Пол Экман - Мудрость Востока и Запада. Психология равновесия

Экман: В определенном смысле эту роль может исполнять каждый, но в наше время нам не требуется много служебных собак. Проблема, которую я хочу поднять, заключается в том, как мы трансформируем профиль служебной собаки. Какие упражнения мы можем для этого использовать? Нельзя сказать, что люди не знают, какие эмоции они испытывают. Они это знают. Также нельзя сказать, что они не хотят это изменить. Люди с таким эмоциональным профилем вступают в многочисленные ненужные конфликты с другими людьми и прекрасно это понимают. Вопрос заключается в следующем: действительно ли люди, которые учатся вырабатывать метаосознание, уже имеют профиль, характеризующийся медленным возникновением и умеренной интенсивностью эмоции (профиль, показанный в правой части рисунка), и не по этой ли причине он кажется им таким привлекательным? Что мы можем сделать для людей, у которых эмоция возникает быстро и отличается высокой интенсивностью (профиль в левой части рисунка)?

Далай-лама (через переводчика): Известно немало историй о соперничавших между собой ученых, которые на протяжении всей жизни имели зуб друг на друга. Когда один ученый защищал свою позицию в споре, его оппонент рассматривал это как угрозу нападения. (Джинпа и Далай-лама смеются.)

Экман: Такое происходит слишком часто.

Джинпа: Типичная ситуация в научных кругах.

Экман: В действительности люди получают от этого удовольствие. Удовольствие не от того, что их атакуют, а от возможности контратаковать самим. Это может стать чем-то вроде вредной привычки; они ищут любую возможность, чтобы обменяться оскорблениями.

Далай-лама (через переводчика): В определенном смысле это становится своего рода вредной привычкой для заядлых спорщиков, привыкших участвовать в любых дебатах. Изначально их модель поведения заключается в том, чтобы опровергнуть любое утверждение оппонента. (Все смеются.) Вы должны попытаться это сделать. Существует даже поговорка о том, что искусством полемики овладел тот, кто может превратить отрицательные утверждения оппонента в положительные, а положительные — в отрицательные.

Главная цель дебатов состоит в том, чтобы попытаться уточнить позиции. Когда обе стороны дают точные ответы, они начинают хорошо понимать друг друга. Тогда назначение дебатов оказывается выполненным. Когда защищающийся не может дать точных ответов, его оппонент выкладывает аргументы, указывающие на возможные пути выхода из тупика, чтобы тот мог дать ему точный ответ. Цель этого заключается не в победе в споре. Цель заключается в уточнении истины.

Экман: Совместном уточнении.

Далай-лама: Конечно, совместном.

Экман: А кто оказывается победителем? Или победителей здесь нет?

Далай-лама: Достигается общая победа. Удовлетворены обе стороны. Обе они получили свои выгоды. Главная цель состоит в том, чтобы научить монахов или студентов тому, как правильно вести спор. Если студент способен опровергнуть то, что должно быть на самом деле, то тогда про него говорят: «О, он достаточно подготовлен для того, чтобы понять это».

Геше Доржи Дамдул

Спорам в буддизме посвящено пять основных трактатов: по эпистемологии: по изучению шести высших ступеней великодушия, нравственного поведения, терпения, воодушевленной стойкости, концентрации и мудрости; по умению видеть средний путь, то есть избегать крайностей; по метафизике и по vinaya (этике). Споры, осуществляемые с использованием логики, могут быть исчерпывающими, точными и имеющими решающее значение. Монахи-ученики в крупных тибетских монастырях ежедневно проводят в спорах по пять — семь часов, как утром, так и вечером.

