Николай Стариков - Процесс антисоветского троцкистского центра (23-30 января 1937 года)
Радек: Я был связан дружбой с Мрачковским, был связан старой дружбой с И. Н. Смирновым, связан с Дрейцером, с его ближайшим помощником Гаевским, не говоря уже о моих старых личных друзьях, с которыми я был связан, – с Пятаковым, Преображенским, Смилгой, Серебряковым.
Вышинский: Это было в 1930–31 гг.?
Радек: Да, это было в 1930 и 1931 гг. Уже тогда, в 1931 году, я переоценивал силу сопротивления кулачества, испугался затруднений и стал, таким образом, отражением враждебных пролетариату сил.
Вышинский: Когда вы узнали о существовании и деятельности объединенного центра?
Радек: Я узнал о возникновении его в ноябре 1932 года.
Вышинский: От кого?
Радек: Предварительно о том, что готовится, я узнал из письма Троцкого ко мне в феврале – марте 1932 года. О самом факте возникновения организации я узнал от Мрачковского в ноябре 1932 года,
Вышинский: Что же Троцкий вам тогда писал?
Радек: Троцкий сообщал, что сведения, какими он располагает, приводят к выводу, что я убедился в его правоте в том, что без реализации троцкистских требований политика упрется в тупик. Далее Троцкий писал, что, так как он знает меня, как активного человека, он убежден, что я вернусь к борьбе.
Вышинский: Что же, Троцкий призывал вас к борьбе?
Радек: В конце письма Троцкий, примерно, говорил: «Вы должны учесть опыт предыдущего периода и понимать, что нет у вас возврата к старому, что борьба вошла в новый фазис и что новое в этом фазисе состоит в том, что или мы будем уничтожены совместно с Советским Союзом, или надо поставить вопрос об устранении руководства». Слово террор не было брошено, но когда я прочел «устранение руководства», то мне стало ясно, о чем Троцкий думает.
Вышинский: Как вы приняли это письмо?
Радек: Троцкий сообщал, что не только троцкисты, но и зиновьевцы решили вернуться к борьбе и что ведутся переговоры об объединении. Я не дал никакого ответа, считая, что тут нужно продумать до конца. Приблизительно к концу сентября или октября 1932 года я принял решение о возвращении на путь борьбы.
Произошел разговор между мною и Мрачковским, которому я сказал: «Я решил итти с вами совместно». В свою очередь, я спросил его, как они себе представляют борьбу и как далеко продвинулось дело сближения с зиновьевцами.
Вышинский: Что вам ответил Мрачковский?
Радек: Он ответил совершенно определенно, что борьба вошла в террористическую фазу и для реализации этой тактики мы теперь объединились с зиновьевцами и возьмемся за подготовительную работу.
Вышинский: Какую подготовительную работу?
Радек: Ясно, что раз новым положением был террор, то подготовительная работа должна была заключаться в собирании и создании террористических кадров. После Мрачковский мне сказал, что так как борьба предстоит очень острая и жертвы будут громадные, то мы бы хотели сохранить известные кадры на случай поражения, т. е. на случай ареста, и сказал, что «поэтому мы тебя и не ввели в первый центр». Говорил он это обо мне, Пятакове и Серебрякове.
Вышинский: Известно ли вам было от Мрачковского о подготовке террористических актов против руководителей партии и правительства?
Радек: В апреле 1933 года Мрачковский меня запросил, не могу ли я ему назвать среди троцкистов человека, который взялся бы за организацию террористической группы в Ленинграде.
Вышинский: Против кого?
Радек: Против Кирова, понятно.
Вышинский: И что же?
Радек: Я ему назвал такого человека.
Вышинский: Кто это?
Радек: Пригожин.
Вышинский: Это было в апреле 1933 года?
Радек: Да.
Вышинский: А когда был убит Киров?
Радек: Киров был убит в декабре 1934 года.
Вышинский: Следовательно, за много месяцев до этого злодейского преступления вам, Радеку, было известно, что троцкисты готовят убийство Кирова?
Радек: Мрачковский мне тогда сказал, что в Ленинграде зиновьевцы готовят покушение, и я совершенно ясно знал, что дело идет о Кирове.
– На вопрос тов. Вышинского, – знал ли подсудимый, кто был руководителем террористической группы зиновьевцев в Москве, – Радек отвечает:
– Это я узнал от Дрейцера. Дрейцер сказал мне: «Общее руководство у Бакаева по линии зиновьевцев, как у Мрачковского – в нашей организации троцкистов. В Москве руководит Рейнгольд».
–
Вышинский: Таким образом, вы были полностью осведомлены о деятельности этих террористических групп?
Радек: Конечно, как член центра, я был полностью осведомлен.
Вышинский: И вы были осведомлены о том, что идет практическая подготовка убийств?
Радек: О практической подготовке, собирании кадров, организации этих кадров, обучении этих кадров я знал, как соучастник троцкистско-зиновьевского блока, от начала его возникновения.
Вышинский: В том числе и как соучастник террористических актов, одним из которых явилось убийство Кирова?
Радек: В том числе и террористических актов, одним из которых явилось убийство Кирова.
Вышинский: Таким образом, можно считать установленным, что вы о терроре узнали от Мрачковского?
Радек: Да.
Вышинский: Это было до того, как вы получили письмо от Троцкого?
Радек: Это было после получения письма от Троцкого. Письмо от Троцкого было получено в феврале или марте 1932 года.
Вышинский: Если правильно говорят материалы предварительного следствия, то весною 1932 года вы были в Женеве?
Радек: Да.
Вышинский: В Женеве вы встречались с кем-либо и говорили на подобного рода темы?
Радек: В Женеве единственным троцкистом, с которым я имел встречу, был В. Ромм. Он мне привез письмо от Троцкого.
Вышинский: Что вам известно о террористической деятельности других групп?
Радек: Я знал в 1934 году о формировании группы под руководством Фридлянда. Заместитель Дрейцера Гаевский меня известил, что формируется группа серьезных людей, что она теперь не будет действовать, а это будет резерв на случай провала. Пятаков сказал о том, что украинский центр – он назвал Коцюбинского, Голубенко и, кажется, Логинова – формирует террористическую группу, которая будет действовать против руководителей коммунистической партии и советского правительства Украины.
Что касается сибирской группы, то Пятаков мне сказал, что она там формируется; как будто назвал при этом и фамилию Муралова.
Кроме этого он говорил, что в Туле возникла или возникает какая-то террористическая группа…
Вышинский: Пятаков назвал вам фамилии?
Радек: Он не назвал фамилий руководителей, но сказал, что эта группа связана с Дитятевой. Кроме того, мне значительно позже, в 1935 году, было известно о формировании Белобородовым группы в Ростове-на-Дону. Было также известно, что Мдивани сформировал группу. В 1935 году я узнал о зиновьевской группе, это была группа Закса-Гладнева, с которой был связан в Москве мой сотрудник Тивель.
– Далее государственный обвинитель задает подсудимому Радеку ряд вопросов о его связях с террористическими группами и, в частности, с группой Пригожина.
—
Вышинский: Группа была создана вами?
Радек: Группа была создана Пригожиным.
Вышинский: Это был человек, посланный вами на это дело?
Радек: Человек, найденный мною для организации террористической группы. Я ему сказал: «Задача центра сформировать в Ленинграде террористическую группу, подбери людей и покажи, как дело выглядит».
Вышинский: Кто же руководил Пригожиным в этой подготовительной работе?
Радек: Я, Радек.
Вышинский: С кем еще вы говорили о терроре?
Радек: Я говорил с членами центра, с которыми мне приходилось встречаться и с которыми я должен был разрешать известные вопросы.
Вышинский: Кого вы можете назвать?
Радек: Я называл Преображенского. Могу назвать, с кем был разговор в общей форме – со Смилгой.
Вышинский: А группа правых?
Радек: Само собою, я был с Бухариным связан.
Вышинский: Даже само собою понятно! Какие вы можете назвать конкретные факты о связях с группой правых?
Радек: У меня была связь только с Бухариным. Томского я видел только в 1933 году, когда он говорил в очень острой форме о внутрипартийном положении.
Вышинский: Какие у вас были разговоры с Бухариным?
Радек: Если это касается разговоров о терроре, то могу перечислить конкретно. Первый разговор был в июне или июле 1934 года, после перехода Бухарина для работы в редакцию «Известий». В это время мы с ним заговорили, как члены двух контактирующихся центров. Я его спросил: «Вы встали на террористический путь?» Он сказал: «Да». Когда я его спросил, кто руководит этим делом, то он сказал об Угланове и назвал себя, Бухарина. Во время разговора он мне сказал, что надо готовить кадры из академической молодежи. Технические и всякие другие конкретные вещи не были предметом разговора с нашей стороны. Мрачковский при встрече пытался поставить этот вопрос Бухарину, но Бухарин ему ответил: «Когда тебя назначат командующим всеми террористическими организациями, тогда тебе все на стол выложим».
