Пантелей Марценюк - Над Бугом-рекой
Видно увидав, куда упал этот грозовой разряд, на то место прибежали люди с соседней улицы. Кто-то из них дал команду прикрыть пораженных молнией людей землей, чтобы охладить. Валерия послали за сельским фельдшером. Фельдшером к тому времени работала Лидия, жена председателя сельсовета Петра Ткачука. Когда Лидия прибежала на место приключения, то сразу же распорядилась пострадавших откопать и начала делать им массажные и дыхательные процедуры.
Екатерина отошла от того шока за какой-то час, но Вера с Людмилой пролежали в больницы около месяца. В них на голове были места, в которых волосы прямо выжгло грозовым разрядом. К счастью все участники этого приключения остались живы, а с течением времени стабилизировалось и здоровье.
6.3. Новое жилье
В одна тысяча шестьдесят первом году мы решили изменить место жительства. Валерий уже подрастал, и нужно было думать за его будущее. Мария все порывалась возвратиться в городок Гнивань, да и я был не против этого, так как у меня там проживала сестра Вера. Вот в одну из поездок в Гнивань Мария с Верой пошли в гости до одной знакомой по фамилии Вербовая, которая проживала в селе Витава. Это село в то время граничило, а с течением времени и вошло в состав города Гнивань. В разговорах Вербовая розказала, что недалеко от нее недорого продается старенькая избушка. В том доме, говорила она, еще можно некоторое время жить и одновременно строиться. На участке даже был вывезен для этого угольный шлам, из которого в то время выбивали стены на известковом растворе.
Мария договорилась с хозяевами дома о его покупке за семьсот рублей, а Вербовая даже одолжила семьдесят рублей на задаток. К тому времени более дорогого дома мы не смогли бы купить, да и таких свободных денег у нас не было. Однако мы их одолжили, и дом таки купили. Уже с осени шестьдесят первого года я перевелся на работу в Витавскую восьмилетнюю школу. Через два месяца нашелся покупатель на наш дом в Колюхове, и мы перебрались в село Витава на постоянное местожительство.
Школа в селе Витава находилась в центре села и состояла из двух отдельных зданий. С течением времени там построили еще один корпус, столовую и школьные мастерские. Директором в школе на то время был отставной офицер, поэтому и дисциплина в школе была почти воинская. Я преподавал естественные дисциплины, вел трудовое обучение, некоторое время даже был завучем.
Дом в селе Витава был очень старенький, и почти сразу возник вопрос срочного строительства нового. Того же шестьдесят первого года мы вывезли камень на фундамент, купили комплект деревянных материалов финского домика, приобрели лесоматериал на крышу. Это стало возможным благодаря деньгам, полученным от продажи родительского дома.
Следующей весной шестьдесят второго года мы начали строительство нового дома. Я сам сделал разбивку фундамента, выкопал котлован и забутовал его. Котлован выдался сложным, так как в двух местах попались глубокие ями, наверное, там были когда-то погреба. В каждую из этих ям пошло по машине камня.
Все это приходилось делать после работы и по выходным. Когда пришла весна, я договорился с мастером за кладку, и вдвоем за неделю мы сделали фундамент нового дома. Летом самостоятельно выбили шлакобетонные стены, и осенью, с помощью Марииного родственника Ивана, выбросили верх и покрыли дом шифером. Зимой я сделал в новом доме простенки и потолок. А в шестьдесят третьем году мы завершили все внутренние работы, и перешли из времянки в новый дом.В этом доме мы прожили до семьдесят четвертого года, когда переехали в город Николаев. В одна тысяча шестьдесят четвертом году Валерий закончил Витавскую восьмилетнюю школу и прошел по конкурсу в Львовский политехникум связи. На это время ему исполнилось пятнадцать лет. Техникум он закончил в шестьдесят восьмом году и был сразу же призван на воинскую службу. На этом я и закончил бы свой рассказ, но уже раньше пообещал розказать о семье жены моей Марии, к чему и перейду.
Часть седьмая: Семья Табачнюков
7.1. Родословная Марии
Мария родилась первого (четырнадцатого по новому стилю) марта одна тысяча девятьсот тринадцатого года в селе Ярышивке. Раньше я уже упоминал об этом селе, там началась моя трудовая биография на должности учителя сельской школы.
Среднее за размерами и количеством жителей село Ярышивка, как и большинство сел полесской Украины (не исключение и мое родное село Колюхов), раскинулось по обе стороны неглубокого оврага. Этот овраг был перегорожен в нескольких местах плотинами, между которыми образовались небольшие водоемы – сельские пруды. За селом овраг упирался в высокую железнодорожную насыпь колеи Юго-Западной железной дороги на участке Винница – Жмеринка. Дорога эта давала работу некоторым жителям села, однако на то время не играла особенно большой роли в жизни крестьян.
Родители Марии были, как и мои, обычными крестьянами. Отец Табачнюк Филипп Кузьмович, одна тысяча восемьсот девяностого года рождения, отвоевал две войны – империалистическую и отечественную. Пришлось нему побывать на войне четырнадцатого года и попасть в плен к немцам. Возвратился из плена уже после революции в восемнадцатом году. Сын Тимош, который родился уже без него в одна тысяча девятьсот четырнадцатом году, отца не признавал. Он говорил матери, ее звали Ксения (Ивановна, девичья фамилия Сницар, 1890 года рождения):
– Прогони этого дядька!
Марии, как старшему ребенку в семье, приходилось присматривать Тимоша, хотя она и сама еще была ребенком. Однажды она взяла брата за руку, и пошла с ним на пруд стирать белье. В те времена стирка в селах происходила, как правило, на водоемах – сельских прудах, речушках, озерах. Для этого строились специальные кладки, на которых поочередно подоткнутые молодицы стирали и полоскали свое белье и прочие вещи. Насмотревшись на такую стирку, маленькая Мария и себе решила помочь матери. Собрав такое-сякое белье и взяв брата за руку, она побрела с ним на пруд. Наверное, к тому времени она совсем забыла приказ отца, который запрещал детям самим бывать на воде и далеко отходить от дома. Родителям Марии, как и многим крестьянам, приходилось периодически оставлять детей самих дома, чтобы обрабатывать свои земельные наделы. Кто-то из сельчан, увидев детей на пруду, сказал Филиппу, и тот срочно прибежал лошадью на пруд их забрать. Чтобы проучить, он дома привязал обеих бечевками за ноги к столу.
Тимош умер от тифа в двадцатом году еще маленьким, когда ему исполнилось только шесть лет. В этот же год умерли от тифа оба деда Марии, как с материнской стороны дед Иван, так и из отцовской стороны дед Кузьма. В семье родилось семеро детей, однако выжило только трое – старшая Мария (родилась первого марта по старому стилю, четырнадцатого по новому стилю в одна, тысяча девятьсот тринадцатом году), средний сын Анатолий (родился в одна тысяча двадцать четвертом году) и самая младшая дочь Леонида. Другие трое детей, кроме Тимоша, умерли еще грудными. Когда 7 мая тридцать девятого года родилась Леонида, Марии было уже двадцать шесть лет. Мать родила Леониду в возрасте сорока девяти лет.
Улица, на которой жила Мария, имела уклон вниз, и зимой по ней дети съезжали на санках. Марии тоже хотелось покататься, но мать этого не разрешала. Тогда Мария прибегала к ухищрению, говорила матери, что идет по воду, а сама несколько раз и спустится с соседскими детьми. Когда она несла домой ведра, то набирала их полные, а сама же маленькая. Вот соседские девчата ей часто говорили:
– Ты глупая, не вырастешь.
Они ошибались – выросла. Хотя отец Марии был довольно, как для села того времени, просвещенным человеком в школу Марию пустил только на один год. Он говорил, что девушке образование не нужно.
В послереволюционное время Филипп Табачнюк занимал активную сторону большевиков, был членом партии. Некоторое время, работал, то председателем сельского совета, то председателем колхоза. За это несколько раз и поплатился – первый раз местные «кулаки» сожгли ему дом, а потом три раза отсидел в тюрьме (третий раз уже после войны). Первая тюремная отсидка была за связь с «кулаками», вторая за растрату, а третья (месяц после войны) за халатность, проявленную при краже сахара на свеклоприемном пункте.
В двадцать шестом году началось раскулачивание. К кулакам отнесли и брата Филиппа – Илька. Тот был мастеровым мужиком, имел свою маслобойню, молотилку и прочие сельскохозяйственные машины. Филипп посоветовал ему все самому добровольно сдать в колхоз, так как иначе выселят в Сибирь. Он знал, что говорил, так как и сам проводил те раскулачивания и выселения, будучи председателем сельского совета. Брат так и сделал, чем избег наказания власти диктатуры пролетариата. После добровольного раскулачивания он пошел работать механиком на совхоз, который находился километра за два от села.
