Людмила Шапошникова - Дороги джунглей
МАТЕРИ ПЛЕМЕНИ МУДУГАРОВ
Первый уру, который мне пришлось посетить в Аттаппади, назывался Чиндаки, или Маленький уру. Я появилась там неожиданно. Хитрая и пройдошливая Сали, рушившая падди в деревянной ступе на центральной площадке уру, первая заметила меня. На минуту она остолбенела от удивления, и тяжелый деревянный пестик замер у нее в руках. Памятуя свой прошлый опыт в других племенах, я ждала, что она обратится в бегство. Но Сали, лихо прищелкнув языком, бросила пестик и решительно направилась ко мне. Через несколько мгновений я была окружена толпой женщин. Посыпались вопросы:
— Ты к нам в гости? Как тебя зовут? Откуда ты пришла? Где ты живешь? Почему у тебя такая белая кожа? и т. д. и т. п. Мужчины выглядывали из-за спин женщин.
У мудугаров женщину, как правило, называют «амма», или мать. Матери племени мудугаров — народ смелый, самостоятельный и активный. В жизни племени они занимают важное и почетное место. Место, которое определено им древними и еще не умершими традициями материнского рода. Если тщательно разобраться в отношениях между мужчинами и женщинами у мудугаров, то можно прийти к одному несомненному выводу — это отношения полного равноправия и взаимного уважения, которого на долю матерей перепадает гораздо больше, чем на долю отцов.
Узкая извилистая тропинка ведет через заросли к Коттиюру. Коттиюр значит «уру, где бьет барабан». Еще не видно хижин уру, но присутствие жилья уже чувствуется по специфическому запаху дыма. Не доходя немного до уру, можно увидеть сквозь деревья несколько акров рисовых полей. Я иду по тропинке и слышу голоса, которые доносятся с поля. Спорят женщина и мужчина. Женский голос, повелительный и требовательный, а мужской — приглушенный и оправдывающийся.
— Как ты держишь мотыгу, она у тебя из рук валится, — говорит женщина.
— Держу, как умею, — отвечает мужчина.
— Лучше смотри, как я делаю.
— Я уже смотрел.
— Ты не так смотрел. Ты все время ленишься. Я скажу мупати.
— Не говори мупати, я сделаю, как ты говоришь.
Сказать мупати о том, что кто-то ленится, — угроза существенная. Мупати — жена мупана (вождя) — нередко пользуется авторитетом не меньшим, если не большим, чем сам вождь. Вместе с мупати жены членов совета уру представляют собой своеобразный женский совет. Практически существует параллельная администрация. Мужской совет для мужчин, женский — для женщин. Вместе решаются только важные дела, касающиеся всего населения уру.
Женщины, так же как и мужчины, занимаются собирательством. Они одни, без всякой охраны, уходят в дальние джунгли, где нередко проводят целый день, а то и несколько дней. Они хорошо знают джунгли и свободно обходятся без помощи мужчин.
Однажды целая группа женщин из уру Коравампади отправилась в лес собирать мед. Они ушли от своего селения миль за пятнадцать. Поскольку джунглей, где мудугарам разрешено собирать лесные продукты, становится все меньше и меньше, между селениями существует «джентльменское соглашение». Каждое из селений имеет свой традиционный участок, и люди из других уру не должны туда заходить. Женщины из Коравампади не нашли меда на своем участке, и тогда самая бойкая из них, Лакшми, сказала:
— Пойдемте в лес соседнего уру, нас никто не увидит. Мупати, которая была вместе с женщинами, возразила:
— Мудугары так никогда не делали. И так делать нельзя. Мед в том лесу принадлежит не нашему уру.
Но Лакшми была упряма, и ей очень хотелось достать меду. Однако ослушаться мупати открыто она не могла. Ночью, когда женщины расположились на ночлег, Лакшми подговорила двух подруг, и они на рассвете ушли в чужой лес. Когда все женщины вернулись в уру, мупати собрала женский совет. Мужчины к разбирательству дела Лакшми отношения не имели. Женщины все решили сами. Виновницы, посягнувшие на чужие владения, были оштрафованы. На эти деньги приготовили угощение для всех женщин уру. Мужчины на угощение приглашены не были.
По этому поводу мупати Коравампади сказала мне:
— Почему ты, амма, беспокоишься о мужчинах? Это наши женские дела. Мы ходили в лес, мы провинились, мы сами придумали наказание, мы сами и съедим угощение. А ты спрашиваешь, почему мужчины не участвуют в нашем празднике. Зачем ты так спрашиваешь? Ты же не мужчина. Садись с нами. — И мупати протянула мне зеленый лист, на котором лежал банан и горка наструганного кокосового ореха.
