Дело Ильназа Галявиева - Линар Фархутдинов
Затем, через какое-то непродолжительное время, может, через 2–3 минуты, я услышала, как уже в классе начали раздаваться хлопки, похожие на взрывы. На тот момент я думала, что это тоже взрывы. Только позже я поняла, что это были выстрелы. Их было много, серия выстрелов. Затем перерыв и еще серия выстрелов. Мне даже показалось, что человек, который стрелял, в момент перерыва ушел из класса, а потом вернулся. Затем хлопки прекратились, но мы продолжали сидеть под столом. Самого стрелявшего я вообще никак не видела.
В это время я видела, как из-за учительского стола выглянули Тансылу и Айрат, которые прятались за учительским столом у стены. В какой-то момент Аделя сказала: "Давайте выпрыгнем из окна!", после чего запрыгнула на стул, на подоконник, приоткрыла окно и прыгнула на улицу с третьего этажа через открытое окно. После Адели через окно на улицу также прыгнул какой-то парень, но я не рассмотрела, кто. Далее Сабина посмотрела через окно на то место, куда прыгнула Аделя, и сказала, что Аделя лежит и громко плачет и что, скорее всего, она себе что-то сломала. В связи с этим мы не стали прыгать в окно. Примерно через пять-шесть минут после того, как прекратились хлопки, в наш классный кабинет вошли сотрудники полиции и попросили тех, кто может стоять на ногах, встать и идти на улицу".
Учитель Шарафутдинова
22 декабря 2022 года в суде была допрошена преподаватель начальных классов гимназии № 175 Роза Шарафутдинова. В момент нападения она находилась на втором этаже в кабинете 202 с классом 3Д. Окна этого кабинета выходят на улицу Файзи, поэтому женщина видела Галявиева со спины, когда тот с поднятыми руками выходил через центральный вход школы.
После этого Шарафутдинова слышала взрывы и выстрелы. Об этом учитель заявила несколько раз, несмотря на все «уточняющие» вопросы прокурора, адвоката и судьи.
— Я подошла к окошку, увидела в окно, что вели парня, а навстречу бежит мужчина и надевает бронежилет. За воротами на дороге стояла машина. У нее сбоку было написано «охрана», что ли. Вот это я увидела и сказала: «Все, все, ребята, спасение пришло, все хорошо». Но когда мы увидели, что парня повели, после этого я ясно слышала то ли взрывы, то ли стрельбу, что вот это вот все продолжается, — рассказала Шарафутдинова.
— Вы сказали, что видели, как парня выводят. Вы рассмотрели его, можете описать? — уточнила прокурор Яна Подольская.
— Нет. Я со спины видела, он поднимал руки. Но после этого взрывы продолжились, — вновь заявила Шарафутдинова.
— Вы можете сказать, сколько вы слышали взрывов или выстрелов после того, как человека задержали? — спросил адвокат Нуриахметов.
— Ну, сильный был, это точно. Он был сигналом мне снова детей собрать, чтобы они не расходились в этот угол. Но было много, — ответила учитель.
— Но вы уверены, что это было после того, как его задержали?
— Ну, точно. Взрыв был после того, как я его в окно увидела. Потому что, по логике: я сказала детям: «Все!», когда я его увидела. Но потом снова продолжилось. Сколько, чего — не могу сказать, — ответила Шарафутдинова.
— Вы сказали, что слышали взрывы после того, как человека задержали. А могло ли это быть звуком выбивания дверей? — спросил судья Айрат Миннуллин.
— Нет. Я потом поняла, что, когда мы выводили детей, двери были сломаны, стекло. Я поняла, что выбивали двери. Но не сродни звук, мне кажется, двери и выстрела. Мне кажется, это был взрыв.
— Вам кажется или вы уверены?
— Не уверена. Вот сейчас вот вы сказали, я в первый раз думаю, что это могло быть. Но грохот был. Кто знает, может, двери так выбивали… — стала поддаваться Шарафутдинова.
— Либо грохот открывания дверей классов, например, — предложил вариант Миннуллин.
— Нет. Мне кажется, все-таки, взрыв был, — вернулась к своей изначальной позиции учитель.
Галявиев пишет сообщнику
Закончился 2022 год. После новогодних праздников судебные заседания возобновились чтением протоколов осмотра места преступления, изъятых предметов, различных экспертиз; слушать это было утомительно, и чаще всего я был единственным слушателем этих заседаний.
16 января прокурор Яна Подольская зачитывала описания места преступления, положения тех убитых, оглашала описи изъятой одежды и аксессуаров, но ближе к концу заседания начала зачитывать историю поиска с телефона Галявиева — в той части, которая представляет интерес для следствия.
История поиска свидетельствовала о специфических интересах подсудимого в месяцы перед преступлением. Подольская начала с запросов, сделанных в утро перед нападением, и далее продолжала зачитывать более ранние запросы.
«Фото выстрела в голову», «порох на английском», «гимназия № 175», «что человек испытывает перед смертью», «гимназия № 175 выходные», «учатся ли школьники с 1 по 11 мая», «книги про маньяков, основанные на реальных событиях», «как сделать нарезы в стволе», «как зажечь лампочку по звонку на телефоне», «сколько вольт в пьезоэлементе», «дешевый кнопочный телефон», «самое опасное, что производит «Оргсинтез»20, «метательный нож», «ударная волна тротила», «тротиловый эквивалент спички», «самое массовое убийство в России», «крепление камеры на ружье», «предсмертное состояние онкобольного»…
Так в оглашении истории поиска Подольская дошла до 15 апреля 2021 года, когда Галявиев искал «галюциногенные таблетки», «описание Триган Д», «адаптол», «диазепам», «фенобарбитал»…
— А это можно не зачитывать? — громко спросил вдруг Галявиев, резко встав с места.
— Материалы уголовного дела должны быть зачитаны, — ответил ему судья. — Это протоколы осмотра предметов, в данном случае, протокол осмотра информации, содержащейся в вашем телефоне. Данные обстоятельства подлежат исследованию в судебном заседании.
— Но могут их не читать? — повторил свою просьбу подсудимый.
— Нет, это ходатайство удовлетворено, поэтому эти доказательства подлежат исследованию.
— Ну, пусть не исследуют, пусть не оглашают!
— На каком основании? — поинтересовался судья.
В это время к щели в «аквариуме» Галявиева наклонился адвокат Нуриахметов и стал ему что-то объяснять. Слов Нуриахметова не было слышно, зато на весь зал раздался
