Уильям Манчестер - Убийство Президента Кеннеди
— Когда мы получим наши?
— Пока будем в Техасе, — ответила она.
— И ковры? — спросил он.
— И ковры тоже, — подтвердила она.
— Хорошо, — сказал он. — Когда мы вернемся, у нас будут новые кабинеты.
Затем он попросил ее вызвать Теда Соренсена, и Тед вошел с текстами речей, с которыми Кеннеди собирался выступить в Техасе. В течение недели они несколько раз пересылали друг другу их проекты. Это был давно заведенный порядок работы, и хотя авторство документов было совместным, на них явно лежала печать президента. Тед усвоил литературный стиль, характерный для первой книги Кеннеди, опубликованной тринадцать лет назад, еще до их знакомства. Президент был озабочен своей речью в Торговом центре. Он хотел быть уверенным, что Даллас поймет то, что он собирался сказать. Они уселись за старый корабельный стол, который Жаклин извлекла со склада Белого дома, надели очки и сидели в напряженном молчании, пока президент сосредоточенно изучал оригинал, а Тед вертел в руках копию текста.
— Хорошо, — сказал наконец президент.
Но далласская «Морнинг ньюс» не сочла бы речь хорошей. Президент собирался сказать магнатам Далласа и их женам следующее:
«В этой стране всегда будут раздаваться голоса инакомыслящих, тех, кто, выступая с критикой, не предлагает ничего взамен, кто видит одни минусы, никогда не видя плюсов, кто видит все в мрачном свете и добивается влияния, избегая ответственности. Подобные голоса неизбежны. В стране слышны ныне и иные голоса — голоса тех, кто проповедует взгляды, целиком оторванные от действительности и совершенно не отвечающие требованиям нашего времени. Согласно этим взглядам, достаточно, видимо, ограничиваться одними словами, не прибегая к оружию; брань равнозначна победе, а мир является признаком слабости». Представление правых, будто «нация потерпит поражение, потому что ее обязательства превышают ее возможности, и будто сила заключается в лозунгах, — скажет он, — есть не что иное, как нелепость». «Сила, — намеревался он резко сказать в заключение, — бессмысленна, если она не опирается на справедливость».
Президент потеребил себя за ухо. Может быть, следовало оживить текст небольшой шуткой. Как будто есть неплохие анекдоты о Техасе. Тед обещал посмотреть свое досье шутливых изречений, а президент позвонил Эвелин:
— Как насчет сводки погоды? — спросил он, помахав прогнозом, который дал ему генерал Годфри Макхью. — Проверьте его.
В 10.42 она вернулась на цыпочках с плохими вестями. Из Техаса поступил новый прогноз. В ближайшие два дня будет жарко.
— Жарко! — воскликнул Кеннеди огорченно и выругался. — Жарко! Жарко! Все платья Джекки уже упакованы, и не те, что нужно. Проклятие! — Он еще раз выругался и гневно встал из-за стола. — Да, Тед. В чем дело?
Не вовремя появившимся посетителем был Тед Рирдон, старейший член ирландского окружения Кеннеди еще с Гарвардского университета, который следовал теперь за Кеннеди повсюду с момента его избрания в конгресс. Рирдон явился с административным вопросом. Рождество и Новый год приходились в этом году на середину недели. Последний раз это было при президенте Эйзенхауэре, и Айк отпускал всех государственных служащих накануне каждого праздника на полдня раньше. Рирдон считал, что это хороший прецедент.
Все еще взбешенный, президент зло на него посмотрел.
— С какой стати давать им дополнительные праздничные дни?
— Но ведь это же рождество, босс! — возразил Рирдон. Босс угрожающе заворчал. О’Доннел сказал спокойно:
— Предстоят выборы…
— А как насчет военнослужащих? — спросил Рирдон с надеждой. — Можно будет их отпустить?
— Ладно, делайте, что хотите, — бросил президент через плечо. — Отпустите их на полдня раньше. Составьте приказ, и я подпишу.
На втором этаже резиденции он почти столкнулся с горничной жены.
— Где Джон? — спросил он.
Через несколько минут обрадованный мальчуган был уже в своем дождевичке и в зюйдвестке. Внизу к ним присоединился агент Боб Фостер с поста секретной службы, «Ф-5», отвечавший за охрану детей. Президент схватил шляпу, и они побежали к посадочной площадке вертолета, где собралось большинство тех, кто отправлялся в Техас, а также группа наиболее преданных доброжелателей, покинувших кабинеты западного крыла для того, чтобы проводить Кеннеди. Стоя с непокрытой головой под дождем, президент сунул в карман анекдоты Соренсена, выслушал о рассеянным видом своего помощника Энди Хэтчера и пробежал глазами несколько срочных бумаг госдепартамента.
Настроение Кеннеди улучшилось. Его помощник Холборн передал ему остроумную записку Макджорджа Банди с просьбой разрешить ему в конце января двухнедельный отпуск. Кеннеди усмехнулся и нацарапал поперек записки внизу: «Согласен. Кажется, мне и самому пора бы, уйти в отпуск. Дж. Ф. К. » Время было на исходе, и он быстро поднялся в вертолет № 1. Риверсайд 1-3421, Риверсайд 1-3422 и Риверсайд 1-3423, хотя всякий, кто набрал бы один из этих номеров и не назвал бы при этом своего собственного кодового имени, оказался бы при разговоре в затруднительном положении.
Представителем группы «С», посланным вперед в связи с техасской поездкой, был уоррент-офицер[23] Арт Бейлс («Старди» — «Крепыш»). Это был худощавый тридцатичетырехлетний ветеран, знавший всех начальников юго-западной телефонной компании «Белл». Он мог присоединиться к любому проводу от ближайшей линии или люка, подключиться к любому разговору или отключить его без предупреждения. Президент должен всегда, иметь прямую связь с Вашингтоном, когда он находится за пределами города. Это означало, что Бейлс мог прервать в случае необходимости любой телефонный разговор даже члена кабинета. (Однажды государственный секретарь обнаружил, что в ответ на его слова раздаются телефонные гудки. ) Во время продвижения президентского кортежа Вейле ехал в машине управления группой связи. По традиции это была последняя машина в кортеже. С ним ехал смуглый уоррент-офицер из группы «С» Аира Д. Гирхарт, его сосед по отелю во время остановок.
Из всех лиц, сопровождавших президента, на Гирхарта, или на «Тень», возлагалась самая зловещая задача. Никто не звал его по имени или фамилии или даже по его кодовому имени. Он был для всех «человек с мешком», или просто «мешочник». «Мешок» (известный также как «черный мешок» и «футбольный мяч») был тридцатифунтовым металлическим чемоданом со сложным сейфовым замком. Внутри него находились различные толстые секретные пакеты, на каждом из которых имелись восковые печати и подписи начальников штабов армии, военно-воздушных и военно-морских сил. В одном из них были таинственные цифры, которые позволили бы президенту установить в течение четырех минут связь с премьер-министром Соединенного Королевства или президентом Франции. В другом находились секретные шифры, необходимые для того, чтобы начать ядерную атаку. В остальных содержались густо исписанные страницы, оживлявшиеся яркими рисунками. Они напоминали комиксы, вернее комиксы ужасов, поскольку были тщательно составлены таким образом, чтобы любой из трех военных адъютантов Кеннеди мог быстро сказать ему, сколько миллионов человеческих жизней составят потери в результате «Ответной акции Эйбл», «Ответной акции Бейкер», «Ответной акции Чарли» и т. д. Готовил эти книги «страшного суда» Тэйзвелл (Тэз) Шепард, адъютант президента по военно-морским делам. Никто не любил о них вспоминать и тем более говорить. Во время поездок к человеку с «футбольным мячом» относились как к парии. Ему была нужна компания Арта Бейлса. Вся его работа состояла в том чтобы находиться где-то поблизости, таскать за собой «сумку» и помнить нужную комбинацию сейфового замка на случай, если бы дежурный адъютант ее забыл. И все же и он и его страшный груз были необходимы.
В Далласе обоим уоррент-офицерам предстояло оказаться в трудном положении: Бейлсу — потому, что операционная для экстренных случаев — самое неподходящее место для обеспечения надежной связи; Гирхарту — потому, что «мешочник» был личностью, не известной агентам секретной службы при вице-президенте. В Вашингтоне это были всего лишь два имени, которые надлежало сверять в длинном списке. Окружение президента огромно. Были группы «С», группы «Д», группы «В», объединенный секретариат, политические советники, врачи, военные, люди, ответственные за багаж, — число сопровождающих казалось бесконечным. Каждая группа имела постоянную инструкцию на случай поездок. Для тех, к примеру, кто занимался багажом, подготовка к поездке начиналась с посещения чулана около мастерской плотника в подвальном помещении Белого дома. Армейский мастер-сержант извлекал там вечером перед каждой поездкой две портативные трехдюймовые фанерные доски для кровати и пятидюймовый волосяной матрац и отправлял их на грузовике на пункт военно-воздушной транспортной службы в аэропорту Эндрюс для погрузки. Два человека отвечали за флаг Соединенных Штатов Америки, флаг президента и президентские эмблемы, одна из которых устанавливалась должным образом перед началом каждого выступления Кеннеди. В тех случаях, когда вице-президент сопровождал президента, приходилось брать напрокат трибуну с электрооборудованием, которая должна была находиться точно на расстоянии семидесяти шести дюймов от очков вице-президента.
