Юрий Авербах - О чем молчат фигуры
Раздать призы решили согласно турнирному положению участников, правда, сократив суммы призовых, поскольку оказалось сыграно меньше партий, чем предполагалось. Примечательно, что во всех трех турнирах победителями стали российские шахматисты. В турнире мастеров — А. Алехин, турнире «А» — А. Рабинович (Вильно), в турнире «Б» — Н. Руднев (Харьков).
Отзвуком Петербургского турнира явился фильм «Шахматы жизни» с участием Веры Холодной. Это был первый русский фильм, связанный с королевской игрой.
Оценивая в целом положение с шахматами в нашей стране перед Первой мировой войной, нельзя не отметить, что по числу мастеров Россия уже тогда превосходила все страны, хотя, может быть, и уступала некоторым из них по массовости.
В годы войн и революций
Война застала большую группу российских шахматистов в Маннгейме, в том числе четырех участников турнира мастеров — Александра Алехина, Д. Яновского, Е. Боголюбова и А. Флямберга. Все они решили немедленно уехать в Швейцарию, но прежде чем сумели привести в исполнение свой замысел, были арестованы. А когда их вскоре выпустили, то все пути в нейтральные государства были отрезаны.
По совету испанского консула в Маннгейме они отправились в Баден-Баден, где были сосредоточены все русские подданные, задержанные в герцогстве Баден. Однако по дороге их снова арестовали и отправили в тюрьму, где шахматистам пришлось провести 10 дней. Поскольку в подавляющем большинстве они были людьми молодыми, немецкие власти решили их интернировать, чтобы, вернувшись на Родину, они не приняли участие в войне против Германии. Однако некоторым, как, например, Алехину, Ф. Богатырчуку и Н. Рудневу, удалось выбраться из немецкого плена. А семь человек, потом переведенные в Триберг, вынуждены были остаться там на несколько лет. Среди них оказались будущий гроссмейстер Боголюбов, будущие мастера А. Селезнев, П. Романовский, А. Рабинович, а также секретарь Всероссийского шахматного союза С. Вайнштейн.
В октябрьском номере «Шахматного вестника» за 1914 год появилось обращение ко всем русским шахматистам о сборе пожертвований в пользу тех, кто оказался в немецком плену. С началом войны шахматная жизнь в Петербурге, переименованном вскоре в Петроград, совершенно замерла: помещение Шахматного собрания было отдано под лазарет. Московский шахматный кружок также лишился своего помещения: в нем разместились различные организации, занимающиеся помощью раненым. Однако через два месяца кружок снова начал действовать в другом месте. Там состоялся сеанс одновременной игры вернувшегося из Германии Алехина, весь сбор с которого пошел в пользу пленных русских шахматистов. Затем он повторил подобный сеанс в Петрограде. Его примеру последовали О. Бернштейн, Е. Зноско-Боровский, Г. Левенфиш.
В журнале «Шахматный вестник», с 1913 года издаваемым Алексеем Алехиным, братом Александра, стали регулярно печатать сообщения об убитых и раненых шахматистах. Журнал установил через Швейцарию регулярную связь с трибергскими пленниками, которые провели несколько турниров: большинство их выиграл Боголюбов. Для одного турнира, названного «английским», деньги на призы были присланы через Красный Крест Британским шахматным союзом. Из Триберга пришло сообщение, что из 876 членов Германского шахматного союза, призванных на войну, 57 убито, 77 ранено, среди них сын Тарраша Фриц.
В 1916 году стало ясно, что война затягивается, и анти-германские настроения выплескиваются на страницы шахматного журнала. Так Д. Саргин выступил с критикой работ Ван дер Линде и предложил переименовать шахматного короля в царя.
В качестве курьеза публикуется статья д-ра Тарраша из одного шахматного отдела немецкой газеты под названием «Краткая критика наиболее употребительных шахматных дебютов». Как сказано в предисловии к статье, «патриотическое одушевление, охватившее воюющие страны, порой принимает уродливые формы, переходя в шовинистический экстаз». Приведем краткое изложение этой статьи почтенного доктора, которую иначе как юмористической назвать нельзя.
«Французская партия была прежде очень популярна, но от нее давно отказались».
«Также и Русскую партию нельзя рекомендовать».
«Надлежит совершенно отвергнуть Английскую партию».
