Майкл Карвер - Битва под Эль-Аламейном. Поражение танковой армии Роммеля в Северной Африке
Общие потери, включая экипаж эскадренного миноносца «Сикх», который попал в плен, составили 700 человек, из которых убиты, вероятно, были 100 человек; потери немцев и итальянцев составили около 180 человек, большей частью погибли итальянцы. Эта неудача дорого обошлась британской армии; впрочем, шансы на удачу были невысокими, что всегда подчеркивал объединенный штаб планирования операций.
Рейд на Бенгази команды подполковника Дэвида Стерлинга также оказался неудачным. Команде не удалось дойти до цели до наступления рассвета, и она испытала большие трудности, пытаясь выйти из-под непрерывных воздушных атак в течение нескольких следующих дней. Нападение на Барсе группы глубокого поиска майора Изонсмита оказалось более успешным. Они произвели в Барсе значительные разрушения, уничтожили или повредили более 30 самолетов на полевом аэродроме и отступили, понеся незначительные потери в живой силе и технике. Однако на обратном пути противник обнаружил группу, и ее неустанно преследовала итальянская авиация до тех пор, пока к вечеру 14 сентября в ее распоряжении не остался 1 грузовик и 2 джипа. Атака Джало моторизованным батальоном суданских сил обороны закончилась проникновением в старый и новый форты, но батальон подвергся воздушным налетам, и ему не удалось выйти на восточную окраину оазиса. Боеприпасы подошли к концу, и батальон отступил к Куфре.
Монтгомери не нес ответственности за эти операции и смотрел на всю затею с большим неудовольствием. Он нисколько не удивился их провалу, и нет сомнения, что именно их исход отвратил его от мысли длительного преследования противника от Эль-Аламейна до Туниса. Главный штаб в Каире считал, что Роммелю этими операциями был нанесен значительный ущерб, так как итальянские войска оказались связаны в его тылах, но это мнение не имеет под собой реальной почвы. Верно лишь то, что были даны обычные инструкции быть готовыми к отражению подобных нападений, а в Сиву послали небольшое итальянское подразделение бронеавтомобилей.
В тот день, когда диверсионные группы покидали Тобрук, объединенный комитет разведки в Каире провел оценку положения противника. Хотя Роммель был не в состоянии наступать, разведчики решили, что он также не будет и отходить. Он не смог бы найти лучших оборонительных позиций, и если наши полевые аэродромы в случае его отступления переместятся ближе к Тобруку, то он не сможет использовать этот порт. Таким образом, отступление сделает более уязвимым снабжение и доставку подкреплений. Несмотря на трудности, Роммель к концу октября накопит силы для трех или четырех недель активных действий. Если Роммель отдавал предпочтение материально-техническому снабжению, а не подкреплениям, то прибытие 22-й немецкой дивизии следовало ожидать не раньше начала ноября. Силы танковых дивизий он мог наращивать на 20-25 танков в неделю. В воздухе он улучшит свое положение, увеличив число истребителей. Комитет пришел к заключению, что вряд ли Роммель решится на широкомасштабное наступление раньше первых чисел ноября.
На следующий день Монтгомери созвал совещание всех дивизионных командиров и начальников их штабов, на котором он представил им свой план операции, которую было предложено назвать «Лайтфут». Целью операции было запереть противника в мешок и уничтожить его атаками с обоих флангов, причем главный удар предполагалось нанести на севере. 30-й корпус Лиса должен был проделать здесь брешь в обороне противника, сквозь которую должны пройти бронетанковые дивизии 10-го корпуса генерала Ламсдена в том порядке, который выберет командир корпуса в зависимости от создавшегося положения, чтобы перерезать линии снабжения противника. Затем 10-му корпусу следует атаковать танки Роммеля и уничтожить их. Пока будет выполняться эта задача, Хоррокс со своим 13-м корпусом должен начать наступление на юге и выбить оттуда танки противника, чтобы ослабить его противодействие наступающему на севере 10-му корпусу.
Монтгомери особо подчеркнул важность того, чтобы передовые бронетанковые дивизии находились в состоянии полной боевой готовности уже в момент развертывания на исходных позициях, чтобы вступить в бой уже на рассвете первого дня наступления. Войска должны быть выведены на исходные рубежи загодя, чтобы не получилось так, что им придется начинать сражение сразу после марша. Операция 30-го корпуса должна выполняться так, чтобы 10-й корпус мог беспрепятственно пройти через проходы в минных полях противника. Затем 10-й корпус должен был развернуться в направлении хребта Митейрия, который предстояло удерживать новозеландской дивизии того же корпуса, а потом выполнить маневр, чтобы захватить пути снабжения противника. Что произойдет дальше, зависит от реакции Роммеля. Он может сам атаковать 10-й корпус. Если он этого не сделает, тогда корпус будет атаковать танки противника с фланга. В любом случае, если удастся уничтожить танки Роммеля, окружить его силы не составит в дальнейшем большого труда.
Для выполнения этого плана надо не жалеть сил на учениях, отрабатывая его в учебных лагерях. Самое главное – сохранение тайны, хотя суть плана должна быть доведена до нижестоящих командиров, включая командиров бригад, до конца месяца.
Когда Черчилль покидал Каир 23 августа, он ожидал начала нового наступления в полнолуние 22 сентября. Это был крайний срок, который он допускал, имея в виду необходимость проведения операции «Торч», предполагаемой высадки в Северной Африке и решения проблемы Мальты. Окончательное решение первой задачи оказалось более трудным, чем это казалось вначале.
