Владимир Губарев - XX век. Исповеди: судьба науки и ученых в России
— Но, тем не менее, неожиданности возникали?
— Постоянно! Идешь на работу и не знаешь, что тебя ожидает — ведь плутоний вел себя весьма своенравно. К примеру, на отлитом образце плутония, имевшем форму полушара, через двое суток появились трещины. В общем, все экспериментальные данные свидетельствовали, что чистый плутоний весьма прихотлив, работать с ним необычайно сложно. И тогда Бочвар решил найти для него какие-то иные формы, то есть легировать плутоний. Были проверены металлы третьей группы периодической таблицы Менделеева. По требованию Харитона исключен был алюминий. Вскоре выяснилось, что лучший легирующий элемент — галлий, причем его дельта-фаза фиксируется. Таким образом, путь к использованию сплава в бомбе был открыт.
— И об этом сообщили Харитону?
— А он у нас был постоянно: ему сообщали результаты контроля каждого слитка. И именно он давал "добро" для изготовления из них деталей. Впрочем, еще не совсем было ясно, как именно их делать…
— Что вы имеете в виду?
— Есть разные способы изготовления деталей. Мы отрабатывали три из них… Первый — прессование из порошка. Однако вскоре это направление было забраковано: слишком опасно! Однажды порошок урана — он был имитатором плутония — рассеялся по помещению и загорелся. Игорь Васильевич Курчатов приказал немедленно прекратить подобные исследования как чрезвычайно опасные. Не удалось использовать для изготовления первых деталей и литье — оборудование удалось изготовить только осенью 49-го года… Осталась лишь технология сваривания кусков металла под давлением в вакууме. Разработка этой технологии началась в "Девятке", а продолжилась в цехе…
ИЗ ХРОНИКИ ОТКРЫТИЙ: "Проведенные в цехе опыты по диффузионной с варке кусков алюминия закончились неудачей. Куски не сваривались. Научный руководитель этих работ А.Г. Самойлов решил, что продолжать работу нельзя и нужно усовершенствовать пресс-инструмент. Когда доложили об этом А.А. Бочвару и потом Е.П. Славскому, р еакция последнего была весьма бурной. В результате переговоров дело взял в свои руки Б.Г. Музруков. Он отвез А.Г. Самойлова и Ф.И. Мыськова в заводоуправление и поместил их в свою комнату отдыха с тем, чтобы они ничем не занимались, пока не сделают чертежи деталей, которые требуется заменить. В считанные дни чертежи были готовы. Б.Г. Музруков направил чертежи с нарочным в самолете на один из оборонных заводов г. Горького. И уже спустя неделю все нужные детали были в цехе".
— Наверное, все, что происходило при изготовлении первой детали для бомбы, помните до мельчайших подробностей?
— Да разве такое можно забыть! Сначала тщательная зачистка каждого кусочка плутония. Потом взвешивание и хранение в специальном контейнере. Ну а когда все слитки были подготовлены, начальник отделения, громко, чтобы все слышали, считал каждый кусок и загружал его в матрицу, установленную в аппарате… После загрузки слитков опустили пуансон и аппарат установили под пресс. Началась операция сваривания. Физики подсчитали, что опасности возникновения цепной реакции нет, однако для контроля счетчик нейтронов был установлен. Поздно вечером было проведено прессование. К утру аппарат должен был остыть… Естественно, все высшее руководство комбината приехало в цех, когда из аппарата извлекали пуансон и матрицу. Матрицу освободили от обоймы и положили на металлический поддон. Попытались легкими ударами освободить деталь, но безрезультатно. Что же случилось? И тогда Ефим Павлович Славский сильно, с размаху, ударил по зубилу. Одна половинка матрицы отпала. Ну а вторую уже удалось отделить легко… Деталь была цела. Все с облегчением вздохнули. Результаты измерений параметров ее были хорошие: наружный диаметр детали и без обработки соответствовал требованиям чертежа! Однако треволнения наши не закончились… Просвечивание детали проводил начальник лаборатории В.А. Коротков. Просматривали еще плохо просохшие рентгеновские пленки. И вдруг на изображении увидели темный треугольник. Дефект! В цех немедленно приехали Курчатов и Ванников. Игорь Васильевич внимательно просмотрел пленки. Треугольник отчетливо виден… Тогда Коротков предположил, что дефект в свинцовом компенсаторе, а не в детали. Курчатов распорядился провести повторную гамма-дефектоскопию детали. Это было сделано ночью. Утром Курчатов и Ванников убедились, что дефект не в детали, а в компенсаторе. И, тем не менее, Игорь Васильевич потребовал "просветить" деталь еще раз… Только потом в Москву было сообщено (а это делалось ежедневно!), что можно приступать к дальнейшим исследованиям детали. И тут случилось совсем уж неожиданное…
— С деталью?
— Нет, с Борисом Львовичем Ванниковым… Когда деталь была установлена на стенде, где проводились нейтронные измерения, в лабораторию пришли Курчатов, Харитон и Ванников. При приближении грузного Ванникова к стенду счетчик нейтронов защелкал быстрее. Ванников то приближался к стенду, то удалялся, и каждый раз счетчик фиксировал изменение нейтронного фона. Это лишний раз свидетельствовало, что деталь сделана из делящегося материала.
— Казалось бы, теперь надо было бы и успокоиться?
— Совсем наоборот: чем больше трудностей преодолевали, тем обстановка становилась все более напряженной Г… После нейтронных проверок первая плутониевая деталь бомбы поступила на механическую обработку. Выбор соответствующего станка, проектирование и установка на нем камеры, создание необходимой оснастки, приспособлений и нестандартного измерительного инструмента, выбор режимов резания и все другие работы проводились под руководством сотрудника института М.С. Пойдо. А обработка детали была поручена токарю высшей квалификации Александру Ивановичу Антонову. Порядок был такой: каждое очередное снятие стружки токарь мог проводить только по разрешению Пойдо, который в своей рабочей тетради после каждого прохода резца подсчитывал размеры детали… У станка стоял Завенягин, смотрел, как работает токарь. Неожиданно он остановил работу и заявил, что деталь запорота. Пойдо и Антонов заверяли его, что все в порядке, но Завенягин, возбужденный, настаивал на своем. Сделали внеочередную проверку — все размеры были в порядке…
— Конструкторы заряда были здесь же?
— Они ждали, когда мы изготовим вторую деталь заряда. И она вскоре появилась. Вот тут-то мы и передали комплект физикам.
Они расположились в здании № 21, вход в которое был категорически запрещен. Как позже я узнал, там группа физиков во главе с Курчатовым и Харитоном проводили "критическую сборку", то есть устанавливали критическую массу заряда.
ИЗ ХРОНИКИ СОБЫТИЙ: "При покрытии второй детали произошло ЧП. На внутренней поверхно сти образовался высокий дендрит. Устранить его без нарушения покрытия было невозможно. Будет ли деталь после снятия покрытия годной? Как снять покрытие, не повредив деталь? Возникшая ситуация особенно серьезной была для научного руководителя цеха А.С. Займ овского. Когда он сообщил о случившемся Б.Л. Ванникову, тот возбужденно заявил, что, если деталь будет забракована и ее придется изготавливать заново, он отдаст его под суд. Ответ Александра Семеновича, что он не боится советского суда, вызвал неожиданную реакцию Ванникова, который воскликнул: "А я вот боюсь!"… К счастью для всех, покрытие с детали сняли легко. Повторное покрытие детали было удачным".
— Вы знали, что скоро пройдут испытания?
— Нет. Просто однажды изготовленные детали "исчезли". Это случилось ночью, когда в цехе никого не было. Об успешном испытании я узнал случайно. Приехал в цех Славский, увидел Бочвара и радостно сообщил ему об успехе. Я понял, что речь идет об испытаниях… А потом было опубликовано Сообщение ТАСС.
— А с Берией вы встречались?
— "Встречались" — это неточное слово: я был для него одним из многих тысяч… Ну а видеть "грозного министра" довелось. Кстати, вскоре после испытаний атомной бомбы стало известно, что Берия приедет на комбинат и посетит наш цех № 4. В день его приезда на рабочих местах были оставлены только ответственные исполнители. Мне поручили ждать его прихода у входа в хранилище плутония, которое мы уже к этому времени построили. Но Берия только остановился у входа, выслушал объяснения директора Музрукова и, не осматривая хранилища, пошел дальше. Его сопровождала большая свита генералов.
— И на этом можно было поставить финальную точку?
— Все только начиналось! После испытаний бомбы в цех поступил приказ Б.Л. Ванникова жестко закрепить разработанный технологический процесс в инструкциях. А в конце было сказано, что виновные в нарушении инструкции будут отдаваться под суд… А вскоре цех № 4 прекратил свое существование.
