что доступно всем, не может быть вознаграждением для немногих.
Жизнь в деревенском сообществе имеет определенное сходство с жизнью семьи. При этом элементы традиционной и современной семьи соединяются в ней в обновленной форме. Жизнь в деревне сходна с традиционной семьей тем, что общими узами связано большое число ее членов. Семейные сообщества довольно велики, и каждая деревня может считаться узлом разветвленных родственных связей. Так, например, небольшие праздники происходят в отдельных домах, а в больших участвуют все жители деревни. Рождение ребенка вызывает всеобщий интерес, а крещение представляет собой такое большое общественное событие, что на празднование приглашается вся деревня. То же относится к свадьбам и погребениям. В деревнях семейная жизнь не скрывается: все жители принимают в ней участие.
Аналогия с современной семьей заключается в антиавторитарной структуре деревенского устройства. В некоторых семейных объединениях, правда, отцы семейства (или, чаще, матери семейства) действительно играют ведущую роль, но с местом главы семьи вряд ли связаны какие-либо привилегии. В отдельных случаях можно наблюдать «пап или мам», которые выполняют не только положенную им равную долю черной работы, а гораздо больше этой положенной доли. Но в общем, это довольно трудно – утвердиться в роли главы в деревенской семье. Потому что новые, чаще всего, молодые сотрудники, привозят с собой стандартные представления окружающего общества. Они не признают старый авторитарный стиль руководства и жалуются, либо порывают с деревней. Такие случаи бывали. К тому же многие сотрудники имеют собственных детей, и всегда удивительно видеть на них сильный отпечаток общей культуры норвежских детей и подростков. В деревнях нет телевизора; центр тяжести там переносится на духовную жизнь и только очень немногие ценности из общества потребления находят здесь признание. Дети же, как и все дети: чаще всего шумные и непослушные, живой пример той распространенной духовной позиции, которая начисто отвергает всякое проявление старомодного авторитета. Воспитание ребенка требует много такта; помочь молодому существу перейти ко взрослому существованию – это все равно, что тащить лосося из реки удочкой, которая так хрупка, что грозит вот-вот сломаться. Итак, польза авторитета ограничена. К этому надо добавить, что родителям в деревнях постоянно не хватает времени. Они должны не только выполнять домашнюю работу, но и участвовать в культурной жизни. Таким образом, проблема большинства семей в деревне не в абсолютной претензии на авторитет, а скорее в том, что членам семьи не хватает как времени, так и готовности взять на себя ответственность за необходимые решения и действия.
Поэтому вознаграждения там больше похожи на вознаграждения в семьях, живущих довольно демократично. Это значит, что, собственно, и нет никаких вознаграждений – только уважение и любовь, больше ничего. Не избирается мать года, нет особых наград для отца, тети или послушного сына. Коллективная жизнь идет вполне нормально и определяется вполне нормальными принципами. В отличие от официальных учреждений там не выдвигаются ни точные цели, ни правила, каким образом достичь этих целей. А раз нет подробных указаний, то и достижения невозможно измерить. Таким образом, победителей нет. Часто говорят: «Она была хорошей матерью». Почему она была хорошей матерью? Если детям приходится отвечать на этот вопрос при погребении, они затрудняются найти точное объяснение. Как? Почему? Возможно, это связано с домашней атмосферой, с повседневным ходом вещей, с миллионом встреч, большинство из которых, наверное, были хорошими. Внутри организаций надо карабкаться по лестницам и достигать целей. Семейная жизнь – цель сама по себе. Путь – и есть цель.
В деревнях все жизненные связи похожи на семейную жизнь. Отсюда возникает совсем особая проблема: что происходит с теми, кого раздражает многофункциональное существование и они считают, что заслуживают внимания и вознаграждения? Что происходит с искателями престижа, если престиж не может быть обретен?
Внутри социальных организмов, устроенных иначе, практикуются следующие два решения. Или упомянутые получают престижное место, или они должны уйти. Ни одно из этих двух решений нельзя перенести на деревни, особенно решение об исключении. Невозможно просто покинуть деревню. Она является своеобразным миром, который так притягателен, что нормальное общество в глазах тех, кто думает об уходе, и тех, кто хотел бы поддержать их в этом, кажется довольно непривлекательным. И тот, кто уже несколько лет прожил в такой деревне, не имеет достаточно денег, чтобы начать новую жизнь вне ее. Все потребности удовлетворялись, а все лишние деньги инвестировались в развитие деревни. Кроме того, исключение тех, кто долгое время провел в деревне, рассматривается как нарушение самых элементарных правил. Деревни предназначены для всего жизненного цикла. Это именно та весть, которую приносит нам деревенское кладбище.
Также не существует возможности раздавать почетные должности, так как нет официальных руководителей, что лишает смысла само награждение. Ни возраст, ни добрые дела не приносят привилегии. Бремя старости по сравнению со многими другими трудностями, которые можно наблюдать в каждой из этих деревень, относительно невелико. Возраст – всего лишь атрибут, вызывающий слабый интерес. Никто не обращает внимания на положенный по закону пенсионный возраст. Без обычных зарплат и повышенного внимания, люди до тех пор работают над многочисленными неотложными задачами, выдвигаемыми коллективной жизнью, пока в самом прямом смысле этого слова не становятся недееспособными. В сравнении с тем, что влечет за собой старость в остальном мире, это имеет свои преимущества; если же брать возраст за критерий предоставления особых прав, то шансы для стариков в деревнях плохи.
