Вячеслав Меньшиков - Сталинградская битва. Тайный фронт маршала Сталина
На южных рубежах обороны советские войска, в противовес быстрому наступлению немцев по плану «Блау» в июле 1942 года, начали «кутузовское» отступление, то есть заманивали фашистов в глубь страны. Это был настолько неожиданный тактический прием со стороны советского командования, что даже главный официальный источник нацистов, газета «Фелькишер Беобахтер» («Народный обозреватель», печатный орган НСДАП. – М. В.), с нескрываемым удивлением описывал эту новую странную войну на востоке, отличную от скоротечных и победных войн на Западе:
«Русские, которые до сих пор сражались упорно за каждый километр, отошли, не сделав и выстрела. Наше наступление замедляется только разрушенными мостами и авиацией. Если же советские арьергарды все же настигались, то отступающие советские части занимали позиции, позволяющие им продержаться до темноты… Обескураживающим является вторжение в этот огромный район, когда ты не встречаешь и признака своего противника». (Выделено мной. – В. М.)[69]
В истории войн утвердилось мнение, что такой прием – отступление для победы – был исконно русским. Это была давняя тактика князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова против французских войск Наполеона. Хотя Гитлер как-то сказал своим генералам: «Я не повторю ошибку Наполеона. Когда пойду на Москву, я выступлю достаточно рано, чтобы достичь ее до зимы…».[70]
Однако выполнить свое обещание оказалось делом далеко не простым. И план «Барбаросса» у фюрера был сорван, и зимовать фашистским воякам пришлось, и в 1942 году нужно было поступать так же, как это делали войска Наполеона, – догонять русских воинов, чтобы провести одно, но «последнее и самое решительное сражение». Не вышло…
Начальник немецкого Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Франц Гальдер также обратил внимание на гибкую тактику ведения войны советским командованием. В своем дневнике он делает такие пометки:
ДОКУМЕНТ ИЗ АРХИВА…9 июля 1942 года, 383-й день войны
Обстановка. Наступление южнее Дона развивается. Общее впечатление: противник удерживает позиции в районе Лисичанска и южнее Россоши, а на восточном участке отходит. Западнее Айдара, по-видимому, лишь упорно сопротивляющиеся арьергарды. Сомнительно, удержится ли противник в Айдаре и станет ли его оборонять, поскольку мы уже пересекли Богучар в районе Талого. Решение. Продвинуть 40-й танковый корпус вдоль дороги Россошь – Ростов, а потом развернуть подтягивающиеся части подвижных соединений вниз по течению Дона в юго-восточном направлении. У противника там нет никаких новых соединений.
Северный участок фронта Вейхса снова подвергается сильным атакам. Здесь появились новые соединения (из района Тулы).
Группа армий «Центр». Сильные атаки против северного участка фронта 2-й танковой армии. Целая группа новых соединений с танками! Английские танки, производства 1942 года. Значительные потери с нашей стороны. В районе Белого обнадеживающие успехи в ходе сдавливания котла. Никаких серьезных попыток прорыва. Противник подтягивает силы к внешнему кольцу окружения…» (Выделено мной. – В. М.)[71]
Арсен Мартиросян, который, на мой взгляд, очень хорошо разобрался во многих ситуациях Великой Отечественной войны, констатирует:
«Гитлер надеялся, что мероприятия по дезинформации Сталина как Верховного главнокомандующего обязательно должны достичь своей цели. Уж слишком много немецкая сторона вкладывала сил в свою операцию “Кремль». И они не ошиблись. Сталин не раз колебался в принятии решений, держа в руках документы от своих разведчиков, где содержалась иной раз, не по их вине, стопроцентный обман.
Но сколько бы веревочке ни виться, а, наконец, и Сталин понял, что его по большому счету держат за дурачка, который обязательно “проглотит’ все, что ему подбросят. А все началось через месяц после начала контрнаступления под Москвой. Первой же Ржевской операцией Сталин преднамеренно стал дурачить Гитлера и его генералитет, умышленно создавая у них ложное впечатление, что-де Западное направление является главным в планах Москвы.
Ради этого Сталин не очень-то и скрывал факт концентрации войск и резервов на этом направлении. Например, из шести резервных армий пять были около Москвы и лишь одна – в Сталинграде, о чем немцам было известно. Зато очень тщательно Сталин маскировал от гитлеровцев свои приготовления под Сталинградом и на подступах к Кавказу, а также на его горных перевалах».[72]
Однако не все исследователи придерживаются такого мнения о месте битвы под Ржевом в стратегическом замысле советской Ставки ВГК. Например, кандидат исторических наук М. Мягков пытается уточнить:
«Здесь мы подходим к ключевому вопросу о значении, которое советское военное руководство придавало операции “Марс”. Есть все основания полагать, что фронтовое командование, а значит, и сам
Жуков, назначенный координировать действия наступающих группировок, ставили перед собой самые решительные цели. Немецкий нож, застрявший на центральном участке советско-германского фронта всего в 150 километрах от Москвы, необходимо было во что бы то ни стало сломать и уничтожить.
Об этом свидетельствуют и сами документы фронтов: ”В целях ликвидации Ржевского выступа, – говорилось в отчете об операции, – командование фронтом (Западным) в октябре месяце 1942 года наметило операцию, которая во взаимодействии с Калининским фронтом должна была привести к окружению Ржевской группировки противника, взятию Ржева ударами с южных направлений и освобождению железной дороги Москва – Великие Луки». Отметим, что выполнение этой задачи резко улучшало стратегическую обстановку на Западном направлении и окончательно снимало угрозу неожиданного захвата Москвы». (Выделено мной. – В. М.)[73]
Германское наступление 28 июня поразило советское командование своей стремительностью. В составе группы армий «Юг» на фронте протяженностью 800 километров было сосредоточено 68 немецких дивизий и 26 дивизий союзников. Но к 1 августа 1942 года линия фронта на этот момент составляла уже около 1200 километров. Номинально общее число соединений осталось неизменным, однако сами немцы вполне резонно считали боевую мощь итальянской, румынской или венгерской дивизий равной примерно половине по сравнению с дивизией вермахта. Этим силам предстояло теперь захватить и удерживать полосу огромной протяженности, не говоря о трудностях подвоза и снабжения, которые должны были вследствие этого возникнуть, так как стратегическая цель уже никоим образом не соответствовала их наличным средствам.[74]
Вот почему после начала операции «Блау» июль 1942 года стал для советской стороны, пожалуй, самым сложным, важным и труднейшим месяцем года. Судите сами:
1. С 17 июля началась тяжелая оборона Сталинграда и Кавказа.
2. 2–12 июля 1942 года части вермахта начали операцию «Зейдлиц» в районе Ржева.
3. Маршал Шапошников заболел, и генерал Василевский был назначен начальником Генштаба Красной армии.
4. Гитлер в Виннице подписал директиву № 45 от 23 июля, определявшую действия вермахта по операции «Браунгшвейг» (переименованная операция «Блау» – М. В.). Именно по этой директиве группа армий «А» получила задачу овладеть нефтяными районами на Кавказе, а группа армий «Б» – захватить Сталинград.
5. Выяснилось решение Японии не нападать на СССР.
6. Был отдан приказ И. В. Сталина № 227 – «Ни шагу назад!».
7. Началась Ржевско-Сычевская (Гжатская) наступательная операция войск Западного и Калининского фронтов – 30.07–01.10.1942.
8. Генштаб приступил к подготовке операции «Уран».
9. Ставка ВГК начала накопление резервов под Сталинградом.
10. Гитлер на многие сотни километров втянулся в «кутузовскую» западню на территории СССР, чудовищно растянув свои тылы.
11. Был отдан приказ начальника Центрального штаба партизанского движения от 14 июля 1942 года «О партизанской рельсовой войне на коммуникациях врага».
12. Союзники отказались открыть Второй фронт в 1942 году.
13. Сталин от планирования перешел к выполнению триединого стратегического замысла Ставки ВГК в операциях «Монастырь», «Уран», «Марс» что и было основой Тайного фронта в 1942 году.
14.4-е управление НКВД успешно проводило операцию «Монастырь» и др.
Кроме этого, в июле 1942 года создались условия, когда у Сталина окончательно сформировались точные данные по операциям «Монастырь» (Москва), «Марс» (Ржев), «Уран» (Сталинград) для организации стратегического замысла. Картина фашистской операции «Брауншвейг» по данным советских внешней и войсковой разведок также обозначилась полностью. Надо было давать отпор фашистам под Сталинградом, оборонять Кавказ, но при этом сдерживать их под Ржевом. Только в таком случае было возможно с новыми дивизиями из резерва ВГК, прибывавшими с востока, начать наступление на самом слабом участке немецкого Восточного фронта, который защищала 3-я румынская армия, с дальнейшим окружением и уничтожением 6-й армии под командованием будущего фельдмаршала Паулюса.
