Абдурахман Авторханов - Происхождение партократии
У Сталина не было объективных факторов Бухарина, но зато у него был тот самый ленинский «субъективный фактор» – динамичная организация вышколенных дельцов, способных на авантюру, неразборчивых в приемах, жадных до власти. Их сила заключалась в том, что в интересах борьбы за власть они были готовы на большее, чем Бухарин и Троцкий вместе взятые: на то, чтобы осквернить мавзолей Ленина, а Маркса с Энгельсом предать вечной анафеме, если только от этого зависит их победа. Кто этого не понимает, тот знает сталинцев только по книжкам.
Такова была обстановка внутри партии, когда наступила первая развязка. Она и началась со знаменитого заявления Бухарина от 30 января 1929 года.
К сожалению, этот наш важнейший программный документ правой оппозиции никогда не был опубликован в СССР. За границу, насколько мне известно, он тоже не попал. Чтение этого документа было запрещено Сталиным даже для членов ВКП(б). Только руководящий партийный актив, у которого, по логике сталинцев, уже выработался достаточный просталинский иммунитет против «антипартийных ересей», мог познакомиться с ним в приложении «материалов» к стенографическому отчету апрельского объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) (16-23 апреля 1929 г.). Более того. Даже решение этого пленума о группе Бухарина держалось в тайне до 1933 года. Только в 1933 году было опубликовано как решение объединенного заседания Политбюро и Президиума ЦКК, так и решение указанного пленума по делу о правых, конечно, опять-таки без заявления Бухарина от 30 января и «платформы трех» от 9 февраля 1929 года. Насколько и эти документы являются неполными и явно «подчищенными» задним числом, показывают пропуски всех более или менее ярких цитат из заявления Бухарина. Но и в таком виде эти документы помогают воспроизведению заявления Бухарина.
Основная цель заявления Бухарина от 30 января – личность Сталина, а из руководящих органов ЦК – лишь Секретариат ЦК. Предусмотрительно отгораживая от критики Политбюро, Оргбюро и пленум ЦК, Бухарин открыто и со ссылками на данные текущей практики аппарата ЦК обвинял Сталина по существу в заговоре против линии партии.
Обвинения Бухарина сводились, главным образом, к следующим пунктам:
В основе крестьянской политики Сталина лежит провозглашенный им на июльском пленуме ЦК лозунг «дани, то есть военно-феодальной эксплуатации крестьянства». Цель Сталина, – базируясь на методическом, государством легализованном грабеже основного класса страны – крестьянства, держать курс на индустриализацию. К этой цели Сталин стремится двумя способами: один способ – насильственная коллективизация, другой – «налоговое переобложение».
Вопреки неоднократным решениям партии о стимулировании развития крестьянского хозяйства и поднятия его урожайности мерами поощрения, Сталин прибегает к совершенно противоположным мерам: к практике введения нового «военного коммунизма» в деревне путем применения чрезвычайных административных репрессий по хлебозаготовкам (огульная конфискация крестьянского хлеба при отказе в то же самое время производить для деревни товары широкого потребления, как этого требовали предыдущие решения партии).
Во всей политике страны вообще, в крестьянской же политике в особенности, «съезды, конференции, пленумы, Политбюро партии решают одно, а сталинский аппарат проводит другое».
Во внутрипартийной политике вообще, в организационной политике партии, в особенности, «съезды, конференции, пленумы ЦК и устав партии устанавливают одни нормы, а сталинский аппарат придерживается своих собственных норм». Все это привело к тому, что «внутрипартийная демократия стала фикцией, а назначенство сверху партийных секретарей – законом». Поэтому «в партии нет выборных секретарей, а есть назначаемые и сменяемые сталинским аппаратом партийные чиновники». Цель такого отбора секретарей – создание сталинской фракции отборных чиновников, чтобы взорвать ленинскую партию изнутри («партия в партии» или, по выражению Бухарина: «секретарский отбор»).
Тот же самый процесс бюрократизации партии перенесен сталинцами и в сферу государственного аппарата. Роль Советов сведена к роли придаточного механизма партийного аппарата. Причем бюрократизация государственного аппарата ведется по одному плану с бюрократизацией партии. Все это «бюрократическое перерождение» пролетарского государства и ленинской партии идет не стихийно, а организованно по методически разработанному плану «Кабинета Сталина».
Там, где Сталину и сталинцам не удается схватить и парализовать государственный, партийный или профсоюзный аппарат бюрократическими клещами своей собственной фракции, Сталин и его помощники прибегают к планомерному и рассчитанному методу «организационного окружения» – к назначению туда «политкомиссаров» (ВЦСПС – Каганович, Совнарком – Орджоникидзе, «Правда» – Савельев и Мануильский и т. д.). Причем это делается не по решению партии (пленум ЦК, Политбюро, Оргбюро), а по решению собственного «Кабинета Сталина» с формальным оформлением на заседаниях Секретариата ЦК.
Ту же организационную политику бюрократизации и отбора чиновников сталинцы ведут и по линии Коминтерна. В основе отбора работников и руководителей последнего лежат не ленинские принципы выдвижения профессиональных революционеров, а сталинский план отбора наемных чиновников. Преданные партийные кадры Коминтерна изгоняются из братских партий, если они проявляют самостоятельность в суждениях и независимость в работе. Не убеждение, не воспитание, а политика диктата – вот стиль работы Сталина в Коминтерне. Если иностранные коммунисты осмеливаются критиковать персональные приказы сталинского аппарата, то они тут же объявляются «оппозиционерами» или «примиренцами», «социал-демократами» или «перерожденцами» и изгоняются из партии не через их собственные партии, а через Коминтерн в Москве (Тальгеймер, Брандлер) или, если их исключения связаны с крупными неприятностями лично для Сталина, то их просто отзывают из их страны в Москву как «примиренцев» (Эверт, Герхардт).
Если все это делается методами «нормальными для сталинского аппарата», то другой путь, на который стал отныне Сталин, не может быть терпим ни в одной партии политических единомышленников: этот путь – путь чудовищной провокации, фальсификации, вымогательства, шантажа одних руководителей и членов ЦК против других, а всех вместе против организационных принципов и идейных основ ленинизма. За спиной партии и ее высших органов Сталин ведет политику ликвидации ленинской партии. Этот «сталинский режим в нашей партии более невыносим».
Единственная возможность оздоровить партию и восстановить ленинскую политику – это немедленно убрать Сталина со всем его «кабинетом» в полном согласии с завещанием Ленина.
Таково было в главных чертах содержание заявления Бухарина от 30 января 1929 года. Что это так, читатель может убедиться и из сличения моего изложения этого заявления с документами Сталина о Бухарине («ВКП(б) в резолюциях…», 1924-1932, Ч. II, стр. 514-530).
Заявление Бухарина было адресовано очередному пленуму ЦК. Последний пленум был в ноябре, очередной пленум был назначен на конец января. Но Сталин внезапно отменил пленум, а заявление Бухарина передал на рассмотрение объединенного заседания Политбюро и делегации Президиума ЦКК. Расчет был очень простой: после предоставления членам делегации Президиума ЦКК (четыре человека – все сталинцы: Орджоникидзе, Ярославский, Шкирятов и Сольц) права решающего голоса, соотношение сил в Политбюро резко изменилось в пользу Сталина – 7 против 3, если даже Калинин, Куйбышев и Рудзутак окажутся по-прежнему «примиренцами». И этот расчет себя оправдал: на заседании 9 февраля семерка организованно выступила против Бухарина, а из трех «примиренцев», уже ранее подготовленный Куйбышев присоединился к семерке. Письмо Бухарина было объявлено «платформой» всех трех правых лидеров оппозиции (Бухарина, Рыкова и Томского) и клеветой на Сталина и на партию (Сталина впервые начали идентифицировать с партией). Заседание постановило не доводить до сведения пленума ЦК заявление Бухарина, а самому Бухарину запретить выступать на пленуме с подобным заявлением. Тогда Бухарин и Томский объявили вторично, что они немедленно уходят со своих постов, чтобы сохранить право изложить на пленуме свои обвинения против сталинского руководства. Рыков отказался присоединиться к этому заявлению. Это некоторым образом охладило Бухарина, но тем резче начал Томский атаковать Сталина, обвиняя в непоследовательности и своего друга Рыкова. Томского поддержал кандидат в члены Политбюро и секретарь ЦК Угланов.
Воспользовавшись образовавшимся разбродом среди самих лидеров правой оппозиции, тройка Сталина (Сталин, Молотов и Ворошилов) начала «ковать железо, пока горячо» – она внесла предложение:
