Вован - Вован и Лексус. По ком звонит телефон
– Его спрашивает русский офицер, а кто у телефона?
– Соединяю вас с доктором Геббельсом, – ответил после паузы голос.
Щелкнул телефон, и новый мужской голос произнес:
– Алло.
Дальнейший разговор передаю стенографически. Переводчик Виктор Боев. Кто у телефона?
Ответ. Имперский министр пропаганды доктор Геббельс.
Боев. С вами говорит русский офицер. Я хотел бы задать вам пару вопросов.
Геббельс. Пожалуйста.
Боев. Как долго вы можете и намерены драться за Берлин? Геббельс. Несколько… (неразборчиво).
Боев. Что, несколько недель?!
Геббельс. О нет, месяцев!
Боев. Еще один вопрос – когда и в каком направлении вы думаете бежать из Берлина?
Геббельс. Этот вопрос я считаю дерзким и неуместным.
Боев. Имейте в виду, господин Геббельс, что вас найдем всюду, куда бы вы ни убежали, а виселица для вас уже приготовлена.
В ответ в телефоне раздалось неопределенное мычание. Боев. У вас есть ко мне вопросы?
– Нет, – ответил доктор Геббельс сердитым голосом и положил трубку.
Слух об этом веселом разговоре быстро разнесся среди танкистов. Боеву пришлось десятки раз повторять свой рассказ о том, как он по душам побеседовал с комиссаром обороны Берлина.
– Ну, а мы уже постараемся, как можно скорее поговорить с Геббельсом не по телефону, а лично, – сказал один из танкистов, усаживаясь в танк».
В 1960-е годы, когда телефон перешел в разряд обычного атрибута квартиры советского гражданина, началась волна детских телефонных шуток. В основном звонили с телефонов-автоматов. Тогда и появилось классическое: «Але, это квартира Зайцевых? Нет? А почему тогда из трубки уши торчат?» Со временем сценарии пранков значительно изменились, но главный принцип, заложенный в детских шутках, – озадачить жертву – остался.
Пранком в СССР увлекались не только дети. Как ни странно, но подобное времяпрепровождение охватило собой среду интеллигенции. Писатели, ученые, артисты собирались на какой-нибудь квартире, выпивали для храбрости, а затем листали телефонный справочник в поисках веселой фамилии абонента. Кто-то один самый находчивый вел разговор. Остальные собирались вокруг и старались не смеяться. Например, «хулиганы» находили человека с двойной фамилией типа Петров-Водкин, а потом многократно звонили ему и разными голосами спрашивали – Петров он или все-таки Водкин. Порой абонент, не выдержав провокаций, переходил на ор и матерщину в адрес звонивших. Часто звонили и вовсе наобум, используя номера с денежных купюр.
«Мы, москвичи, знаем, какие розыгрыши велись даже в сталинскую эпоху, – вспоминает Сергей Кургинян. – Как разыгрывали крупных поэтов. Это известная профессиональная история розыгрышей».
В 1973 году вышедший на экраны фильм «Семнадцать мгновений весны» невольно стал поводом для массовой атаки советских шутников на обычный городской номер. Дело в том, что в фильме есть момент, когда профессор Плейшнер приходит на встречу с агентами гестапо и они называют ему номер, по которому он может позвонить в случае провала. Вот и народ, записав телефон, звонил туда от имени Плейшнера или органов госбезопасности. Что случилось с владельцем «нехорошего» номера – история умалчивает.
Конечно, в те далекие годы о какой-либо записи розыгрышей на носители и последующем их тиражировании речи и быть не могло: не было технической возможности. Но кто-то рано или поздно должен был стать первооткрывателем жанра. И вот в 1989 году случилось событие, весь масштаб которого был оценен лишь спустя десятилетие. Студент первого курса МИРЭА по имени Ярослав, сам того не ведая, записал первый официальный пранк.
Ярослав случайно ошибся номером и услышал в ответ от неизвестного мужчины первосортный набор ругательств вперемешку с лекциями на тему воспитания молодежи и социально-политических реалий того времени.
«С моим другом Шуриком мы жили на одной лестничной клетке, – вспоминает Ярослав, ныне успешный предприниматель. – Однажды он познакомился с девушкой, ее звали Катя. Она дала ему свой телефон: 421-…-… Решив, что телефон достаточно простой, Шурик его не записал. Спустя некоторое время Шурик, набирая номер девушки, перепутал местами две средние и две последние цифры.
– Да, слушаю вас, – послышался мужской голос из трубки.
– Здравствуйте, позовите, пожалуйста, Катю, – вежливо произнес парень.
