Александр Чернов - Спи спокойно, дорогой товарищ. Записки анестезиолога
— Я… я никуда не поеду, — испуганно лепетал рыжий, забившись в угол кровати.
— Ввиду неадекватности пациента, транспортировка будет производиться на носилках с использованием фиксирующих средств, — басовито напомнила о своем присутствии долговязая фигура Тыча. — Скажу медсестре, чтобы веревки принесла. — Григорий с нарочитой медлительностью повернулся к дверям.
— Не трогайте меня!
— А трогать тебя никто и не будет. Просто скрутим, чтобы не дергался, и к носилкам привяжем, — сделав пару шагов, Григорий, будто вспомнив, обернулся к оратору: — Да, чуть не забыл. Вас, юноша, мы вынуждены просить не покидать медучреждение до выяснения всех обстоятельств.
— А при чем здесь я? Вы не имеете права меня задерживать! — Эрудит попытался обойти хирурга, преграждавшего путь к выходу.
— Минуточку. — Тыч развел в стороны длинные руки, окончательно перекрыв проход к заветной двери. — Вы, похоже, не понимаете всей серьезности ситуации. В случае положительного результата анализа, доказывающего факт употребления наркотиков вашим приятелем, мы вынуждены будем передать информацию о данном инциденте в правоохранительные органы. Они, в свою очередь, начнут выяснение обстоятельств — где, когда, с кем, что именно, — вы же, как мы все видели, имеете непосредственное отношение к происшедшему. Убежден, что милиция проявит к вашей персоне особый интерес.
— У вас нет полномочий для моего задержания. — Парень на шаг отступил от загораживающей выход ручищи Тыча и, глядя ему в глаза, выпалил: — Это чревато большими неприятностями. — И, чтобы скрыть нараставшее дрожание губ, несколько раз энергично чавкнул жвачкой. Движения жевательной мускулатуры, активировав кровообращение головного мозга, придали ему уверенности, и он горделиво подытожил: — Вот так-то!
Втянув воздух, он для пущей эффектности попытался выдуть жвачный пузырь перед физиономией Тыча, но, переборщив с усилием, дунул сильнее, чем следовало. Белый осьминог вылетел у него изо рта и присосался к верхней губе Григория.
«Нечто подобное сегодня уже было». — Виктор едва сдержал улыбку.
Рыжик коротко хохотнул из своего угла. Педагог обеспокоенно вылупился на Тыча, предчувствуя, с высоты многолетнего педагогического опыта, форс-мажорное развитие событий.
Григорий выдохнул короткое: «Е!..» — и поднял руки к лицу.
Незадачливый шародув мгновенно воспользовался освободившимся проходом. Прыжком он преодолел расстояние до двери, с грохотом распахнул ее и скрылся в коридоре.
— Куда?! А ну стой, бандюга! — Вопль караулившей у палаты медсестры звонким эхом отскочил от высоких коридорных стен.
— Мудак! — глухо прорычал хирург, на бегу отдирая белую липкую массу.
— Гриша, спокойно! — только и успел крикнуть Виктор.
Но сейчас Тыч слышал только внутренний голос, императивно повелевающий догнать хама и надрать ему задницу.
Выскочив в коридор, он убедился в осуществимости желаемого. Фортуна в лице дородной палатной медсестры была к нему благосклонна, сбив парня с верного направления и заставив метнуться в противоположную от выхода сторону. Юнец несколько раз тщетно дернул ручку ведущей на пожарную лестницу двери, метнулся было обратно, но, увидев вылетевшего из палаты Григория, тупо рванул в дальний конец отделения.
Тыч вздохнул полной грудью и, расправив плечи, быстрым шагом двинулся за беглецом. В особой спешке теперь не было смысла. В аппендиксе, куда свернул преследуемый бедолага, располагались три палаты, постирочная и туалеты. Далее коридор упирался в глухую деревянную перегородку, отделяющую урологическое отделение от административного блока больницы.
Свернув за угол, Григорий подошел к двери ближней палаты и, приоткрыв ее, окинул беглым взглядом помещение, не теряя из виду коридор. Благо время было не позднее, и во всех палатах еще горел свет. Приблизившись к следующей двери, он взялся за ручку, готовясь к дубляжу процедуры осмотра. В тот же миг из постирочной выскочил парень и метнулся по коридору. Но удача вновь отвернулась от беглеца. До спасительного поворота ему оставалось не более метра, когда из-за угла вдруг выплыло обеспокоенное лицо Виктора. Спринтер резко затормозил и, отскочив, юркнул в приоткрытую дверь женского туалета.
— Гриша, без эмоций! Пацан и так обоссался. Попугали, и хватит.
— Он у меня сейчас заодно и обосрется. — Тыч коротко постучал длинными пальцами в облупленную дверь клозета: — Сам выйдешь или вынести?
