Коллектив авторов - Буденновск: семь дней ада

Террористы, выполнив свою задачу, вернулись в Чечню героями. О них еще, думается, нам расскажут. Ведь, наверняка, не случайно боевики прихватили с собой в автобусы и журналистов, и депутатов. А жители Буденновска да и все россияне остались вновь перед чередой тяжелых вопросов. А главный из них: почему даже эта трагедия единства в обществе не добавила?

— Когда 14 июня группа усиления в составе 32 человек во главе с начальником штаба полка подполковником Юрием Коноваловым убыла на выручку попавшим в беду сотрудникам милиции и администрации района, я тотчас поднял в воздух несколько вертолетов. Вскоре командиры экипажей доложили: «На площадь перед зданием районной администрации вооруженными террористами, которых около 50 человек, сгоняются местные жители. Заложники находятся около топливозаправщика. Боевики по вертолетам ведут огонь из всех видов оружия. Что делать, командир?» Я понял: в такой обстановке применять оружие нельзя — пострадают мирные жители. И отдал распоряжение: «Ответный огонь не открывать».

…Да, террористы вели себя зверски, жестоко. Особенно по отношению к летчикам. Шестерых из них: начальника группы обслуживания вертолетов и авиадвигателей капитана Александра Дьякова, начальника ТЭЧ звена капитана Юрия Киселева, штурмана-оператора вертолета старшего лейтенанта Александра Пащенко, старшего техника группы обслуживания вертолетов и авиадвигателей старшего лейтенанта Эдуарда Семукова, старшего летчика майора Льва Смирнова, старшего техника группы обслуживания авиационного оборудования старшего лейтенанта Рината Уразова — боевики расстреляли, когда те находились еще в автобусе, а двоих раненых: начальника штаба полка подполковника Юрия Коновалова и начальника ТЭЧ звена капитана Александра Иванова — добили уже в больнице, куда офицеров привезли на операцию. Кстати, добивали их хладнокровно и безжалостно женщины-чеченки, находившиеся в банде.

Но дело в том, что ни один из тех, кого убили террористы, не уничтожал города и села в Чечне, а многие там и не были никогда…

Наверное, каждому запомнились кадры телевизионной хроники о событиях в Буденновске. Особенно те, где показывали оконные проемы больничного корпуса со следами пуль от автоматов и тяжелых пулеметов. Голос за кадром говорил о том, что вот так эти окна якобы обстреливались бойцами группы «Альфа» и подразделений МВД. Говорилось и о том, что они не жалели заложников: ни женщин, ни детей. Но те, кто участвовал в событиях, сразу определили, что на этих кадрах изображены окна не главного корпуса, где засели бандиты, а другого здания. И эти окна были изрешечены террористами потому, что оттуда они были вытеснены бойцами специальных отрядов быстрого реагирования МВД. Как это происходило, рассказывают непосредственные участники событий.

Старший лейтенант милиции Николай М. — боец специального отряда быстрого реагирования Московской области:

— В тот день, когда террористы захватили больницу, мы были подняты по тревоге. Быстро экипировались и погрузились в самолет. В шесть часов вечера мы были уже на аэродроме в Буденновске. Первое впечатление: необычная для вечера жара и горький запах полыни. Словно вся степь заросла этой травой. Нашу группу в аэропорту уже ждал автобус, который отвез нас в пустующий школьный интернат. Этой ночью нам так и не пришлось поспать. Проходила доэкипировка, проработка боевых действий по схемам и картам. К нам подходили местные жители из числа работников интерната и говорили: «Слава Богу, что вы приехали. Кроме вас, нам помочь некому».

Утром мы получили задачу. Нашей группе предстояло освободить от бандитов здание травматологического отделения. Оно находилось рядом с главным корпусом, параллельно ему. Их разделяла площадка шириной в пятьдесят метров. Причем нам был отдан строгий приказ: огня не открывать, чтобы не было жертв среди заложников. Мы должны были действовать под прикрытием снайперских групп. Уже при подходе к горбольнице стало ясно, что бандиты по периметру городка выставили огневые точки и лихорадочно обстреливают всю прилегающую территорию.

