Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №1 за 1994 год
К сожалению, в летописях и других исторических документах не удалось найти упоминания об Илье Муромце. Может, их составители умышленно избегали этого образа из-за незнатного происхождения героя, ведь летописи в основном отображали жизнь князей и политические события государственной важности. Так или иначе, но факт остается фактом – поиски имени Ильи в древнерусских источниках пока не дали каких-нибудь ощутимых результатов.
Вместе с тем известно, что далеко не все факты отечественной истории нашли свое отражение в летописях. Однако же поспешно и необдуманно было бы делать вывод: не найден – не существовал. А такое категоричное заключение делали, и делали не раз.
Тем не менее в летописях находим упоминание об Алексее Поповиче (прообразе былинного богатыря Алеши Поповича), Добрыне (Добрыня Никитич), боярине Ставре (Ставр Годинович) и других. Были попытки отождествить Илью с богатырем Рогдаем, упомянутым в Никоновской летописи под 1000 годом. Рогдай смело вступил в битву с тремя сотнями врагов. Смерть богатыря, который версии правдой служил Отечеству, горько оплакивал князь Владимир.
Возможно, что как это ни парадоксально, но мы не знаем и настоящего имени былинного богатыря. «Судите сами, ведь если он на склоне лет принял монашество, то при этом обязательно поменял имя. Может быть, там и стал Ильей, а по прозвищу – Муромец. Его истинное имя не сохранилось в церковных хрониках. Это мирское имя могло быть каким угодно, возможно, оно неоднократно упоминалось в летописях и хорошо нам знакомо, но мы просто не подозревали, кто скрывается за ним. Будем надеяться, пока.
В зарубежных же источниках имя Ильи зафиксировано не единожды. Упоминание о нем находим в одном из германских эпических произведений Ломбардского цикла, в поэме об Ортните, повелителе Гарды. Дядя Ортнита по материнской линии не кто иной, как хорошо знакомый нам Илья. Он и здесь выступает как могучий и неукротимый воин, прославившийся своими богатырскими подвигами. Илья Русский участвует в походе на Судере, помогает Ортниту добыть невесту. В поэме есть эпизод, в котором Илья говорит о своем желании вернуться на Русь к жене и детям. С ними он не виделся без малого целый год.
Это дополняют и скандинавские саги, записанные в Норвегии примерно в 1250 году. Это «Вилькина-сага» или «Тидрек-сага» из северного свода повествований о Дитрихе Бернском. У правителя Руси Гертнита было два сына от законной супруги Озантрикс и Вальдемар, а третий сын от наложницы – Илиас. Таким образом, Илья Муромец согласно этим сведениям не более и не менее, а кровный брат Владимира, который впоследствии стал Великим киевским князем и его покровителем. Может быть, здесь и кроется разгадка отсутствия имени Ильи в летописях? Может, сведения о сыне наложницы постаралась убрать княжеская цензура при неоднократных редакциях летописей?
Правда, с другой стороны, по русским преданиям, сам Владимир – тоже сын наложницы Малуши и князя Святослава. А если еще вспомнить, что Добрыня Никитич – брат Малуши, соратники крестовый брат Ильи Муромца, то картина окончательно путается. Поэтому давайте не будем пытаться восстановить генеалогическое древо Ильи, пользуясь трансформированными и специфическими сведениями, почерпнутыми из саг. Согласимся лишь с тем фактом, что имя Ильи Муромца было достаточно широко известно в XIII веке не только на Руси, но и за ее пределами.
В научной литературе уже стало своеобразной традицией считать, что первое упоминание об Илье Муромце относится к 1574 году. В «Вестовой отписке» старосты города Орши Филона Кмиты говорится о богатырях Илье Муравленине и Соловье Будимирови-че. Следующая запись, связанная с нашим героем, сделана через десять лет. Львовский купец Мартин Грюневег был в Киеве в 1584 году. Свои странствия он детально описал в мемуарах, которые хранятся в Гданьской библиотеке Польской академии наук. Есть среди этих записей и рассказ о захороненном в пещере богатыре. Грюневег отмечает, что его ли мощи настоящего великана.
Наибольшую путаницу в вопрос о захоронении Ильи Муромца внесли сведения, почерпнутые из дневников Эриха Лясоты, посла императора Священной Римской империи Рудольфа II. В 1594 году он писал: «В другой часовне храма (Софии Киевской. – С.Х.) I снаружи была могила Ильи Моровлина, знаменитого героя или богатыря, о котором рассказывают много басен. Гробница эта ныне разрушена, но таковая же гробница его товарища еще цела в той же часовне». И далее в описании Киево-Печерского монастыря: «Есть также один великан или богатырь, называемый Чоботка (наверное, правильнее „Чоботок“ – „Сапожок“ – С.Х.), говорят, что на него напало однажды много неприятелей в то время, когда он надевал сапог, и так как второпях он не смог захватить никакого другого оружия, то начал защищаться другим сапогом, который еще не надел и им одолел всех, отчего и получил такое прозвище».
Давайте остановимся и попытаемся разобраться. Для Лясоты Илья Муромец и Чоботок – разные люди. Но следует ли безукоснительно этому верить? Ведь доподлинно известно, что Лясота был в Киеве проездом и всего-навсего три дня (7-9 мая 1594 года). Эти дни были явно насыщены приемами, посещениями и просто ознакомительными «экскурсиями» по городу. Во время одной такой экскурсии он посетил Софийский собор и Киево-Печерский монастырь. Понятно, что в них он провел по нескольку часов и информацию воспринимал на слух, со слов киевлян. Неудивительно, если потом, когда дописывал в дневник, он мог что-нибудь напутать. Очевидно, это и произошло с именем богатыря. Мне кажется, что Илья Муромец и Чоботок – одно лицо, но первое его имя, официальное, а второе – простонародное.
Впоследствии записки Лясоты цитировал кто только мог, и вариантов прочтения было множество. В результате неквалифицированного перевода зачастую искажался и первоначальный смысл цитируемых отрывков. Так, к примеру, родилась версия о «богатырском приделе». Дабы не повторить ошибки своих предшественников, воспользуемся текстом оригинала. Оказывается, что в переводах выпустили слово «вне» (снаружи), и получилось, что захоронение Ильи и его товарища находилось внутри Софийского собора, рядом с гробницей Ярослава Мудрого. Тут же решился вопрос о сотоварище Ильи. Кто был наиболее близок к нему? Ну, конечно, Добрыня Никитич!
Аи Илеюшка-то был тогдаа большой брат,Аи Добрынюшка-то был тогдаа меньшой брат,Крестовый брат.
Они оба якобы были удостоены высокой чести, и специально для них была сооружена пристройка к храму рядом с великокняжеской усыпальницей. А на самом-то деле речь шла о часовенке рядом с собором, которая могла стоять здесь и до постройки храма в 1037 году.
Лясота с удовольствием пересказывал народные предания и сказки. Так, в его записях находим рассказ о волшебном зеркале, которое находилось в соборе. «В этом зеркале посредством магического искусства можно было видеть все, о чем думали, хотя бы это происходило на расстоянии нескольких сот миль». Однажды княгиня увидела в нем любовную измену мужа и в гневе разбила волшебное зеркало. Насколько мне известно, никому не приходило в голову искать осколки сказочного зеркала или пытаться воссоздать этот первый в истории человечества «телевизор». Почему же все остальное, написанное Лясотой, принимают на веру? Это относится и к измененному имени Ильи – Моровлин и к последовавшим за этим перипетиям с поиском второй родины богатыря. А ведь могла просто произойти неточность при переводе имени на немецкий язык!
Мощи в пещереСледующий источник информации заслуживает гораздо большего внимания, ведь его строки были написаны не иностранцем, а монахом Киево-Печерского монастыря Афанасием Кальнофойским. В 1638 году в типографии лавры была напечатана его книга «Тератургима». В ней среди описаний житий святых лаврских угодников есть строки, посвященные Илье. Смысл слов Кальнофойского можно трактовать следующим образом: напрасно народ называет Илью Чоботком, так как на самом деле он – Муромец. В «Тератургиме» говорится, что жил Илья «за 450 лет до того времени». Зная время написания книги, произведем несложные арифметические подсчеты и получим год жизни Ильи Муромца по Кальнофойскому – 1188-й!
Особо отстаивал правдоподобность этой даты основоположник украинской фольклористики М.А. Максимович. Известный писатель и друг Гоголя, он утверждал, что Кальнофойский достаточно хорошо знал отечественную историю. При написании даты жизни Ильи он руководствовался церковными материалами, которые важнее и достовернее «поэтического баснословия» Лясоты. Известно, что церковь свято хранила сведения о своих чудотворцах. Так, по церковным традициям, считают, что Илья из Мурома жил в XII веке, а по церковному календарю день его памяти 19 декабря по старому стилю или 1 января по новому.
Информацию Лясоты также можно было бы объяснить с этой точки зрения и найти компромисс между двумя источниками. Свидетельства Лясоты и Кальнофойского не противоречат друг другу, если предположить, что в начале захоронение Ильи находилось в Софийском соборе. Затем мощи богатыря были перенесены в лаврские пещеры. Сделано это было до 1584 года, если принимать во внимание свидетельство Грюневега. Повторяю, так можно было бы предположить (и это делалось неоднократно), если бы не одна весьма существенная деталь, которую упустили исследователи. Все без исключения. В гробнице Ильи находятся его мумифицированные останки, а это означает только одно: Муромца сразу же после смерти похоронили в лаврских пещерах! Природные условия в них таковы, что незначительная влажность и постоянная в течение всего года температура препятствуют размножению микробов, разрушающих органические тела. Происходит медленный процесс высыхания останков и превращения их в мумии. Об этом испокон веков знали лаврские монахи, это же отмечали средневековые путешественники, сравнивая киевские мумии с египетскими.