— Вы не имеете права. — Тонкая дверь почти не скрадывала прерывистое дыхание. — Вы пожалеете об этом.
Последняя фраза явно была лишней. Горячая натура Григория, и без того подвергшаяся в этот вечер интенсивной психологической атаке, окончательно утратила контроль над рвущейся наружу телесной активностью. Угловатое плечо хирурга с размаху въехало в хлипкую перегородку, отделявшую его от незадачливого обидчика. Защелки в больничных туалетах специально устанавливают непрочные, чтобы в случае ухудшения состояния к пациенту можно было легко добраться. Видимо заметив это, юноша пытался укрепить оборону, налегая изнутри на дверь скромной тяжестью своего поджарого тела. Но излишняя старательность лишь сыграла с ним злую шутку. Силы противников были неравными, а разделявшая их преграда слишком ненадежной и ветхой.
Дверь с громким треском влетела в узкое пространство туалета, неся впереди себя парня. Промахнув метровый предбанник, он изловчился ухватиться за туалетную кабинку, но, получив удар в челюсть падающей дверью, отпрянул назад и, спотыкнувшись об унитаз, грохнулся в расщелину между туалетным бачком и батареей.
— Да ты акробат. Один прыжок — и на самом пахучем месте. — Хохот Григория разнесся по всему отделению. — Вали отсюда, — с добродушной снисходительностью пробасил Тыч. — Или ждешь продолжения?
Ораторский талант юнца испарился. Шумно сопя, хватаясь за обод унитаза и за подоконник, он выкарабкался из неуютного гнездышка. Бочком прошмыгнув мимо хирурга, парень резво направился к выходу.
— А руки после туалета вымыть? Или в детстве не научили? — хохотнул вдогонку Тыч. — Вот молодежь пошла. Никакой гигиены.
Виктор заглянул в зияющий проем туалета. Дверь валялась в нише предбанника, ощерившись шурупами выдранных петель. Хлипкая задвижка отлетела к батарее и почивала рядом с оторванной металлической ручкой.
— Никак приспичило кому? — Хорошее настроение окончательно вернулось к Григорию. — В спешке и выдрал. Завтра с утреца приплачу плотнику, чтобы до обхода на место прицепил. — Он поднял дверь и прислонил ее к боковой стене около входа.
— Ну а куда прикажете местным дамам до утра нужду справлять?
— Дам во всей урологии пяток, не больше. До утра в клизменную побегают — там унитаз имеется. Ну а те, кто посмелее, могут и в джентльменский сортир наведаться.
Педагог ожидал их у двери в палату.
— Сбежал, доктор. Как вы за его дружком помчались, так он брюки поверх спортивных штанов напялил, переобулся, куртку под мышку и деру. Даже вещи не собрал. На кровати и в тумбочке остались.
— А откуда у него уличная одежда в отделении?
— Так его же на завтра к выписке готовили, — вступила медсестра, — сразу после обхода. Приятель ему сегодня шмотки и принес.
— Какого он года? Шестнадцать есть уже?
— Если верить истории болезни, осенью семнадцать будет.
— О, так парень уже с паспортом. Почти полноправный гражданин. — От Виктора не ускользнула легкая тень, пробежавшая по лицу Тыча. Ведь он, как дежурный врач, нес ответственность не только за здоровье, но и за местонахождение всех стационарных больных. В случаях их отлучек из отделения он обязан был делать соответствующие пометки в историях болезней. Если же дело касалось пациентов, не достигших восемнадцатилетнего возраста, то следовало незамедлительно сообщать о побеге по месту их жительства.
— Телефон для связи с домашними в истории указан?
— Да вроде был мобильный какой-то, — махнула рукой медсестра. — Истории в ординаторской. Можете сами глянуть.
— Непременно. — Тыч обернулся к мужичонке. Тот, уже обутый в тапочки, все стоял у входа в палату, словно ожидая напутственной реплики врача. — Вопрос о переводе, думаю, отпал сам собой. Вы снова один в палате. Оглоед, не говоря уже о дружке, до утра вряд ли объявится.
Педагог неуверенно кивнул и повернулся к двери.
— Постойте. — Виктор не устоял перед искушением подвести черту под ситуацией. — Кто у вас на поселке фермеров «крышует»? Из крутых есть кто-нибудь?
Интеллигент в отставке на мгновение растерялся. Затем смущенно протянул:
— Ну есть там один… Фима Косой…
— Вот сразу же после выписки и бегите на поклон к своему Фиме. Пусть он и вас под крылышко возьмет. — И, отчасти желая подбодрить незадачливого бизнесмена, но, в большей мере, дабы сгладить собственную неловкость за столь неоднозначный совет, Виктор развел руки и произнес:
