Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №8 за 2003 год
В 1913-м Блоку исполнилось 33 года – «Христов возраст», невольно кажущийся рубежным для подведения итогов. На столе лежала поэма «Возмездие», задуманная как эпопея русской жизни, в которой каждое новое поколение отвергает опыт отцов и, как ни печально, повторяет прежние ошибки…
Блок, родившийся в «ректорском флигеле» университета на Васильевском острове, с детства был окружен атмосферой высокого интеллекта и передовых общественных идей. Для его деда, академика А.Н. Бекетова, ректора университета и Бестужевских женских курсов, равно как и для тестя – великого химика, экономиста и метролога Д.И. Менделеева, – казалось несомненным, что труд интеллигента просто обязан быть оправдан реальной пользой, способствовавшей улучшению жизни простого народа. А вот для поколения Блока ответы на больные вопросы современности были далеко не столь однозначными – слишком уж сложной казалась окружающая действительность. …Блок выглянул в окно: так и есть. По зеленому откосу обрывистого берега Пряжки прогуливалась очередная парочка девиц в белых платьях и широкополых шляпах, задирающих головы в надежде увидеть, не мелькнет ли за стеклами силуэт обожаемого поэта…
Популярность стихов Блока в это время достигла апогея. Бесконечные признания, записочки и телефонные звонки, досаждавшие ему постоянно, раздражали поэта, для которого «незнакомки, дымки севера» не были расхожими клише, но служили знаками чего-то невыразимого, таившего в себе смутное предчувствие грядущих катастроф. Выйдя из печальной задумчивости, Блок понял, что уже опаздывает в издательство «Сирин», а ему еще необходимо было заглянуть к новому своему приятелю Терещенко. Не желая сталкиваться с почитательницами, Александр Александрович вышел из квартиры через кухню черным ходом и быстрым шагом направился в сторону Мойки – проходными дворами мимо дровяных сараев и конюшен. Хотя поселился он в Коломне недавно, эти места были ему хорошо знакомы. Между Офицерской и Мойкой находился Демидовский сад с театром, который в 1906—1909 годах занимала со своей труппой Вера Федоровна Комиссаржевская. Великая актриса пригласила к себе Всеволода Мейерхольда, первой значительной постановкой которого стал «Балаганчик» Блока в декорациях Николая Сапунова, а музыку написал Михаил Кузмин. Премьера состоялась 30 декабря 1906 года.
Пока шла работа над спектаклем, Блок подружился со многими, кто был связан с театром Комиссаржевской, а спустя несколько месяцев он увлекся одной из актрис труппы – Натальей Волоховой, которой и посвятил свой знаменитый стихотворный цикл «Снежная маска». В 1913 году Демидовский сад, в простонародье именовавшийся «демидроном», превратился в луна-парк, обустроенный различными новейшими аттракционами. В декабре там состоялось два скандальных представления набиравших силу футуристов: трагедия «Владимир Маяковский», исполненная автором и оформленная Павлом Филоновым, и опера Алексея Крученых и Михаила Матюшина «Победа над солнцем», с декорациями и костюмами, выполненными Казимиром Малевичем. …Перейдя Храповицкий мост у «Новой Голландии», Блок направился по Галерной улице в сторону Благовещенской площади (ныне площадь Труда), на углу которой, в доме 41, несколькими годами ранее он с женой Любовью Дмитриевной снимал небольшую квартирку во флигеле. Его «Прекрасная дама» в это время, сблизившись с Мейерхольдом, стала актрисой и вместе с труппой режиссерановатора гастролировала по провинциальным городам. Неутомимый Мейерхольд был в числе организаторов своеобразного артистического кабаре «Дом интермедий», единственный театральный сезон которого прошел в 1910 году в доме на Галерной, 33. Там шли пантомимы и балеты, оформленные Николаем Сапуновым. Яркий театральный художник и портретист, сверстник Блока, Сапунов трагически погиб летом 1912 года в Териоках (Зеленогорск), где труппа Мейерхольда устроила дачный театр с представлениями на берегу залива. Во время прогулки по морю лодка, в которой сидел Сапунов с друзьями, перевернулась и художник, не умевший плавать, утонул.