Мы сначала сосредоточились за бетонным забором. Когда выбежали из-за него, попали под перекрестный огонь крупнокалиберных пулеметов. По звуку выстрелов было ясно, что это один ДШК, а второй ПКМ. Один бил с чердака «травмы», второй — с крыши главного корпуса. Террористы били по нам трассирующими и бронебойно-зажигательными пулями. И хотя вся территория больницы в деревьях, очереди ложились довольно точно. Как потом выяснилось, огонь корректировался с вышки телевизионного ретранслятора, находившегося рядом с больницей.

В моей тройке было двое необстрелянных бойцов. Я сказал им: «Держитесь, прижимайтесь как можно ближе к земле и, скрываясь в траве, ползком двигайтесь вперед». Сбоку от «травмы» был большой заросший травой пустырь, дальше — бетонные блоки, приготовленные для стройки, только они могли нас защитить. Собрались с духом и поползли. Слышно было только, как над нами посвистывают пули. А вокруг — полынь… Я этот запах, наверное, запомню на всю жизнь. Он мне теперь все время будет напоминать Буденновск.

Когда мы залегли за укрытиями и оглянулись, за нами вся трава, как косой, была скошена пулеметными очередями. Как потом выяснилось, только наша группа успела проскочить этот «пятачок». А остальные бойцы отряда были вынуждены пойти в обход больничного городка. Пока мы находились за бетонными блоками, шла огневая дуэль нашего снайпера с басаевскими пулеметчиками. Еще не затихла перестрелка, смотрю: из черного входа здания выбегают трое больных. Женщина и двое мужчин. Вид у них был ужасный: у женщины — все лицо в кровоподтеках, у мужчин тоже видны следы побоев. За ними потянулись остальные больные. Среди них женщины и дети. Почти все они были в нижнем белье и многие на костылях. Сердце сжалось при виде такой картины.

Стремительным броском мы преодолели последний опасный участок и оказались в здании травмкорпуса. У входа на первом этаже скопилось около восьмидесяти больных. Мы начали их эвакуировать. Оставались лежачие. Некоторые из них находились в палатах, окна которых выходили на главный корпус и обстреливались. Мы их сначала всех опустили на пол, а затем перенесли на другую сторону здания, под защиту стен.

Оказалось, что террористы умеют стрелять только под прикрытием женщин и детей. От прямого боя с нами они уклонились, покинули «травму», увидев, что мы ее блокируем. Перебежали в главный корпус. Не донесли даже своих убитых, бросив их во дворе больницы.

И открыли из главного корпуса ураганный огонь из всех видов оружия. Причем в оконных проемах они выставляли женщин, а из-за них вели огонь. К одиннадцати часам стена здания «травмы» превратилась в настоящее решето. Позднее отснятые телеоператорами кадры с этой стеной появились на экранах. И многие заговорили, что это от нашего обстрела, что мы не жалели заложников — ни женщин, ни детей. Но это же откровенное вранье!

Я еще раз хочу сказать, что мы огня не открывали. А снайпер нашей группы работал наверняка. И зная о том, что Басаев пригрозил расстреливать заложников за каждого убитого, он старался работать не по боевикам, а по их оружию. Прямым попаданием снайпер выводил из строя автомат или пулемет.

Видя нашу силу и безвыходность своего положения, бандиты в одиннадцать часов запросили перемирия. К этому времени мы полностью эвакуировали всех больных травматологического корпуса и блокировали больничный городок. В нашем отряде потерь не было. Хотя у одного пуля застряла в бронежилете, а у второго был прострелен заряд гранатомета РПГ-18, находившийся у него за спиной. Только чудом граната не взорвалась.

Потом начались бесконечные переговоры. Вызывает удивление, что диктовали свои условия бандиты, а не наше Правительство. Ведь террористы потому и запросили перемирия, что были блокированы и находились в безвыходном положении. Мы выполнили их условия, а преступники остались безнаказанными…

Капитан милиции Владимир Р., боец специального отряда быстрого реагирования Московской области:

— Должность моя — боец отряда, а по образованию и по профессии я врач-травматолог, поэтому в этой операции я совмещал эти обязанности. На боевом дежурстве у меня все время с собой необходимые медикаменты, но по прибытии в Буденновск я получил еще две большие сумки с перевязочными и обезболивающими средствами. Нам отдали приказ: «Огня не открывать!»