Юрий Зубакин - История Фэндома (КЛФ - 9)
Ваш ряд ___ место ___
Дирекция кинотеатра оставляет за собой право на замену фильмов
Кинопрокат
г. Семипалатинск, 1982 г.
История Фэндома: КЛФ "Спутник" (Семипалатинск), 1983 (1)
***
Пономарева Г. В клубе "СПУТНИК"
(Мясной гигант (Семипалатинск. — Мясоконсервн. комбинат).- 1983.- 7 янв.- (№ 3 (1926)). — С. 2.)
Состоялось первое занятие клуба любителей фантастики "Спутник", созданного для детей комбинатовцев. Интересно и содержательно раскрыл тему "Вселенная и космические корабли" с демонстрацией слайдов преподаватель пединститута К. А. Рублев.
Победителем викторины по теме стал Д. Задорожный, учащийся 6 класса школы № 20.
Занятие завершилось просмотром научно-фантастического фильма "Ангар-18".
Г. Пономарева, педагог-организатор дворового клуба "Буревестник".
История Фэндома: КЛФ "Спутник" (Семипалатинск), 1983 (2)
Киноклуб любителей фантастики "Спутник"
КИНОАБОНЕМЕНТ
Дом культуры мясоконсервного комбината им. М. И. Калинина
г. Семипалатинск — 1983 год
Человек не может жить без мечты, не может жить, не заглядывая в будущее. И в этом ему помогает — фантастика.
Предлагаем план занятий
13 февраля: "Чародей из Гусляра" (творчество лауреата Государственной премии Кира Булычева) — "Через тернии к звёздам".
20 февраля: "Сто лет тому вперёд" (образ будущего в советской научной фантастике) — "Тайна третьей планеты".
6 марта: "А вы готовы принимать гостей?" (Тема контакта с иными мирами в творчестве лауреатов премии "Аэлита" А. и Б. Стругацких) — "Отель "У погибшего альпиниста".
20 марта: "Большая глубина фантастики" — Акванавты".
17 апреля: "Звёзды зовут" (космическая тема в научной фантастике) — "Большое космическое путешествие".
22 мая: Заключительное занятие — Новый научно-фантастический художественный фильм
Ваш ряд _____ Место ______
Дирекция Дома культуры оставляет за собой право на замену фильмов.
История Фэндома: Интервью со С. Логиновым (1991)
"Я не буду загадывать": Интервью с писателем-фантастом Святославом Логиновым / Интервью провел В. Наумов
(Магнитострой (Магнитогорск).- 1991.- 24 авг. — С. 3.)
Корр.: — Как давно вы полюбили фантастику? Как начали писать?
Логинов: — Читал и любил фантастику всю жизнь, кажется. Одно из первых произведений, которое читал и перечитывал в детстве много раз, "Звездоплаватели" Мартынова. Где-то лет в 35 попытался перечитать еще раз, но не смог. Никогда нельзя возвращаться к детской любви. Потом появились Стругацкие, Лем. Сборничек последнего "Охота на Сэтавра" был зачитан до дыр, хорошо, что был в твердой обложке. Где-то в последних классах школы начал усиленно собирать фантастику. Писать не думал и вообще в детстве не собирался быть писателем. Но здесь надо сказать огромное спасибо моей школьной учительнице, которая нас мучила бесконечными сочинениями. Каждую неделю было сочинение, и я привык вставать ночью часа в два (ложиться в семь вечера), писать эти сочинения. Окончив школу и учась в университете, я часто рассказывал себе разные истории, обычно ночью, в постели, и наоборот, под утро, просыпаясь. И вот однажды, рассказывая очередную историю, я вдруг, как привык в школе, встал, взял лист бумаги и начал писать сочинение. Эту самую придуманную историю. Написал, улегся довольный спать, а утром, увидев лист на столе, понял, что написал рассказ. Этот рассказ я никогда никому не показывал, хотя он у меня хранится. Так и начал писать. Писал короткие и суперкороткие рассказы, пока в 1974 году не узнал о существовании секции фантастики. Тогда я по своей наивности считал писателей некими небожителями, и представить себе, что они ходят здесь же по городу Ленинграду, было невозможно. А оказалось, что ходят.
Корр.: — У нас область исторической фантастики не очень разработана, хотя были, конечно, попытки. А вот как вы относитесь к жанру фэнтези?