«Итальянская партия долгие годы считалась корректной, в новейшее время однако, достоинство ее подвергается большому сомнению».
«Такова же и Сицилианская партия».
«Следует очень рекомендовать Венскую партию».
«Также ничего нельзя возразить против и Венгерской партии».
«Совершенно корректна и Скандинавская партия».
«Лучшим началом всегда и по праву считалась Немецкая партия, названная так Корделем. Она обеспечивает самую сильную и самую продолжительную атаку, защита против которой чрезвычайно трудна, а по мнению некоторых теоретиков даже и вообще невозможна».
«Совершенно неотразимую атаку дает Прусская партия. Она всегда имела самую лучшую славу, блестяще оправдала себя на всех турнирах (с одним единственным исключением) и влечет для противника при наиболее употребительном продолжении, по большей части, немедленный разгром». Заметим, что «немецкой» партией Тарраш называет испанскую, а «прусской» — защиту двух коней.
Из «Шахматного вестника» мы также узнаем, что в конце апреля Алехин гастролировал в Одессе, в мае — в Киеве, а затем добровольцем отправился на фронт в качестве уполномоченного одного из санитарных отрядов, а точнее начальником «летучки» Красного Креста.
«На позициях А. А. Алехин, — как сообщает журнал, — самоотверженно оказывал помощь раненым, часто под неприятельским артиллерийским и пулеметным обстрелом и награжден за это двумя Георгиевскими медалями. Однажды он вынес с поля битвы раненого офицера, за что представлен к ордену Станислава с мечами. Оказывая раненым помощь в наиболее опасных местах, А. А. Алехин был дважды контужен, причем второй раз настолько серьезно, что ему пришлось пролежать в госпитале г. Тарнополя несколько недель. В этом госпитале, уже поправляясь, он испытал сильное желание поиграть в шахматы. И администрация госпиталя устроила ему сеанс, едва ли не единственный в истории шахматной игры. В госпиталь были приглашены тарнопольские шахматисты, и против пятерых из них наш маэстро играл наизусть (т. е. вслепую. — Ю.Л.). Все партии были им выиграны в этом необыкновенном сеансе».
Журнал «Шахматный вестник» поступал к читателям почти до конца 1916 года, но в конце концов прекратил свое существование. А «Британский шахматный журнал» выходил все военные годы, и в нем был опубликован чрезвычайно интересный документ:
«Секретный циркуляр Адмиралтейства и военного ведомства от 4.04.1916 года, присланный в редакцию журнала. Из сообщений, полученных от военного ведомства, следует запретить публикацию прессе шахматных задач во время войны. В настоящее время и для того, чтобы вызвать как меньше неудобств для редакторов газет и журналов, просят не публиковать шахматные задачи, если только нет уверенности, что посылают их люди английской национальности и совершенно лояльные». Дело в том, что в то время в Англии было немало немецких шпионов, и военные власти опасались, что задачи могут служить своеобразным шифром, содержащим важную для противника информацию. Стоит обратить внимание и на то, что в «Британском шахматном журнале» было опубликовано большинство партий, игранных русскими пленниками в Триберге. Видимо, эта связь осуществлялась либо через нейтральные страны, либо через Красный Крест.
В конце августа 1916 года возвратился из германского плена председатель Петроградского шахматного собрания и товарищ (то есть заместитель) председателя правления Всероссийского шахматного союза Б. Е. Малютин. Его освобождение явилось результатом долгих переговоров, в конце концов его обменяли на важного чиновника, взятого в плен во время вторжения русских войск в Восточную Пруссию.
С приездом Малютина возобновил свою деятельность Всероссийский шахматный союз, и впервые после начала войны собралось его правление. На 1917 год были запланированы несколько мероприятий — ряд турниров по переписке, а также конкурс составления задач.
Однако все эти планы оказались нарушены грозными революционными событиями начала следующего года. Экономическое положение в стране ухудшается, обостряется политическая ситуация, функции власти заметно ослабевают, и ставший непопулярным Николай II отрекается от престола.
Немногие тогда скорбели о кончине монархии, большинство ждало социальных перемен и свободы. Нам неизвестно, что об этих событиях думал сам Александр Алехин, но его отец А. И. Алехин, предводитель Воронежского дворянства, с восторгом поддержал произошедшее, произнеся пламенную речь на губернском земском собрании. В частности, он сказал следующие слова:
