Уильям Тейлор - Микенцы. Подданные царя Миноса
Другие, расположенные на той же территории, приближаются по форме к микенским гробницам, но они явно относятся к более позднему времени и, следовательно, испытали влияние греческих образцов. Совсем недалеко от Греции, на острове Крит, существовала длительная традиция возведения круглых гробниц поблизости от поселений. Наиболее ранние сооружения также относятся к 3-му тысячелетию. Однако, не уступая по размеру некоторым греческим толосам, они имеют совершенно иную конструкцию. В частности, крыша у них выкладывалась не из камня, а из более легких материалов, чем каменные основания, например саманных кирпичей, деревянных балок или даже соломы, уложенной поверх каркаса.
Сходство с греческими аналогами наблюдается только у некоторых гробниц, относящихся к XV веку, обнаруженных неподалеку от Кносса. Оно показывает, что влияние Микен было намного сильнее, чем считалось. Скорее всего, микенские толосы представляли собой местное изобретение, в нем только некоторые черты, такие, как круглая планировка гробниц и ступенчатый метод кладки крыши (см. с. 136), были заимствованы извне.
О ритуале захоронения в толосах известно немного, поскольку почти все они были разграблены еще в античные времена. Счастливым исключением является небольшой толос, раскопанный поблизости от дворца Нестора, находящегося в Пилосе. Чудесное спасение от разграбления, возможно, объясняется тем, что достаточно рано, скорее всего на протяжении XIV в. до н. э., там произошло обрушение кровли и гробница утратила характерные черты. Видимо, грабители ее просто не узнали.
В круглой могиле, достигающей 5,5 метра (18 футов) в диаметре, находится огромное количество захоронений (примерно 23). Самые ранние из них размещаются в пифосах, или сосудах для хранения запасов, изготавливавшихся из обожженной глины или металла, часто яйцевидной или заостренной формы. Данный способ погребения достаточно редко встречается в Греции в конце среднего элладского периода, но в то же время он был широко распространен на Крите.
Показательно, что в одном из захоронений использован узкогорлый кувшин с носиком типично критской формы. Кости из другого захоронения поместили в сосуд дворцового стиля (см. с. 58). Похожий способ погребения, возможно, использовался в толосе в Каковатосе, расположенном в 40 милях выше на север по побережью. Там обнаружили фрагменты нескольких сосудов, относящихся к дворцовому стилю, а кости были разбросаны по всему пространству гробницы.
Другие захоронения находятся в пилосской гробнице, однако там все кувшины, за исключением одного, были опущены в ямы, вырытые специально для этой цели. Такую практику погребения использовали в Микенах, где мало места и не было другого выхода, если требовалось освободить пространство для погребения последнего усопшего.
Обычно последнего покойника клали во весь рост в середине гробницы, рядом с ним размещали предметы, которыми он дорожил при жизни: с левой стороны – кинжал, наконечник стрелы помещали между ног, маленький бронзовый кубок ставили в изголовье, бронзовое зеркало клали на нижнюю часть живота (зеркала были одинаково распространены как среди мужчин, так и среди женщин), маленькая ваза (возможно, в ней находились ароматические притирания) – с правой стороны.
На грудь клали бронзовое шило с ручкой из слоновой кости и женскую фигурку. Поскольку очевидно, что керамика из этой гробницы датируется не позже, чем конец второй трети позднеэлладского периода (то есть примерно 1400 г. до н. э.), это одна из древнейших микенских статуэток.
Интересно содержимое захоронений в пифосах. В одном из очень старых сосудов, раскрашенных в традициях среднеэлладского периода, обнаружили маленький котелок, булавку, кинжал, все изготовленные из бронзы, а на дне сосуда нашли фрагмент тонкого золотого кружка.
В другом сосуде, также расписанном в среднеэлладском стиле, были четыре булавки, два кремневых наконечника для стрел, глубокий котелок, в котором лежало несколько бронзовых предметов. Внутри сосуда, смешавшись с костями, находилось несколько длинных бронзовых булавок, возможно использовавшихся для закалывания савана, фрагмент серебряного сосуда с рельефным рисунком.
В сосуде с носиком критского типа находилась только терракотовая чаша вафейского стиля, но рядом с ним обнаружили три заколки и два кинжала. В четвертом сосуде дворцового стиля и, следовательно, датируемом более поздним периодом (относящимся к XV в. до н. э.) не было ничего, кроме скелета.