С. Логинов: — Историческая фантастика — это не вполне то же самое, что фэнтези. Историческая фантастика имеет столь же глубокие корни, что и фантастика вообще. "Янки при дворе короля Артура" — пример классической исторической фантастики, смешение двух эпох. Этот жанр труден тем, что требует от автора острого фантастического сюжета и в то же время знаний исторического романиста. Поэтому те, кто обладают такими знаниями, предпочитают более благодарный труд писать чисто исторические вещи. Я начинал именно с исторической фантастики. Когда я набрал достаточно большое количество материала, то неизбежно перешел к работе над чисто историческими вещами. Написано две повести, четыре рассказа, три из них опубликовано, а повести так и лежат. А что касается фэнтези, то это не жанр, а область литературы. Она может пользоваться историчностью или псевдоисторичностью, что чаще бывает. В фэнтези вводятся герои мифов, всевозможные духи, драконы, единороги. В исторический фантастический рассказ я тоже могу ввести единорога, но историческая фантастика научна, а фэнтези — нет. Каждый проводит эту границу для себя, я тоже — по следующему принципу: в научной фантастике действие происходит в реальном мире и если там случаются какие-то чудесные события, то они нарушают существующие законы природы. В фэнтези фантастическое допущение первично, а законы природы существуют постольку, поскольку это не мешает фантастической ситуации. По этому принципу "Нос" Гоголя относится к научной фантастике, а "Вий" — к ненаучной. Градация чисто условная. Я историческую фантастику отношу к фантастике (не будем употреблять термин "научная"), а фэнтези отношу к ненаучной. В фэнтези чудесное первично. В ней главный — колдун, а то, что камень там тоже падает вниз, то это потому, что скорее всего он подчиняется неким мистическим силам, сродству земли или еще чему-нибудь еще, а не закону всемирного тяготения. Вот в чем разница. Корр.: — Когда вы пишете историческую фантастику, есть ли любимый период истории любимая эпоха, где происходит действие, или таковой нет?
С. Логинов: — Любимый период есть, может быть, потому, что больше всего изучал. Это эпоха Возрождения. Хотя приходится залезать и в зрелое средневековье — XIII век. Позднее Возрождение — XVII век. Если для какого-либо рассказа требуется то или иное историческое обрамление, то я иду в библиотеку и читаю исторические труды, монографии. Историки, читавшие мои вещи, иногда меня начинали упрекать: "Ты почему сделал такую-то и такую-то ошибку? Не могло быть в XIII веке предположим, на вооружении алебарды". Но я говорю, что у меня нигде не сказано, что это XIII век и вообще тут оголтелая фантастика. "Ну как же так, возражают они, — по всем остальным признакам у тебя XIII век".
Корр.: Как вы пишете: сразу, то есть пошел рассказ и пишется или процесс осмысления идет трудно?
С. Логинов: — Детей рожать всегда трудно. Каждый автор пишет по-своему. Я до сих пор не могу понять, как задумывается вещь, откуда все берется? Только что ничего не было и вдруг зацепило. Может зацепить с одной фразы, имени, названия рассказа, но это бывает редко, обычно название рассказа появляется последним. Иногда начинается с идеи, но тоже редко И вдруг обвал, внутри появляются образы, люди, которые принимаются, перебивая друг друга, что-то говорить, кричать, действовать, делать. В это время я ничего не пишу, а рассказ зреет. Потом он созревает, но я все еще ничего не пишу, начинаю его обкатывать. Я его рассказываю себе самому десятки раз с различными вариациями, иногда меняя замысел на противоположный первому. Обкатываю диалоги, появляются ключевые фразы, самые главные, которые запоминаю до последнего слова. И все это время ни строчки не ложится на бумагу. Держать роман таким образом в голове невозможно, поэтому я и не пишу романов. Мои произведения — максимум три авторских листа. Когда рассказ полностью закончен, начинается процесс перекладывания его на бумагу.
Корр.: — Существует мнение, что поколение, которому сейчас 40–45 лет, писало в основном "в стол", то есть без надежды на печатание. А сейчас появилась возможность публиковаться, и они все это начали публиковать. Что вы можете сказать по этому поводу? Вы сами тоже писали "в стол" или с надеждой, что все будет опубликовано?
С. Логинов: — Я всю жизнь писал только то, что мне было интересно. На заказ мною написана пара очерков, и хотя эти очерки не хуже и не лучше других, мне почему-то стыдно их видеть. Видимо, потому, что не душа заболела это написать, а меня попросили, так как считали, что я смогу справиться с этой темой. И я смог, и это опубликовали. Сейчас я пишу то, что мне действительно по-настоящему интересно. А вот когда вещь закончена, перешла на бумагу, когда ее перепечатываешь по ГОСТу, то начинаешь думать: кому эта вещь может подойти? Где есть шанс напечататься? И, конечно, предпринимаешь попытки опубликовать ее. Первый рассказ мой был опубликован в 75-м году — журнальная публикация, второй в 81-м. Шесть лет перерыва! Но эти шесть лет я активно работал, и многое из того, что было написано тогда, в последние два года увидело свет. Так как писал я тогда в стол? Нет, конечно. Я предлагал рукописи, но время было такое, что они не проходили.
