Наталья Макарова - Тайные общества и секты: культовые убийцы, масоны, религиозные союзы и ордена, сатанисты и фанатики
В числе первых «мятежников против государства» оказался вскоре не кто иной, как сам герцог Уартон — тот самый гроссмейстер Великой Ложи.
Избрание его гроссмейстером масонов произошло при не совсем обычных условиях. Андерсен во 2-м издании Книги Конституций (1738 год) рассказывает о нём так «Когда приблизился конец полномочий герцога Монтагю, влиятельнейшие масоны подняли вопрос о продлении их ещё на один год, герцог Уартон самовольно созвал тогда общее собрание под председательством старейшего мастера, которое без соблюдения установленных церемоний объявило его гроссмейстером, не желавшие нарушения устава отказались признать действительность этих выборов, и только после того как сам герцог Монтагю созвал Великую Ложу, и выборы, уже по правилам устава, были произведены вторично, авторитет нового гроссмейстера был признан всеми». В июне 1723 года герцог Уартон стал издавать оппозиционный листок «Истинный британец», направленный против Ганноверской династии и вступил в деятельные сношения с заграничными якобитами; через 2 года он эмигрировал из Англии, принял за границей католичество и стал открытым сторонником Стюартов, в 1731 году он окончил свою жизнь монахом одного испанского монастыря.
Несомненно, что в период 1723—24 гг. в масонство проникли политические разногласия, причём большинство его сохраняло, однако, верность династии и провозглашённым ею принципам либерализма. Вероятно, на этой почве и создалась вражда к масонскому ордену со стороны иезуитов и находившегося под их влиянием римского престола. В 1738 году появилась папская булла, осуждавшая масонов как вредную для апостольской церкви секту.
Почти все проявления антимасонского настроения и в печати, и в обществе, стали особенно часты с начала 40-х годов — в период подготовки последнего покушения на реставрацию Стюартов (1745 г.) Именно в это время на Лондонских улицах появились так называемые «масоны наизнанку» с их шутовскими шествиями, подражавшими шествиям масонов. Чтобы спасти своё достоинство от насмешек толпы, масоны принуждены были не только прекратить всякие уличные процессии, но и отказаться от ношения масонского костюма вне закрытых заседаний ложи. Масонские «тайны» сделались также достоянием всех.
С этих пор масоны с большей осторожностью стали допускать в свою среду чиновников и даже изменили пароли. Эта перемена послужила одним из поводов к «великому расколу» английского масонства.
«Великий раскол»
«Книга Конституций» 1723 года предназначалась «для руководства Лондонских лож и братьев, живущих в городе Лондоне, Вестминстере и окрестностях»: за пределы этого маленького района компетенция Великой Ложи пока не распространялась. Но уже в следующем году наряду с Лондонскими ложами, число которых возросло уже до 20, в организации появились и провинциальные, в 1729 году из 54 лож, примыкавших к Великой Лондонской Ложе, 12 находились в провинции.
За провинциальными ложами появились и заграничные, возникшие большей частью совершенно самостоятельно — безо всякого участия Великой Ложи, — просто в силу потребности англичан повсюду создавать привычную обстановку и среду.
В 1728 году появилась английская ложа в Мадриде, основателем её был тот же герцог Уартон, который, находясь в Англии, так плохо уживался с масонством: за границей он не только забыл о своём отречении от масонства, но и присвоил себе титул «второго депутата Великой Ложи». В 1729 году возникла ложа в Гибралтаре, в 1732—в Париже, за ними — в Гамбурге, Лиссабоне, Лозанне и других городах: в 1749 году общее число примыкавших к Великой Ложе заграничных лож достигло уже 13. Появились английские ложи и вне Европы — в азиатских и американских колониях — в Филадельфии (1730), в Индии (1762), на о. Ямайка (1742), в Канаде (1760) и т. д. По примеру англичан к ложам стали примыкать местные англоманы, а за ними таким образом и чисто местные масонские ложи.
Не все английские ложи признавали авторитет первой Великой Ложи: среди них было немало вновь возникших и старых лож, сохранявших полную независимость или создавших себе новые центры — новые Великие Ложи. Прежде всего возникли великие ложи Ирландии, Шотландии — первая в Дублине (1725), вторая в Эдинбурге (1736). Около трети шотландских лож немедленно примкнуло к Эдинбургской великой Ложе, но это не помешало и Кильвигской Ложе объявить себя Великой (1743)— Гроссмейстером Великой Ложи Шотландии был выбран представитель рода Сэнт-Клэров, претендовавших на наследственное звание «надзирателей и судей масонов»; принимая гроссмейстерское звание, сэр Уильям Сэнт-Клэр торжественно отказался от этих притязаний.
