Дональд Харден - Финикийцы. Основатели Карфагена
В течение всего рассматриваемого нами периода как на востоке, так и на западе иногда использовались гробы. Несомненно, это могли позволить себе лишь богачи. Некоторые саркофаги были простыми прямоугольными монолитами с островерхими или плоскими крышками: первый тип был более типичен для запада, второй – для востока, хотя островерхие крышки попадаются и на поздних саркофагах Карфагена. Монолитные саркофаги VI века изредка попадаются в Утике и Карфагене, в IV веке уступая место, по меньшей мере в Утике, саркофагам, сделанным из отдельных плит. В Утике также найдены могилы, построенные из кирпича. В Мотии монолитные саркофаги использовались для погребений в землю в более поздний период, однако каменные гробницы для кремированных останков часто не были монолитными. Деревянные гробы попадались и на востоке и на западе. Скудные остатки их найдены Делаттром в некрополе Сте-Моник.
Обычные гробы, хотя и встречались достаточно часто, не представляют особого интереса. Богатые финикийцы предпочитали более изысканные. Самый ранний из интересующих нас – саркофаг XIII века, который Ахирам использовал для себя в X веке. В форме саркофага не видно египетского влияния. В то и более раннее время антропоидные глиняные гробы были популярны на ливийском и палестинском побережье и, возможно, завозились филистимлянами, например эгейцами. Саркофаги такого типа использовались в 1-м тысячелетии даже в колониях, таких, как Мальта.
После Ахирама в нашей серии украшенных восточных саркофагов наступает перерыв до Табнита и его сына Эшмуназора II. Этих двух царей из сидонской династии ученые относят то к VI, то к середине V века, то даже к 332 – 280 годам (это три подходящих периода, когда в списках сидонских царей не упомянуты никакие другие монархи). Оба саркофага изготовлены из черного базальта и абсолютно египетские по стилю. Саркофаг Табнита был обнаружен в гипогее (подземном сооружении для коллективных погребений, выдолбленном в скале) вместе с четырьмя знаменитыми саркофагами греческого стиля, датируемыми от второй половины V века до последней четверти IV. Оба египетских саркофага мы должны уверенно отнести к более ранней дате и предположить, что Табнит и Эшмуназор оба правили в VI веке до н. э. Дюнан уже доказал, что эта династия относится к концу VI века. Важность этих саркофагов в том, что они, или другие, похожие на них, как будто установили моду на антропоидные саркофаги из известняка или мрамора, использовавшиеся в самой Финикии и некоторых из ее западных колоний. Судя по их стилю, эта мода длилась большую часть V и IV веков. В изрядном количестве подобные саркофаги обнаружены в Сидоне, несколько меньше их найдено на Кипре, Сицилии и в Гадесе. Как ни странно, нам не известен ни один саркофаг из Карфагена, вероятно, потому, что популярность их иссякла до расцвета искусства греческих художников в период после Сицилийских войн. Саркофагами греко-египетского стиля пользовались наряду с абсолютно греческими образцами из гипогея Табнита.
Рис. 32. План, сечения и вертикальная проекция усыпальницы 25. Дермех, Карфаген. VII век до н. э.
Хотя в самом Карфагене не производилось ничего подобного, в некрополе Сте-Моник обнаружены четыре антропоидных саркофага. Два представляют бородатых жрецов в длинных туниках, держащих патеры; третий, еще более интересный, сделан в виде женской фигуры, вероятно, жрицы, с шарфом на голове в ниспадающем свободными складками пеплуме (верхней одежде из легкой ткани без рукавов, надеваемой поверх туники). Фигуру обрамляют крылья птиц. Жрица держит в правой руке голубя, а в левой чашу. В голове сокола над ее головным убором прослеживается египетское влияние, хотя общий стиль одежды – эллинистический. Смысл фигуры не совсем ясен. Большинство видят в ней жрицу. Пикар полагает, что это богиня. Если фигура замысливалась как изображение усопшей, то она полностью идеализирована, так как, судя по костям, в саркофаге покоится беззубая старуха с крупным широким носом и выступающими челюстями, возможно, африканской, даже негроидной крови. Эта птица-жрица и один из бородатых жрецов находились в одной могиле, образуя пару. Четвертый саркофаг из этой группы представляет обычную надгробную греческую статую того периода. Все саркофаги, вероятно, греческой работы. Чтобы познакомиться с местной скульптурой этого времени, взглянем на другой саркофаг все с того же некрополя на холме Сте-Моник. На саркофаге, грубо вырезанном из местного известняка, мы видим монументальное изображение карфагенского аристократа Баалшиллека.
В финикийские погребения, как и в большинство языческих погребений древности, клали различные принадлежности: керамику или металлические сосуды с едой и питьем, маленькие деревянные, костяные или стеклянные контейнеры для духов, умащений и тому подобного, гребни, ложки, лезвия, другие предметы туалета и утвари, светильники. В могилах была и одежда, и покрывала, но они если и сохранились в редких случаях до наших дней, то фрагментарно. До нас дошли ювелирные изделия, шпильки для волос, амулеты, бусы и другие вещи, которые мог носить усопший, монеты (когда они появились), маски, ритуальные статуэтки. Даже в урнах с кремированными останками из святилища Тиннит часто находили амулеты и мелкие ювелирные изделия, а иногда даже маленький светильник или горшок, а рядом с урнами попадались сосуды для питья и другие предметы. Много подобных артефактов найдено в Атлите и других, более ранних поселениях, например в Библе. Однако в сидонских саркофагах сопутствующие предметы встречаются редко, разве что случайная ваза для умащений. Погребальные принадлежности в Карфагене и других западных поселениях встречаются гораздо чаще. Действительно, почти все пунические предметы в наших музеях найдены в погребениях, и, если бы не гробницы, мы знали бы намного меньше о керамике и других предметах, которыми финикийцы пользовались в повседневной жизни. Необходимо упомянуть, что в ранних погребениях артефактов гораздо больше, чем в поздних. Карфагенские могилы VII и VI веков в общем богаче погребений V и IV веков, а в последние годы пунического города отмечается сравнительная скудость захоронений, как кладбищ, так и святилища Тиннит. Похоже, живые уже не считали необходимым слишком много тратить на мертвых.
Глава 8
ЯЗЫК, ШРИФТ, ТЕКСТЫ
Финикийцы, где бы они ни жили, твердо придерживались собственного языка и шрифта, хотя с течением времени на разных занятых ими территориях диалекты изменялись. Появлялись также и небольшие изменения в начертании букв. Вероятно, было бы слишком опрометчиво категорически заявлять о «новизне» буквенных форм на надгробных надписях, поскольку для подобного утверждения слишком мало материала. Сохранилось всего несколько образцов рукописных текстов, главным образом на глиняных черепках. Эти буквенные формы, возможно, существовали задолго до рассматриваемого нами периода. Некоторые ученые вполне обоснованно предполагают, что в Северной Африке и некоторых других областях формы неопунических букв начиная с I века до н. э. хотя бы частично произошли от давно укоренившейся скорописи.
Как ни странно, пунический язык исчез в метрополии раньше, чем в западных колониях, уступив место в эллинистические времена арамейскому и греческому. Неопунические надписи встречаются вплоть до III века н. э. и первоотцы (христианские писатели I – V веков н. э.), в частности святой Августин, отмечают, что этот язык, во всяком случае местный говор, сохранился в Северной Африке до их времен наряду с официальным языком, латинским, и население все еще считало себя ханаанеями. На Сардинии, отсталой области во все времена, язык сохранялся так же долго, как и, вероятно, на Мальте. В «Деяниях апостолов» народ Мальты назван «варварским», то есть мальтийцы говорили не на греческом и не на латинском, а, должно быть, на финикийском диалекте. Даже в современном мальтийском языке можно заметить некоторые финикийские элементы, хотя считается, что мальтийский язык основывается в основном на арабском. Однако на западе после римских завоеваний в бизнесе, торговле и письменных документах господствующим языком стал латинский.
Что же тогда представлял собой финикийский язык, существовавший так долго? Он произошел из древней семитской речи ханаанеев, к которым принадлежали и финикийцы, и был очень близок к ивриту, на котором говорили израильтяне и моавиты, что следует из надписи на камне Меши. Финикийский и ивритский шрифты, как на надгробных памятниках, так и рукописный, были родственными и развивались параллельно (рис. 33). Это семейство языков, включая арамейский, или сирийский, принадлежит к северной семитской группе диалектов, отличных от восточного семитского (аккадского, то есть ассирийского и вавилонского) и южного семитского (арабского). Эти семитские языки долго господствовали в Передней Азии. Даже когда иностранные языки, такие, как хеттский или хурритский, пришли с новыми народами во 2-м тысячелетии до н. э. или ранее, им не удалось вытеснить семитский, и ареал сохранил семитскую речь до наших дней, сначала в арамейском и родственных диалектах, и позднее в арабском.