Как успокаивать требовательных людей

Экман: Еще одно исследование, выполненное мною вместе с Мэттью Райкардом, также имеет отношение к нашей дискуссии. Мэттью появлялся в нашей лаборатории три раза с интервалами примерно в два года. Во время одной сессии мы попросили его принять участие в беседе с двумя разными людьми о реинкарнации, концепция которой не принимается большинством западных интеллектуалов и ученых. Один из выбранных мною людей был по характеру самым добрым из всех известных мне ученых — с ним было очень интересно беседовать, обсуждать самые новаторские идеи. У него не было и намека на ту характеристику, о которой вы говорили: он не получает никакого удовольствия от споров, а тем более от оскорбления оппонента. В то время как он беседовал с Мэттью, мы измеряли физиологические реакции их организмов: артериальное давление, частоту сердечных сокращений, температуру кожи и наблюдали их выражения лица. Разговор протекал живо и был им интересен. Они оба были недовольны мной, когда я сказал им: «Вам пора остановиться». Они хотели продолжать беседу. Они часто улыбались друг другу, и их физиологические параметры указывали на отсутствие возбуждения центральной нервной системы.

Затем я велел Мэттью побеседовать с очень требовательным человеком, это был самый требовательный из преподавателей, которого я мог найти в Беркли. Он был настолько требовательным, что по мере приближения времени назначенной встречи ставил передо мной как перед ученым все новые и новые условия. Наконец я решил, что его участие в эксперименте совершенно невозможно.

Тогда я подыскал ему замену: это тоже был требовательный человек, но более склонный к сотрудничеству. Он беседовал с Мэттью, но обмена улыбками между ними не происходило. С физиологи ческой точки зрения Мэттью оставался очень спокойным, но у его собеседника наблюдались высокая частота сердечных сокращений и высокое артериальное давление. Через пятнадцать минут эти два параметра вернулись в норму и он начал улыбаться, а на прощание сказал: «В нем что-то есть — я не мог воевать с ним».

Роберт Левенсон

В наших исследованиях диадических взаимодействий людей, состоящих в близких отношениях, мы обнаружили, что обсуждение областей разногласий обеспечивает отличные условия для изучения того, как люди выражают и регулируют свои эмоции. Ведь именно благодаря тому, что люди являются социальными существами, они имеют эту глубокую потребность в том, чтобы не позволять своим эмоциям «приходить в неистовство», и в том, чтобы приводить эмоции в соответствии с требованиями ситуации и обеспечения комфортного существования окружающих.

Мы обнаружили, что супружеские пары, способные поддерживать психологическое спокойствие при обсуждении проблем в своих взаимоотношениях, с большей вероятностью были довольны своим браком и дольше продолжали совместную жизнь. Часто в семейных парах один из супругов принимает на себя роль «термостата», отслеживающего температуру взаимодействий и выполняющего в случае необходимости корректирующие действия. Эти корректировки могут принимать форму помощи супругу или супруге в регулировании своих эмоций (обычно именно женщина берет на себя роль термостата в отношениях представителей разных полов) и оставаться в зоне эмоционального комфорта там, где проблемы могут обсуждаться продуктивно без чрезмерной горячности (интенсивности) или холодности (отстраненности).

В этих взаимодействиях Мэттью играл роль термостата. Даже имея дело с очень враждебно настроенным и требовательным партнером, он оказывал на него успокаивающее воздействие, что позволяло продолжать дискуссию в конструктивном ключе.

(Роберт Левенсон является профессором психологии в Калифорнийском университете (Беркли) и директором Института исследований личности и общества.)

Экман: Что вы скажете по этому поводу? Может ли оказаться, что когда вы встречаете человека с хорошо развитой эмоциональной уравновешенностью, — а у Мэттью с эмоциональной уравновешенностью все в порядке, — вы чувствуете в нем много человеческой доброты? Вы понимаете, что встретились с человеком, не похожим на всех тех, с кем вы встречались прежде, и что этот человек оказывает на вас успокаивающее влияние. Как вы можете это объяснить?

Далай-лама (через переводчика): Одно из возможных, но далеко не полных объяснений заключается в том, что здесь используется расхожее клише. В буддистской традиции также существует понимание — фактически речь идет о качестве, приписываемом самому Будде, — того, что без использования оружия или инструментов власти, одной лишь силой любви и доброты он был способен подчинять себе своих врагов. Любовь и доброта, а также сострадание обладают естественной способностью обезоруживать и смягчать людей. Кое-что зависит также от фактического содержания беседы и от ее темы.