В двух сосудах с поврежденными скелетами погребальные предметы отсутствовали, только в одном нашли шесть кинжалов и три фрагмента золотого обруча, складывающиеся в изысканный амулет. Захоронение весьма отдаленно напоминает роскошь микенских шахтных могил. Тем не менее большинство предметов вооружения, найденных в этом толосе, имеют свои аналоги в шахтных могилах. Подсчет количества скелетов и их средний возраст показывают, что гробница использовалась в течение примерно ста пятидесяти лет.
Содержание этого толоса описано достаточно подробно, поскольку оно оказалось одним из немногих, сохранившихся практически полностью. Хотя это и не богатая гробница, она позволяет составить представление об уровне достатка знатной семьи, жившей в этом районе.
Два других толоса частично подверглись разграблению, но оставшиеся в них предметы указывают на богатство имевшихся в них захоронений. Один находится в Рутси, поселении всего в нескольких милях от пилосского толоса, его раскопал профессор Маринатос. Внутри толоса обнаружено большое количество прекрасных гемм, а также несколько великолепно украшенных мозаичных кинжалов, имеющих явное сходство с теми, которые были найдены в шахтных могилах микенских царей.
Другая гробница находится в Дендре (древней Мидии), неподалеку от Микен, она была раскопана шведскими учеными. Внутри толоса обнаружены четыре захоронения, три выделяются богатством и разнообразием предметов. С помощью данной могилы можно проиллюстрировать очевидное различие в погребальных обрядах, существовавших в западной и восточной частях Пелопоннеса.
Практически все толосы, находившиеся поблизости от Микен, были разграблены, и только великолепие их архитектуры позволяет судить о тех богатствах, которые в них находились. Похоже, в каждом из них располагалось всего по нескольку погребений. Иначе говоря, каждая могила в восточном Пелопоннесе была приготовлена как последнее прибежище для одного правителя, его слуги и, возможно, любимого ребенка.
Исключением из данного порядка является так называемая Львиная гробница, расположенная в Микенах, где в полукруглой яме у стены склепа найдены разрозненные остатки более ранних погребений.
Толосы, раскопанные в Мессении, представляли собой фамильные склепы, служившие последним прибежищем для многих поколений. Начиная с середины XIII в. в Микенах сооружение толосов прекратилось, а в остальной части Греции их продолжали использовать вплоть до конца микенской эры. В Фессалии и Мессении толосы, хотя и меньшего размера, продолжали строить еще позже, вплоть до конца протогеометрического периода (до начала X в. до н. э.).
На основе археологических находок можно дать только сокращенное и во многом приблизительное описание погребальных обрядов, совершавшихся в толосе после смерти представителя царского рода. Возможно, большую сводчатую гробницу можно было увидеть во всем великолепии, когда ее открывали, чтобы принять первое погребение правителя.
Если его проводили в «Сокровищнице Атрея», то процессия плакальщиков, сопровождавших погребальную колесницу с установленными на ней носилками с телом, медленно двигалась по длинному дромосу, ведущему в самую середину холма. Справа и слева от них отлого возвышались стены, постепенно закрывавшие солнечный свет. Наконец, перед ними появлялся из мрака гигантский дверной проем с искусно вырезанным антаблементом, опиравшимся на высокие полуколонны, обрамлявшие вход в гробницу. Большие бронзовые двери с позолоченными выступами распахивались наружу, чтобы принять кортеж. При неровном свете факелов свод, украшенный горизонтальными полосами бронзы, сверкал тысячами золотых звездочек. Носилки снимали с колесницы и ставили на земляной пол, покрытый золотым покрывалом. Ярко сверкали парадные одежды, в которые было облачено тело, его голову венчала корона. К поясу прикрепляли его официальную печать и любимый кинжал. Вокруг него расставляли сосуды с едой, фляги с вином, кувшины с маслом и благовонными мазями, необходимые для жизни и ухода за телом во время его последнего путешествия. Рядом с ними клали его личное оружие: сабли, рапиры, кинжалы и копья, а также лук и колчан, набитый стрелами.
Рис. 29. «Сокровищница Атрея». Изометрия (по Худу)
Одна рапира выполняла особенные функции. Под пение магических заклинаний ее отделяли от остального оружия и ломали, чтобы заключенный в ней дух освободился и отправился на битву за своего хозяина, защищая его от демонов, мешавших добраться до царства мертвых.
