А.Д. Дивайн - Миллион миль

В 15.40 того рокового дня адмирал Женсуль отказался от наших предложений. Он также отказался затопить или сдать нам свои корабли. Мы были вынуждены открыть огонь.

«Дюнкерк» и «Страсбург» были тяжело повреждены. «Прованс» был потоплен. «Бретань» выведена из строя. Несколько крейсеров, эсминцев и гидроавианосец были потоплены или повреждены.

Мы приняли меры против всех линейных кораблей французского флота, исключая новейший линкор «Ришелье», находившийся в Дакаре, и недостроенный «Жан Бар», который французы отбуксировали в Касабланку.

Но через 5 дней мы нейтрализовали и «Ришелье». Первая «битва» в Дакаре была одним из самых фантастических и удивительных мероприятий всей войны. Мы вывели линкор из строя «вручную», использовав корабельный катер и глубинные бомбы. Торпедоносцы Воздушных Сил Флота закончили дело.

Тяжелые корабли французского флота были потоплены, повреждены или выведены из строя на много месяцев. Дарлан потерял предмет торга в самый критический период войны. Италия и Германия потеряли возможные подкрепления, которые могли помочь им лишить нас господства на море.

Мы выполнили одну из самых тяжелых задач, которые когда-либо ложились на плечи Королевского Флота. Она была решена с максимальным возможным достоинством. Мы показали нашим противникам, что будем вести борьбу совершенно безжалостно, чего от нас не ждал никто — ни враги, ни друзья.

Весь мир аплодировал нам, хотя все сожалели, что мы были вынуждены сделать такие шаги.

И к чести французского флота следует сказать, что часть офицеров осталась верна своим обязательствам. Из тех кораблей, которые были захвачены в британских портах, из моряков, которые остались с нами после Дакара, из французов, которые прибыли к нам со всего мира, началось формирование флота Свободной Франции.

«Файрдрейк» не принимал участия в этих печальных событиях. Он стоял в доке в Клайде, почти в 3000 миль от острова Галита, который является южным стражем входа в Сицилийский пролив. Эсминец должен был поставить заплатки на боевые шрамы, которые он заработал под Нарвиком буквально накануне вступления Муссолини в войну. Когда происходили события в Оране, он возвращался после первого похода в качестве исландского парома. Когда «Ришелье» стал жертвой моторного катера, эсминец снова шел на север.

Как мы уже говорили, он вышел в море 22 августа. На Средиземном море стояло странное затишье. Муссолини использовал свой флот не так, как все от него ждали. Мы практически перестали пользоваться Мальтой как военно-морской базой, хотя позднее пересмотрели эту позицию. Но даже Мальта пострадала не так сильно, как дружно предсказывали перед войной все эксперты. Не было никаких ужасающих бомбардировок. Не было вражеской высадки. Итальянские воздушные налеты были слабыми, и дух населения Мальты рос с каждым днем, пока он не достиг своего пика. Продемонстрированная ими позднее отвага потрясла весь мир.

«Файрдрейк» вышел вместе с тяжелыми кораблями в тихое летнее море.

«Это напоминает весеннее плавание старых дней. Да это же прогулка под парусом! Яхтинг!» — сказал мне кто-то.

В конце месяца мы прибыли в Гибралтар.

Никто не думал, что в этих теплых краях, в уголке солнечной Андалузии, наша жизнь круто изменится. Конечно, все были готовы вернуться к суровой жизнь эсминца действующего флота, но никто не ждал, что штаб обрушит на них все это столь внезапно.

«Файрдрейк» прибыл в Гибралтар 29 августа в 8.00. А уже в 3.00 на следующий день его отправили в «огненный треугольник» Муссолини.

Глава 9.

Первая «клубная вылазка»

Это был первый из походов, которые позднее стали знамениты, как «клубные вылазки» Соединения Н.

Было собрано очень сильное соединение, «Ринаун» и «Вэлиант» гарантировали наличие тяжелых орудий, а «Илластриес» с «Арк Ройялом» — воздушное прикрытие.

Эскадра вышла в Средиземное море, причем эсминцы должны были прикрывать большие корабли от атак итальянских подводных лодок. В первые недели войны итальянский подводный флот действовал довольно активно. Однако они ничего особого не добились, зато мы в ответ нанесли удар, который с самого начала надломил дух итальянских подводников. В первые же дни войны в Средиземном и Красном морях были потоплены около 14 итальянских подводных лодок.

Одна из них сдалась в совершенно исправном состоянии после знаменитого боя с вооруженным траулером «Мунстоун» и была приведена в Аден[3]! От такого удара итальянский подводный флот не мог оправиться очень долго!

Во время своего первого похода Соединение Н не имело никаких серьезных задач. Однако ему пришлось столкнуться с множеством трудностей, которые вызвал переход на новый театр. Кораблям пришлось знакомиться с новым морем в ходе первой операции.

Первая «клубная вылазка» была организована для того, чтобы «Илластриес», «Вэлиант» и важный конвой смогли пройти «на другой конец». По ходу дела «Суордфиши» бомбили Кальяри.

Один «Суордфиш» был потерян. Пилоты «Суордфишей» рассказывали мне, что их самолеты настолько медлительны, что «не успевают вылететь из собственных выхлопных газов». Может быть, это и было преувеличением, но эти самолеты были самыми тихоходными бомбардировщиками в мире. С другой стороны, они обладали непревзойденной маневренностью.

Один из них, как я уже говорил, был тяжело поврежден зенитным огнем. Великолепное мастерство пилота ВСФ позволило ему посадить самолет на тот аэродром, который он только что бомбил. Экипаж был взят в плен. Когда Соединение Н вернулось домой, от летчиков была получена весточка:

«Когда в следующий раз будете бомбить Кальяри, оставьте в покое полицейское управление. Мы живем там, причем со всеми удобствами».

Эта бомбардировка была не просто проявлением нахальства. Она должна была предотвратить возможные воздушные атаки против наших кораблей в узостях. Диверсия удалась, корабли прошли без помех. Лишь один приблудный самолет-разведчик болтался некоторое время на почтительном расстоянии от эскадры. Но 2 авианосных истребителя догнали его, и он рухнул в воду, оставляя за собой длинный хвост дыма.

Хваленый «огненный треугольник» приносил Муссолини одни неприятности уже после первого нашего визита туда. Ничего не произошло. Наши корабли побывали там и спокойно вернулись домой. Погода была хорошей, Средиземное море тихим и теплым. А вот противника не было. Не появился никто, ни итальянские тяжелые корабли, ни легкие силы, ни торпедоносцы, ни бомбардировщики.

Эскадра вернулась в Гибралтар, чуть ли не заскучав.

6 сентября несколько кораблей ушли, чтобы прикрывать высадку в Дакаре: «Арк Ройял», «Барэм», «Резо-люшн» и несколько эсминцев 8-й флотилии. «Файрдрейк» остался в порту. Он не присутствовал на третьем акте трагедии во Французской Африке.

Здесь не место обсуждать достоинства и недостатки операции в Дакаре. 15 сентября морское министерство Виши объявило, что крейсера «Монкальм», «Жорж Лейг» и «Глуар» в сопровождении 3 эсминцев прибыли в Дакар. Они вышли из Тулона по приказу маршала Петэна и адмирала Дарлана, получив предварительно разрешение немцев.

24 сентября штаб Свободной Франции, находившийся в Великобритании, выпустил коммюнике. Генерал де Голль заявил, что имеет место просачивание немцев и итальянцев в Африку, что создает опасность захвата Осью Дакара, поэтому Свободная Франция решила взять его под свой контроль.

Когда послы Свободной Франции под белым флагом переговоров подошли к порту, их обстреляли. Последовала бомбардировка порта с моря и воздуха, короткий бой с вишистами. После этого операция была отменена, как многие считали — преждевременно.

Но «Файрдрейк» всего этого не видел. Эсминец патрулировал возле острова Альборан, крошечного клочка земли, лежащего на полпути между Европой и Африкой в том месте, где Гибралтарский пролив переходит в Средиземное море. Во время патрулирования он установил гидроакустический контакт с подводной лодкой и атаковал ее глубинными бомбами, но безрезультатно. В остальном патрулирование проходило спокойно.

Затем их сменил эсминец «Рестлер», который передал сообщение, полное мрачной иронии:

«Когда мы выходили, наши бывшие союзники бомбили Гибралтар в течение 2 часов».

Это произошло в сумерках 24 сентября. Команда «Файрдрейка», вернувшись, в потемках не заметила никаких разрушений, хотя французы позднее заявили, что добились попадания в «Ринаун». Они сбросили на крепость более сотни тонн бомб, повредили несколько орудий и вызвали небольшую панику.

Эсминец подошел к главному причалу рядом с Башней — зданием штаба. Весь район был оцеплен, и один из портовых рабочих сообщил:

«Там лежит неразорвавшаяся бомба».