Совершенно неожиданно американцы начали высказывать свое неприятие высадки на Средиземноморском побережье, что привело к задержке. В конце августа Черчилль все еще надеялся, что удастся произвести высадку 14 октября, но затем понял, что более реальный срок – конец октября. К концу битвы при Алам-эль-Хальфе он окончательно осознал, что раньше этого срока никаких решительных действий не будет. Самым важным он считал убедительную победу Монтгомери, которая могла бы убедить французов в Алжире отнестись скорее положительно, нежели отрицательно, к высадке англо-американских войск в Северной Африке.
Другим фактором, вынуждавшим к более раннему наступлению, было положение Мальты. Для поддержания наступательных и оборонительных действий сухопутной и морской авиации жизненно важными были бесперебойные поставки бензина; но запасов горючего хватало только до 22 ноября. Продовольствия хватало до начала декабря, если запасы не будут уменьшены в результате бомбежек. Чтобы избежать риска, его надо будет доставить к середине ноября. Чтобы в это время провести на Мальту конвой, надо, чтобы плацдарм в районе Бенгази был в руках британцев уже в начале ноября. Полнолуние в двадцатых числах сентября поможет проведению как операции «Торч», так и операции на Мальте, но месячная задержка повлечет за собой большие сложности в проведении обеих операций.
Монтгомери было совершенно ясно, что о наступлении в сентябрьское полнолуние, всего через две недели после Алам-эль-Хальфы, не может быть и речи. Следующее полнолуние выпадает на 24 октября 1942 года. Сможет ли он атаковать без полнолуния, и если сможет, то будет ли готов к более раннему сроку? Было также ясно, что главной задачей является расчистка проходов в минных полях противника и проведение по ним бронетанковых соединений. В дневное время в пустыне совершенно невозможны атака пехоты для захвата минных полей и рубежей обороны противника, а также работы по разминированию и обозначению безопасных проходов среди мин. Было также очень опасно вести танки по узким проходам в минных полях в светлое время суток, где танкам придется идти в колонне по одному. Свет луны решающим образом будет способствовать трудной задаче обнаружения, обезвреживания мин и обозначения безопасных проходов. Очень трудно выполнить эту сложную задачу в течение одной ночи. Если период полнолуния окажется очень кратким, то проделывание проходов в минных полях станет просто невозможным. Поэтому Монтгомери решил начать сражение в канун полнолуния, что давало преимущество в первую ночь и создавало наилучшие условия для наступления в течение следующей недели. В любом случае реорганизация, переоснащение и переобучение 10-го корпуса не могли быть завершены до середины октября, а требовалось еще время для развертывания на исходных позициях. Таким образом, Монтгомери не мог принять более раннюю дату наступления, чем 23 октября.
Александер понимал, что такое решение вызовет неудовольствие в Лондоне, и отправился к Монтгомери обсудить создавшееся положение. Монтгомери убедил Александера в своей правоте и, понимая надежность своего положения после успеха при Алам-эль-Хальфе, заявил, что скорее уйдет в отставку, чем согласится на изменение плана. Черчилль, решив ускорить развитие событий, направил телеграмму Александеру 17 сентября – в тот момент, когда Брук, испросив краткосрочный отпуск, отправился в Йоркшир охотиться на куропаток. Черчилль написал, что с нетерпением и волнением ждет сообщений о намерениях Александера. Премьер-министр согласился на четвертую неделю сентября как на крайний срок начала наступления, а теперь ему говорят, что сражение при Алам-эль-Хальфе, которое значительно ослабило противника, задержало перегруппировку сил. Он написал также, что не может принимать других решений, пока не будет знать, на какую неделю назначено начало наступательной операции. Александер ответил решением, к которому пришел Монтгомери, и постарался обосновать его разумными доводами. Этот ответ расстроил Черчилля, который позвонил в Йоркшир Бруку и имел с ним нелицеприятный разговор, хотя начальник Генерального штаба не имел никакого понятия об ответе Александера. Ознакомившись с ним на следующий день, он позвонил Черчиллю и сказал, что поддерживает решение Александера, что не помешало премьеру продолжать давить на Александера с тем, чтобы тот ускорил наступление. Черчилль продолжал ворчать по поводу задержки, и ему начали мерещиться непреодолимые оборонительные рубежи, которые Роммель возводит, пока британцы продолжают откладывать атаку на его позиции. Два дня спустя, 22 сентября, Эйзенхауэр решил, что 8 ноября будет подходящей датой начала операции «Торч», и кабинет согласился с его мнением. На следующий день Бруку показали проект телеграммы, которую премьер-министр собирался направить Александеру. После спора, в котором Брук заявил, что такой текст является демонстрацией недоверия к Александеру, Черчилль сел на своего любимого конька, заявив, что генералам всегда надо достичь совершенства в подготовке, прежде чем они решатся что-нибудь сделать, а противник не теряет времени и делает то же самое. Был достигнут компромисс. Телеграмму составили в обтекаемых выражениях. Теперь в ней говорилось, что вражеская оборона может оказаться не коркой, которую будет легко проломить в течение одной ночи, а полосой, насыщенной фортификационными сооружениями, взорванными скалами, дотами и пулеметными точками, поэтому пехоте будет тяжело проложить сквозь такую оборону путь для танков. «Нет сомнения в том, что вы думаете об этом, – говорилось в заключение, – и поскольку это так, то постараетесь расширить фронт, чтобы дать противнику почувствовать наше численное преимущество». На этом тема была исчерпана.
