Михаил Овсеенко - Записки военного контрразведчика

Выше я уже упоминал о месторождении лазурита в Панджшере. Афганцы понимали, что приступить к разработке некоторых из разведанных полезных ископаемых в своей стране им не под силу и рассчитывали на помощь советских войск. Однажды премьер-министр ДРА Кешманд завел об этом разговор с Главным военным советником. Наши специалисты произвели расчет сил и средств (только для афганской армии) по освобождению места разработки лазурита и военного обеспечения его дальнейшей работы. Ознакомившись с этими данными, Кешманд больше не возвращался к этой теме.

ОПЕРРАБОТНИК – НЕПОСРЕДСТВЕННЫЙ УЧАСТНИК БОЕВЫХ ОПЕРАЦИЙ

Хочу сказать и о еще одном важном аспекте. Тот, кому приходилось действовать высоко в горах, знает, что для этих условий нужна специальная подготовка, в том числе и физическая. Действуя самостоятельно, без какой-либо поддержки извне, военные чекисты, как и другие военнослужащие, особенно в условиях резко пересеченной местности, вынуждены нести на себе все, что необходимо для автономных действий в течение не менее пяти суток. В ходе боевого соприкосновения с противником они, естественно, принимали в нем активное участие.

Приведу пример нагрузки рядового в горах: автомат, минимум два боекомплекта к нему, не менее двух гранат, две-четыре мины, части разобранных пулеметов и миномета, фляжка воды, недельный запас продуктов, одеяло, у радиста еще рация. Конечно, когда приходилось действовать не в горах и в составе больших подразделений с приданной техникой, так нагружаться не было необходимости и экипировка бойцов не выходила за установленные рамки.

Война с ее экстремальными ситуациями показала, что каждый участник должен быть физически подготовлен, он должен уметь стрелять из разного вида оружия, разбираться в топографии и умело использовать особенности рельефа местности.

Наряду с описанными выше требованиями к военнослужащим, направляемым в «горячие точки» за пределы своей страны, необходимо отметить обязательное наличие у них достаточных волевых качеств, психологической подготовки и, как следствие, высокого самообладания. Известно, что показная лихость, удаль, зависящие порой от настроения, неоправданный риск часто ведут к излишним потерям и не прибавляют уважения к таким людям. Что касается военного контрразведчика, он, в случае необходимости, должен быть еще и готовым заменить в ходе боестолкновения вышедшего из строя командира. Постоянное участие в боевых действиях определяло и потери оперсостава в той войне.

Участие аппаратного работника в боевых операциях вместе со своим подразделением продиктовано не какой-то директивой сверху. Совсем нет. Оно зародилось непосредственно на месте и превратилось в необходимость, оправданную служебной деятельностью в Афганистане. По этому поводу приведу выдержку из инструктажа вновь прибывших из Союза особистов начальником особого отдела 103-й ВДД подполковника Шейко-Кушута: «Существует одно правило, которое обсуждению не подлежит. Если подразделение идет на боевые, то с ним обязательно выходит наш работник. На месте никто оставаться не будет. Планы проведения мероприятий перед каждым выходом предоставлять мне лично».

Хочу предупредить возможный вопрос: насколько обязательным являлось участие контрразведчика в боевых операциях совместно с оперативно обслуживаемым им подразделением, частью? Практика работы особистов в Афганистане нарабатывалась годами, она была оправдана самой обстановкой и подтверждена результатами ее применения. Считаю, что она имеет право на существование и использование впредь.

На эту практику, в первую очередь, накладывала свой отпечаток политическая ситуация в мировом сообществе и в самой ДРА, которая формировалась вокруг нашего контингента войск. Поэтому участие в военных действиях подразделений 40-й Армии совместно с частями ННА Афганистана командованием тщательно готовилось. Они осуществлялись так, чтобы исключить какие-либо основания для обвинения советских военнослужащих в бесчинствах не только по отношению к местному населению, но и к противнику. Кроме этого, Москва через своих уполномоченных лиц в Кабуле, по донесениям непосредственно командования армии, Главного военного советника, шифротелеграммам военной контрразведки постоянно контролировала все военные мероприятия ОКСВ в ДРА.

Присутствие особиста в этой непростой обстановке для многих «горячих голов» было сдерживающим фактором, хотя оперработник находился там не в качестве наблюдателя, а как активный участник боевых действий.

Важным было не допустить фактов самоуправства со стороны наших срочнослужащих над захваченными мятежниками в порядке мщения за издевательства над советскими пленными и глумления над телами павших в бою. Такие случаи хоть и были единичными, но, к сожалению, имели место, если наших солдат никто из офицеров не контролировал.

Кроме этого, нахождение оперработника на переднем плане обусловливалось необходимостью оперативного решения других чекистских проблем, продиктованных самой обстановкой и его функциональными обязанностями.

Указанная выше необходимость объясняется также обязательным его присутствием в ходе фильтрации мятежников, задержанных при зачистках афганскими коллегами кишлаков, или самостоятельной работой с пленными при проведении боевой операции без участия подразделений ДРА. В этих случаях оперработнику надо было лично оперативно разбираться, поскольку все захваченные мятежники являлись в основном гражданами своей страны, с которой СССР не находился в состоянии войны или военного конфликта.

Требовалось его присутствие и при захвате исламских комитетов. Здесь он имел возможность отбирать наиболее значимые бумаги, раскрывающие политические и военные установки руководства оппозиционных партий, находившихся в Пакистане. Изымались и уничтожались все пропагандистские материалы. Наконец, в ходе боевой операции он имел возможность отбирать все новое из поставляемого американцами вооружения, а также широко применяемые бандитами подрывные средства, особенно закамуфлированные под бытовые предметы и даже под красочно оформленные детские игрушки.

В музее особого отдела армии. Кабул, 1984 г. (Из архива М.Я. Овсеенко)

Многое из этих трофеев экспонировалось в музее особого отдела армии. С ними знакомились другие оперработники, а также армейские офицеры и генералы. Кстати, один из первых «Стингеров», добытый у мятежников, хранился в этом музее. Впоследствии, по письменной просьбе министерства обороны, он был передан ему для исследования.

Военные действия по борьбе с бандформированиями в Афганистане, характерной чертой членов которых был религиозный экстремизм и склонность к терроризму, на фоне чуждой нам природы, в тяжелых условиях горной местности показали, что военнослужащим еще до начала боевой операции и, особенно, после нее нужен не политработник, а психолог, но их в то время в войсках не было. Постоянное физическое и психологическое напряжение, получаемое как в ходе боевых операций, так и на службе вне их, вызывало стрессовые нагрузки, которые неумолимо накапливались. В гарнизонах завтрак везде был определен в семь часов утра (в штабе армии – в 6 часов 50 минут), ужин в 19 часов, после чего рабочий день продолжался допоздна. И так без выходных и без праздничных дней любой значимости. И только по субботам, после 15 часов, все, от солдата до генерала, имели возможность помыться в бане и постирать свое белье.

Находившийся в Афганистане представитель военно-медицинской академии доктор медицинских наук профессор Альберт Александрович Новицкий на основе исследований в течение ряда лет разработал со своей группой научную теорию «синдрома хронического адаптивного напряжения военнослужащих». Данный синдром проявлялся в «истощении антиоксидантной системы организма и связанного с этим накоплением активных радикалов как одного из самых вредных шлаков. В результате развивался вторичный иммунодефицит и повреждался кишечный эпителий. При этом резко нарушалась защита кишечника, что вело к массовым заболеваниям, среди них основные: гепатит А, брюшной тиф, паратифы А и Б и амебная дизентерия». Так, из 622 тысяч человек личного состава 40-й Армии, прошедших Афганистан, почти 450 тысяч перенесли некоторые из указанных болезней. Наиболее распространенными и частыми были заболевания дизентерией и просто обыкновенное расстройство желудка. Эта напасть больше всего досаждала в первые годы нашего пребывания в Афганистане, когда обустроенность личного состава была еще не на высоком уровне. Особенно некомфортной была первая зима. Жить в палатках – далеко не лучший вариант. При этом все осознавали, что главной задачей в то время и в тех условиях являлось сооружение бани, пусть вначале примитивной, а затем – близкой к настоящей. Все это армейские будни, и какими бы они не были, боеготовность войск оставалась высокой.