Когда-то женщины мудугаров принимали участие и в охоте. Теперь эта традиция постепенно исчезает, но матери до сих пор умеют владеть оружием. В уру Розового дерева живет очень гостеприимный манукаран, по имени Вете. Я не раз бывала в его темной прокопченной хижине. Однажды я заметила висящий на бамбуковой перегородке лук-пращу. Я заинтересовалась луком и спросила Вете, как из него стреляют. Манукаран как-то смущенно переминался с ноги на ногу. Его жена, крепко скроенная сорокалетняя женщина, насмешливо скосив глаза на мужа, сказала:
— Амма, кто спрашивает об этом у манукарана? Идем, я покажу тебе, как это делается.
Ловко и сильно оттянув тетиву, она сшибла камнем кокосовый орех, висевший на самой верхушке пальмы.
— Вот, — торжествовала она. — Бери лук и стреляй так.
Но у меня не получилось «так». Камень почему-то попал в основу лука и рикошетом ударил по лбу манукарана.
— Аё! — упрекнула меня его жена. — А еще женщина!
Я была посрамлена. И только объяснение, что в моем племени женщины не стреляют из луков, в какой-то мере восстановило мою репутацию в глазах мудугарки.
Уважение к женщине, и особенно к матери, у мудугаров очень действенное. Об этом уважении говорят мало, но каждый поступок человека свидетельствует о нем. Оскорбить честь и достоинство женщины — преступление очень тяжкое. Нередко оно грозит изгнанием из племени. Виновники более мелких проступков, задевающих женщину, всегда наказываются.
Есть в уру Чиндаки очень привлекательная молодая женщина, по имени Каде. Хотя Каде замужем, она не прочь пококетничать с мужчинами. Особенно если они из другого уру. У Каде стройная грациозная фигура, черные лукавые глаза прячутся в тени длинных ресниц, нос задорно вздернут. Улыбка обнажает правильный ряд мелких ослепительно-белых зубов. И Каде очень хочется, чтобы все это видели мужчины. И мужчины это видят и, может быть, поэтому особенно ласково разговаривают с Каде. Но Каде никому из них предпочтения не отдает, потому что у нее есть муж, которого она выбрала сама. Только Пачче из Читтура несколько иначе относился к Каде. Ему все время казалось, что эти лукавые взоры и улыбки предназначены только ему. И Пачче зачастил в Чиндаки. Он целыми вечерами просиживал на площади уру и ждал появления Каде. И когда та выходила, он все время старался держаться к ней поближе. Но для Каде Пачче был такой же, как и другие. Пачче подолгу пристально смотрел на Каде, и ей становилось не по себе. И Каде стала избегать парня из Читтура. Но Пачче был настойчив. Однажды, воспользовавшись отсутствием мужа Каде, Пачче пришел к ней и сказал:
— Каде, ты станешь моей женой.
— Нет, — ответила она. — Ты мне не нравишься. Уходи.
— Через два дня ночь полнолуния, — усмехнулся Пачче. — В эту ночь ты станешь моей женой. Я заберу тебя в свой уру силой.
Пачче ушел, а весь уру сразу узнал, что Пачче оскорбил Каде, предлагая ей быть его женой, когда она этого не хотела. В ночь полнолуния Пачче не удалось стать новобрачным. Ему пришлось предстать перед советами двух уру: Чиндаки и Читтура. Собрались и мужчины и женщины. Никто не осудил Каде.
— Каде со всеми ласкова и приветлива, — сказали люди на совете, — и всем приятно с ней разговаривать. И кто мог подумать, что Пачче так возгордится. Пусть теперь и отвечает.
Пачче стоял красный и смущенный. Он не смел глядеть в глаза мупати, которая сидела на циновке напротив него. Пачче приговорили к штрафу в четыре анны. Где возьмешь такие деньги? Пачче с трудом удалось их достать. Больше он не думает о ночи полнолуния. Но иногда приходит в Чиндаки. Он садится поодаль и тоскливыми глазами смотрит на Каде. Она разговаривает и смеется с другими мужчинами. Пачче она не замечает. Он перестал для нее существовать.
За самое небольшое нарушение правил этики в отношении женщины наказывают. Вот что случилось в уру Чиндаки во время церемонии по поводу годовщины смерти одного из жителей уру. На поминки собрались родственники умершего, пришли издалека и те, кто знал покойного. На площади уру были разложены банановые листья с угощением. Вареный рис, карри, сделанное из нежного мяса черной обезьяны, плоды хлебного дерева, кокосовые орехи. Чуть в стороне лежала еда для души покойного. Не было обычного шума и суеты. Мужчины и женщины молчали и курили биди. Тут же сидела дочь мупана. Последнюю биди она старалась докурить до конца, и огонек подбирался к самым пальцам. Чтобы не обжечься, она поплевала на кончики пальцев. Биди таяла, и наконец огонек погас. Рядом с ней сидел парень из уру где бьет барабан. У него оставалось еще несколько биди. Дочь мупана нравилась ему, и он протянул ей биди. Но оказывается, у мудугаров есть обычай — биди женщине может предложить только муж. Виновник был уличен на месте.