После того, что ему ответили, Шурик впал в оцепенение на несколько секунд, потом позвонил мне.
– Ты представляешь, – говорит он, – я ошибся номером, а меня так обложили! Хочешь, дам телефон, сам позвони.
И я позвонил. Не помню точно, что мужик на том конце провода мне тогда сказал, но поржал я конкретно.
Затем звонили еще. В одном из разговоров мужик сказал: “Я тебя вычислил, ветеринар поганый!” Тут меня осенило. Чего же мы звоним вхолостую? Это же надо писать! У меня как раз был кассетный магнитофон “Электроника-302”».
Привожу здесь небольшой отрывок из записанных разговоров с Дедом, который прославился бурной реакцией на звонки и столь активным использованием всевозможной ненормативной лексики, что приводить его высказывания в книге не представляется возможным.
Действующие лица:
Д. – Дед (Александр Александрович Богомолов).
П. – пранкер.
Д.: Информационно-вычислительный центр слушает вас.
П.: Але.
Д.: Чего алекаешь? Тебе теперь телефон поставили? Скоро обрежут вместе с твоей дурацкой головой, вместе с телефоном… … …
П.: Чего вы матом ругаетесь?
Д.: Я тебе дам еще… я тебя записал на кассету. Записан, падлюка! Завтра я буду у тебя, чтоб ты под колпаком там… квакал завтра.
П.: А чего вы матом ругаетесь?
Д.: Пошел отсюда вон, гадина… … …
П.: В чем дело? Это вам из ветеринарного училища звонят».
Сан Саныч из-за любви представляться «информационно-вычислительным центром» вошел в историю пранка под псевдонимом Дед ИВЦ.
«Его популярность росла с геометрической прогрессией, и желающих пообщаться с ним по телефону вживую после прослушивания кассеты становилось все больше, – продолжает Ярослав. – Кассету с этими разговорами только у меня переписали все, кого я знал. Возвращаясь из института, я, чтобы поднять настроение, набирал ему из автомата с автобусной остановки на проспекте Вернадского. И однажды он мне сказал:
– Ты у этого автомата на проспекте Вернадского сфотографирован! И там же будешь повешен за…!
Я понял, что Дед с помощью АТС меня засек, и обрадовался, что в этот момент я звонил не из дома».
Потом было еще несколько звонков, но вскоре Богомолову надоело подобное положение вещей, да и найти телефонного шутника не представлялось возможным, поэтому Дед ИВЦ просто сменил номер. А еще через пару месяцев переехал из Москвы в Королев.
Но «подвиг» первого пранкера и кассеты с разъяренным Сан Санычем не затерялись в лихих девяностых и перешагнули миллениум (при желании эти записи можно послушать в Интернете, там их много, целый сериал)[1].
Потом в России появился и стал быстро развиваться Интернет, объединивший новое поколение телефонных шутников.
В начале XXI века (сначала на бесплатных хостингах) возникают небольшие сайты с телефонными приколами. С каждым годом таких сайтов становится все больше, появляются люди, для которых телефонные забавы уже не просто сиюминутное развлечение, а хобби. Кроме того, выделяется молодая аудитория, которая с большим интересом относится к новому юмористическому жанру. В 2004 году, когда Интернет уже перестает быть чем-то диковинным, создается официальный сайт российских пранкеров пранк.ру. Аудиофайлы с розыгрышами начинают распространяться и в офлайне – на CD. Аудитория сайта растет. Конечно, настоящих пранкеров, то есть тех, кто постоянно записывал розыгрыши, даже во времена расцвета движения было не больше двух сотен. Однако только лишь слушателей на одном пранк.ру зарегистрировано 41 тысяча человек. С момента основания главного сайта телефонных розыгрышей и начинается история пранка в России.
По большей части пранк в середине и конце 2000-х – это история так называемых «великих жертв» – обычных людей, которые прославились благодаря чрезвычайно яркой манере общения по телефону и использованию нестандартных оборотов ненормативной лексики. Все эти люди очень харизматичны. Популярная жертва, как правило, полностью лишена чувства юмора и отличается завышенным самомнением, помпезной, театральной позой. Это выражается в заранее пренебрежительном отношении к звонящему, бурной реакции на провокации и скорому переходу к унижению оппонента. Такая жертва готова к длительным беседам, обладает отменным запасом ненормативной лексики, очень часто живет собственным прошлым, с гордостью сообщая пранкеру о своих политических, блатных или сексуальных достижениях. Такие люди обычно сами получают удовольствие от звонков: кто-то выпускает пар, кто-то получает возможность, не боясь общественного осуждения, выразить «темную сторону» своей личности.