Наконец Блок вышел на Английскую набережную. Этот уголок Северной столицы с дворцами, принадлежавшими петербургской знати XVIII—XIX веков, и всегда считавшийся одним из самых аристократических ее районов, оказался весьма привлекательным для «новых русских» начала ХХ столетия. Владельцами старинных особняков на Английской стали железнодорожные магнаты Дервизы, банкир Поляков, вагоностроитель Тенишев. Блок остановился у представительного особняка, облицованного светлым камнем. В этом доме на Английской, 22, в 1910-х годах снимал квартиру Сергей Павлович Дягилев, занимавшийся здесь разработкой стратегии по организации «Русских сезонов» в Париже – именно с них началась мировая слава петербургских оперы и балета. К этому времени Дягилев уже отошел от созданного им вместе с друзьями – А. Бенуа, К. Сомовым, Л. Бакстом, Д. Философовым – художественного объединения «Мир искусства», выставки которого в начале века сыграли важную роль в обновлении отечественной живописи, графики, декоративно-прикладного и театрального искусства. Именно в кругу «Мира искусства» зародился активный интерес художников к Петербургу, городу, обладающему гармонией и совершенством многочисленных архитектурных ансамблей. На Английской набережной, в собственном доме под номером 12, жил и новый знакомый Блока Михаил Терещенко – 27-летний миллионер, наследник крупного сахарорафинадного производства, основанного его отцом. Владелец 70-миллионного состояния, Терещенко вместе со своими сестрами финансировал издательство «Сирин», давшее Блоку возможность опубликовать те произведения, которые казались ему особенно значительными в современной литературе. Поэт легко находил общий язык с Терещенко, человеком разнообразных познаний, учившимся экономике в Лейпцигском университете, преподававшим римское право – в Московском и в Петербурге получившим придворный чин камер-юнкера. В те годы Михаил Иванович увлекся политической деятельностью, которая в 1917-м привела его в состав Временного правительства.
Блок зашел к Михаилу Ивановичу посоветоваться об издании нового романа Андрея Белого, своего друга-соперника, с которым в это время у него разладились личные отношения, что, впрочем, совсем не мешало признанию его оригинального таланта.
Роман Белого «Петербург» вышел в «Сирине» в конце 1913 года. Сидя в кабинете Терещенко под «Шестикрылым серафимом» Врубеля, висящим на стене, Блок поделился с приятелем впечатлением от встречи с Константином Сергеевичем Станиславским, который 27 апреля заходил к нему послушать новую пьесу «Роза и крест». Блок мечтал поставить ее в Московском художественном театре, но основатель театра не уловил мистической глубины замысла поэта. Поговорили о Париже, куда Александр Александрович собирался в июне. Там, как раз в 1913 году, дягилевская труппа готовилась к премьере в театре «Шатле», ставшей этапной для истории русского балета: Вацлав Нижинский ставил «Весну священную» на музыку Игоря Стравинского в оформлении Николая Рериха. Терещенко предложил проехаться в издательство на Пушкинскую вместе, в своем новом «роллс-ройсе», тут же позвонив в гараж. …Центр Петербурга в то время ничем, казалось, не отличался от нынешнего, так как все основные его сооружения уже существовали, а нового за следующий век не прибавилось. Однако разница все же была. Захаровское Адмиралтейство, томоновская Биржа, россиевские Сенат и Синод закрашивались в один тон, без принятого ныне выделения цветом архитектурных деталей. Дома министерств были окрашены одинаково. Зимний дворец возвышался мрачной громадой темно-красного цвета, так же были окрашены и корпуса, полуциркулем окружающие Дворцовую площадь. Дворцовый мост только начинали строить, так что весной продолжали наводить наплавной Исаакиевский, въезд на который был от площади с Медным всадником. Бронзовый конь, сдерживаемый властной десницей, так же рвался вперед со своей скалы, но площадь была вымощена булыжником, без газонов и цветников и на ней происходили парады и военные смотры.
В 1913-м, когда в феврале месяце столица отмечала 300-летие правления династии Романовых, мимо Медного всадника – от Исаакиевского собора по площади шествовал крестный ход. Впрочем, Блок 20 февраля, в день торжеств, предпочел на улицу не выходить, поскольку отнюдь не разделял патриотического восторга четырех тысяч активистов «Союза русского народа» – черносотенцев, приехавших на юбилей Императорского Дома из Киева… По Адмиралтейской набережной с ее бульваром, мимо сразу двух памятников царю Петру – «спасающему рыбаков» и «строящему корабль», – открытых в 1909 году, и уродливого Панаевского театра, почти сразу после революции сгоревшего, автомобиль мчался в направлении Марсова поля. Издали был виден Троицкий мост с его фонарями и обелисками, за десять лет после своего открытия ставший неотъемлемой частью невской панорамы.
