Найджел Которн - Интимная жизнь великих диктаторов
Естественно, Лангер — психоаналитик до мозга костей — не мог не искать корни поведения Гитлера в его детстве.
Отец диктатора, Алоис Гитлер, служил в австрийской таможне на границе с Германией, был хорош собой и слыл ненасытным сластолюбцем. Он был внебрачным сыном Анны-Марии Шикльгрубер, служанки богатого еврея по фамилии Франкенбергер. Не исключено, что Франкенбергер — отец Алоиса. Позже Анна-Мария вышла замуж за Иоганна Георга Гейдлера. Эту фамилию можно произносить по-разному, и Алоис облюбовал вариант «Гитлер». Но Алоис Шикльгрубер лишь в возрасте сорока лет поменял фамилию на Гитлер, к тому времени его отчим уже давно лежал в могиле. По некоторым источникам, Алоис решил, что это поспособствует его карьере на таможне.
Мать Гитлера, Клара Польцль, нанялась служанкой к своему дяде Алоису Гитлеру, когда ей исполнилось шестнадцать. Все источники утверждают, что она была красавица. Она нянчила Терезу, внебрачную дочь Алоиса и его бывшей любовницы из Вены. На самом деле Клара была в кровном родстве с Иоганном Гейбдлером, а не с Алоисом.
Алоис жил в линцкой таверне, и Клару предупредили, что он пьяница и бабник. Он женился на Анне Глассль, которая была старше него на четырнадцать лет. Солидное приданое жены Алоис вскоре промотал, утоляя похоть с семнадцатилетней служанкой, Франциской Матцельбергер по прозвищу Фанни. Естественно, гибкое юное тело Клары не могло ускользнуть от масляных глаз Алоиса, и вскоре атмосфера в таверне так раскалилась, что Анна не выдержала и сбежала. Ее место не замедлила занять Фанни, молодая любовница Алоиса. Но ей хватило ума сообразить, что Клара, в свою очередь, заняла ее прежнее место — стала любовницей Алоиса. Поэтому Фанни поставила ультиматум: она не будет жить с Алоисом, пока он не выставит Клару.
Фанни и Алоис поженились. У них родились двое детей — Алоис-младший и Анжела, но вскоре после рождения Анжелы Фанни захворала, и Алоис пригласил Клару на роль сиделки. Когда Фанни ушла в мир иной, Алоис нашел утешение с Кларой. При этом он вступил в кровосмесительную связь со своей дочерью Терезой, и у той родился внебрачный ребенок. Клара тоже забеременела.
Алоис взял Клару в жены. Густав, их первый сын, родился через несколько дней после венчания, а еще через несколько дней умер. Эпидемия дифтерита отняла у Клары еще двух детей. И наконец утром 7 января 1885 года родился сын Адольф. Он выжил. Вся материнская любовь Клары, лишившейся трех сыновей, досталась Адольфу. Он уже не был грудным младенцем, а она все кормила его своим молоком. Нездоровая привязанность матери и сына лишь окрепла после смерти в шестилетнем возрасте еще одного ее ребенка, Эдмунда, брата Адольфа. Шестое, последнее дитя Клары, дочь Паула, выжила, но осталась слабоумной. Гитлер не умер, и рассудок его не помрачился. Клара души в нем не чаяла. Адольф всю жизнь называл себя «маменькиным сынком», даже когда вспоминал о матери в своем политическом трактате «Майн Кампф».
В сердцах матери и сына, охваченных патологической любовью друг к другу, оставалось слишком мало места для Алоиса. Продвигаясь по службе, он все меньше времени проводил дома, но когда все-таки возвращался, требовал от Клары сексуальных утех. Однажды Клара не пошла ему навстречу, и он отправился в Вену, к своей бывшей любовнице, матери Терезы. Но она была на позднем сроке беременности и ничем помочь ему не смогла. Изнемогая от похоти, Алоис вернулся в Линц и жаркой августовской ночью свирепо изнасиловал Клару на глазах у сына, слишком маленького, чтобы за нее заступиться.
Первые семнадцать лет своей жизни юный Гитлер был свидетелем полного сексуального подчинения своей любимой матери жестокому пьянице отцу. Но наконец в январе 1903 года Алоис умер, чем принес облегчение всем, кто был с ним так или иначе связан. Эпитафия на его памятнике гласила: «Острое слово, срывавшееся подчас с его губ, было не в силах затмить огонь сердца, бившегося под грубой оболочкой». Но эта эпитафия несомненно затмевает чувства, которые испытывал к своему отцу Адольф Гитлер. После аншлюса — объединения Австрии с Германией — кладбище, давшее Алоису последний приют, очутилось на территории артиллерийского полигона, и могила исчезла без следа.
После кончины Алоиса мать и сын остались наедине друг с другом, но идиллия продолжалась недолго. Спустя четыре года Клара Гитлер заболела раком груди. Ее лечил еврей Эдуард Блох. Гитлер, подцепив сифилис в Вене, тоже стал его пациентом. Несмотря на то, что матери Гитлера уже удалили молочную железу и она явно умирала от рака, Адольф решил поступить в высшую школу живописи при Академии Изящных Искусств в Вене.
В ту пору столица загнивающей Австро-Венгерской империи представляла собой гнездо разврата. Особенно дурной славой пользовался квартал красных фонарей Шпиттельберггассе, где у окон за кружевными занавесками сидели полуобнаженные девицы.
В те годы истерия антисемитизма вынуждала многих юных евреек добывать в этом районе средства к существованию, а уберечься от венерических заболеваний было почти невозможно. Заболевшей сифилисом проститутке приходилось работать еще больше, чтобы платить наглеющим день ото дня вымогателям за медицинские свидетельства, а молодых мужчин, жаждущих удовольствия, риск почти не смущал.
В результате многократных посещений Шпиттельберггассе, Гитлер заразился сифилисом, неизлечимой в ту пору болезнью. А затем его позвали в Линц, где в муках отходила в мир иной его мать. По настоянию Гитлера доктор Блох прописал ей йодоформ, который очень редко и по причинам, в ту пору не известным медицине, прекращал рост опухоли. «Вы должны лечить мою мать всеми доступными средствами, — требовал Гитлер. — Пускай это будет яд, лишь бы он убивал более опасную отраву». Йодоформ не помог Кларе. Он лишь вызвал галлюцинации и добавил боли, и она умерла в мучениях. Гитлер тяжело переживал утрату.
В ту пору у него были странные любовные фантазии. Как-то вечером он прогуливался со своим другом Густлем Кубичеком по главной улице Линца и вдруг указал на красивую молодую женщину по имени Стефания Йансен. Гитлер сказал, что влюблен в нее. И хотя он так ни разу и не заговорил с ней, это увлечение продлилось четыре года. Почему-то Гитлер вообразил, что должен на ней жениться и завести с ней детей. Она была для него идеалом немецкой женственности. Он посвятил ей стихи и однажды, вообразив, будто она на него рассердилась, грозил покончить с собой.
Позднее Кубичек из разговоров с Гитлером узнал, что у того припасен совершенно фантастический план самоубийства. Каждый шаг был продуман в деталях, а Кубичеку отводилась роль свидетеля. Описывая этот случай, Кубичек высказал предположение, что подобные фантазии помогали Гитлеру мастурбировать. Стефания несколько раз надолго уезжала из Линца, но «роман» не прекращался.
Гитлер, возвратясь в Вену, читал друзьям нотации о том, как опасно связываться с проститутками. Он водил Кубичека, в ту пору жившего в одной комнате с ним, в Шпиттельберггассе, чтобы тот собственными глазами посмотрел, «какими дураками становятся мужчины, попадая в капкан к низменным желаниям». Они прошли через весь квартал и обратно, и все это время Гитлер говорил о вреде проституции и глупости мужчин, которым не хватает воли удержаться от соблазна. Кубичеку показалось, что от той прогулки Гитлер получил какое-то извращенное удовольствие.
В биографии Гитлера венского периода есть год, представляющий собой сплошное «белое пятно». Предполагается, что этот год Гитлер провел в клинике — возможно, лечился от сифилиса. Если это так, то лечение оказалось безуспешным. До конца своего пребывания в Вене он, судя по всему, избегал женского общества.
«В течение двух лет, — писал он, — у меня были только две подружки — печаль и нужда, и не было спутников, кроме вечного неутолимого голода. Я никогда не знал прекрасного слова «юность».
И это не удивительно, если судить по его портрету тех лет. Он носил костюм баварского горца: кожаные шорты, выставлявшие напоказ короткие хилые ноги, белую сорочку и подтяжки. У него были широкие бедра, узкие плечи и такая впалая грудь, что позднее он заставлял портных подбивать ватой его кители. Всегда не слишком чистая одежда, грязь под ногтями и полный рот коричневых зубов довершали портрет.
Ходили слухи, что в ту пору у Гитлера было несколько гомосексуальных партнеров. Возможно, эти слухи впоследствии распустили его политические противники, но один представляется особенно любопытным. В годы первой мировой войны Гитлер отличался смелостью и фанатичным патриотизмом. Он получил за отвагу два железных креста, но не поднялся выше ланц-капральского звания. Говорили, будто его карьере повредило недостойное поведение по отношению к вышестоящему офицеру, за которое Гитлер якобы даже предстал перед военно-полевым судом. Когда он пришел к власти, гестаповцы замяли эту историю; все материалы следствия были уничтожены. Товарищи по окопам отмечали, что Гитлер «был особенным парнем — никогда не просился в увольнение, никогда не проявлял обычного солдатского интереса к женщинам и никогда не брюзжал, хотя даже храбрейшие пеняли на грязь, вшей, нечистоты и вонь переднего края».