В 1726 году право на звание Великой Ложи предъявила устами «великого надзирателя» доктора Дракэ и Йоркская Ложа. На годичном собрании в день апостола Иоанна 27 декабря Дракэ произнёс большую речь, в которой указал на славное прошлое Йоркской ложи и на роль, которую она играла, по масонским преданиям, во времена короля Эдвина. Ссылаясь на неё, Дракэ считал справедливым называть Йоркскую ложу «Великой Ложей Всей Англии», не оспаривая, впрочем, фактических прав и Лондонской Ложи.
Влияние на масонские ложи великосветского элемента проявилось между прочим в усложнении первоначального ритуала — в появлении парадных костюмов, пышных церемоний, театральных процессий. Создалась особая должность церемониймейстеров и даже церемониймейстерская ложа (с 1735 г.) Но главное изменение ритуала состояло в появлении новых масонских степеней, или званий. От старого масонства были унаследованы степени ученика и рабочего, или мастера. Эти две степени были приняты и в первом издании «Книги Конституций». Однако звание мастера стали вскоре отделять от звания рабочего, и таким образом создалась система трёх степеней со специальным для каждой из них обрядом посвящения; во втором издании «Книги Конституций» она считается уже общепризнанной.
Переход к системе трёх степеней тем более противоречил первоначальной демократичности масонской организации, что посвящение в звание мастера сделалось привилегией лишь нескольких, так называемых «мастерских лож». Процесс не остановился и на этом: за званием мастера появились другие — «утверждённый мастер», «выдающийся мастер» и т. д. и прежде всего звание «Мастера Королевской Арки». Возникла эта степень, как утверждают некоторые современные авторы, в Йорке, и первое документальное упоминание о ней относится к 1740 году. В 1765 году при Лондонской Великой Ложе был организован особый «Капитул мастеров Королевской Арки», превратившийся впоследствии в «Верховный Капитул масонов Королевской Арки», председатель которого получил титул «Великого Заровавеля».
Стремились создать для масонства и более «благородную» генеалогию — сблизить масонский Орден то с пресловутым братством Розового Креста, то со средневековыми орденами рыцарей-крестоносцев: «Стыдясь за своё действительное происхождение, — писала в 1730 году „Ежедневная газета“, — франк-масоны заимствовали у иностранного общества Розового Креста церемонии и обряды и стараются уверить всех, будто от этого общества происходит и их собственный орден».
Андерсен, в поисках «благородной» генеалогии масонства шёл ещё дальше: «Духовные и светские рыцари, — писал он в 1-м издании „Книги Конституций“, — много обычаев заимствовали у франк-масонов, орден которых является самым древним из существующих на земле, быть может, они были даже его членами».
В 1731 году в Дублине вышла анонимная брошюра «Письмо Гроссмейстерши франк-масонов», в которой намечалась уже в общих чертах теория христианско-рыцарского масонства: «Преобразователями языческого и еврейского масонства в современное христианское были Мальтийские рыцари и рыцари Иоанна Иерусалимского; все шотландские короли, начиная с Фергуса (VIII век) были после этого преемственными гроссмейстерами франк-масонов».
В 1737 году в публичной речи перед собранием Парижских якобитов шотландского дворянина Михаила Рамзэ теория получила уже вполне законченный вид: «Масонский Орден, — говорил Рамзэ, — возник в Палестине в эпоху Крестовых походов, когда под сводами Иерусалимского храма были найдены тайные символы древней священной науки; рыцари Иоанна Иерусалимского вступили в масонские ложи и передали им своё имя („Ложи св. Иоанна“): так и евреи, строители 2-го Храма в одной руке держали лопатку и известь, а в другой руке — меч и щит»; из Палестины масонство перешло в эпоху крестовых походов в Германию, Италию, Испанию, Францию, а из Франции в Шотландию, где первая, Кильвингская, ложа была основана в 1286 году под управлением лорда — правителя Шотландии Джемса…
В дальнейшем развитии легенды место рыцарей Иоанна Иерусалимского заняли уже рыцари Храма, самое название которых как бы наталкивало на догадку о близости их к физическим строителям храмов: после уничтожения во Франции Ордена Тамплиеров тайный преемник их последнего Гроссмейстера, Жака де Молэ, Пьер д’Омонт укрылся с несколькими рыцарями в Шотландии, где они примкнули для безопасности к масонскому цеху и приняли название франк-масонов, так сохранили они для потомства свои великие тайны и свой старинный символический ритуал.
