Карлхайнц Дешнер - Криминальная история христианства

Страна, где возникло христианство, эта узкая береговая полоска на восточном краю Средиземного моря, на Западе Азии, образует мост между Малой Азией и Северной Африкой, особенно Египтом. В «грозовом углу» обоих континентов буйствовали старейшие великие державы мира. В предизраильское время она называлась Ханаан (так значится в Библии девяносто восемь раз), ее жители хананеянами (возможно, от аккадского «kinahhu», красного пурпура, важного предмета торговли того времени). После завоевания Израиля во время Второй иудейской войны императором Адрианом она носит имя Палестина, которое должно было вытравить всякое воспоминание о евреях Библия не знает этого слова. Только Вульгата, ее латинский перевод, говорит о «Palaestini», но подразумевает при этом филистеров. Иногда римляне, как часто и библейские авторы, обозначали всю Палестину на Юге области как Юдеа, откуда происходит имя евреи,[44] которое вначале употребляли лишь не-евреи, сами евреи называли себя народом Израиля.

Напротив, относительно редко говорили о «стране Израиль», в то время как формулировка «страна иудеев» стала употребляться (как было уже сказано, — по отношению всей Палестины) не больше, чем Гессен или Сицилия. Однако все, что по Божьему повелению было захвачено как «наследственная доля», называлось также Землей обетованной, еще в Послании евреям, или «Святой страной», понятие «святой» придает даже самым мрачным местностям, фактам, фигурам воистину ослепляющий блеск Талмуд тоже писал просто страна — «просто страна», радуется Даниэль-Ропс, хотя иронично, «страна Бога».

Израилиты, согласно некоторым исследователям, кочевники, разводившие мелкий рогатый скот, занимали часть Ханаана, может быть, в 14-м, но вероятно в 13-м веке до РX, и быстро слились с еще раньше пришед шими сюда евреями — возможно, наполовину мирный, наверняка длительный процесс названный колонизацией, он все еще спорная проблема. Однако его историческим фоном было, бесспорно, расшатывающее влияние египетского господства До сих пор разъединенно действовавшие двенадцать племен образовали теперь с довольно сильным религиозным отпечатком «Амфиктионию», вид культового государства, с храмами, одновременно местами паломничества, как центром. Стечением времени эти племена сплотились на основе почитания Яхве, их единство не было ни кровным, ни естественным, а зиждилось на союзе с Богом. Конечно, они почитали и других божеств и духов семитского Эла, господина с особенно большим членом, позднее слившегося с Яхве Знали они также культ небесного светила, культ природных божеств, домашних богов (терафим), зверей (теленок, змея), священных деревьев, источников, камней.

Постепенно израилиты уничтожили густую сеть ханаанских городов-государств позднего бронзового века, простиравшихся от Палестины и Сирии, их маленькие, частично состоявшие из профессиональных воинов армии, их значительно более высокую культуру, — страну, в которой, как известно, текли молоко и мед «большие и прекрасные города, которые ты не строил, дома, полные добра, которое ты не добывал, пробитые источники, которые ты не пробивал, виноградники и маслины, которых ты не сажал» Все это Яхве дал в их руки. И наряду с затяжным вырезанием хананеян (в Ветхом Завете названы и охарактеризованы как полностью пришедшие в упадок «амореи» и «хеттеи») израилиты сражались против аммонитов, моабитов, из которых однажды, согласно Библии, было убито «около 10 000 человек», — «все сильные и воинственные мужчины». Они без конца побеждали филистеров, из которых якобы 600 человек убил один Самегар палкой, которой погоняют волов, «и освободился Израиль тоже», — переводит Лютер. Именно борьба против филистеров, владевших пятью городами береговой зоны (Газа, Астод, Экрон, Аскалон, Гаф) и, возможно, приходивших с эгейских островов, способствовала тому, чтобы созрела еврейская национальная мечта и до сих пор расколотые племена оказались спаянными Израилиты воевали против тсикалов, мидианитов, арамейцев и, естественно, против самих себя, так что, например, Бефель (Дом Бога) был разрушен между 1200 и 1000 гг. до РX, четырежды.

Теперь устраивались эти бойни не кровожадными рыцарями-разбойниками, степными бандами, грабителями, головорезами, как их называет тогдашнее сообщение в Тель-ель-Амарну, а «царством священников и народом святым, 12-я книга Моисеева, 19, 6) чистыми, побуждаемыми духом Господним» пастырскими натурами (Нот), по приказу «харизматических вождей» (Вюртвейн) Впереди всех сражается Яхве, который никого не оставляет «безнаказанным», чей нос извергает дым, рот — «пожирающий огонь», который «мечет пламя» и проливает дождем серу, посылает раскаленных змей и чуму, «Господь муж брани», «сражающихся колонн Израиля», «настоящий воин», «страшный Бог», «Бог ревнитель, за вину отцов наказывающий детей до третьего и четвертого рода». Конечно, Яхве предстает и милосердным, совершает целительные поступки. Однако о язычниках он вообще печалится лишь постольку «as the Gentile was a potential Jew»[45] (Фееведе) Чаще всего, однако, от него исходит «несчастье», «уничтожение, стремительная порча», и одинаково для «всех жителей Земли» При его приходе вздрагивает мир, горы качаются, а противники околевают как мухи Золотое правило для обращения с вражескими городами «И когда Господь, Бог твой, предаст его в руки твои, порази в нем весь мужеский пол острием меча, только жен и детей и скот и все, что в городе, всю добычу возьми себе, и пользуйся». Такое милосердие относится, разумеется, к далеко живущим врагам Для близживущих следует «не оставляй в живых ни души».

Но этот Бог, одержимый абсолютностью, как до сих пор ни одно порождение религиозной истории, и жестокостью, которую никто после этого не превзошел, стоит за спиной всей истории христианства! И сегодня еще требуют от человечества в него верить, ему молиться, за него умирать. Это Бог столь редкой кровожадности, что он «поглотил все демоническое». Так как он сам «был могущественнейший демон, то в Израиле больше не нуждались ни в каком другом демоне» (Фольц). Это Бог, клокочущий ревностью и жаждой мести, не допускающий никакой терпимости, иноверия, более того, всякое общение с язычниками, goyim, которые абсолютно rasha, безбожны, определенно говоря, требует «острого меча», свершить над ними «возмездие» — «за заблуждения Аллилуйя». «Когда введет тебя ГОСПОДЬ, Бог твой, в землю и изгонит от лица твоего многочисленные народы и поразишь их тогда предай их заклятию, не вступай с ними в союз и не щади их, дочери твоей не отдавай за сына его, и дочери его не бери для сына твоего. И истребишь все народы, которые ГОСПОДЬ, Бог твой, дает тебе. Да не пощадит их глаз твой».

Этот Бог ничто так не вкушает, как ненависть и руины. Он поглощен кровожадностью Со времен «колонизации» исторические книги Ветхого Завета «надолго стали хроникой всегда обновляющейся резни без оснований и пощады» (Брок) «Видите ныне, что это Я, Я — и нет Бога, кроме меня живу Я вовек. Когда изострю сверкающий меч Мой, и рука Моя приимет суд, то отомщу врагам Моим Упою стрелы Мои кровию, и меч Мой насытится плотию, кровию убитых и пленных, головами начальников врага».

7 февраля 1980 г еврейский теолог Пинхус Лапиде открыл в Мюнхенском университете мероприятие «Общества для совместной христианско-еврейской деятельности» докладом «Особенное в иудаизме» с высказыванием «если бы нужно было свести веру Израиля в телеграфном стиле к одному-единственному слову, то оно будет называться «жажда единства» Оставим в стороне, что жажда единства, как учит история, обнаруживает большей частью ужасные последствия — не точнее было бы сказать кровожадность? Однако Лапиде, у которого перед глазами была не библейская история, а, как почти у всех теологов, теология, немедленно вывел как «первое последствие иудаистского монотеизма» — «моно — этику» и утверждал, будто высшая ценность этой веры защита человеческой жизни. «Так как чтобы спасти жизнь, даже собственную, не только могут, но должны быть порой нарушены почти все заповеди». Но разве библейская история Израиля (и кое-что в его сегодняшней) не доказывает, что хотя часто и нарушают заповеди, но не для того, чтобы спасти жизнь, а уничтожить? Лапиде, однако, выводит во-вторых из иудейского единобожия — «равенство всех Божьих детей» и в-третьих — «равные права всех смертных на счастье» «Евангелие с горы Синай, которое в зародыше подавляет все виды высокомерия выбора».

Ну, в Библии, которой мы заняты, доминирует другой тон, в Библии этот Бог хуже, чем его народ. Не защиты жизни требует он, не равенства всех людей, не равных прав на счастье, но наоборот. Он в который раз стонет из-за пренебрежения к его истребительным приказам, из-за братания с язычниками «Также они не истребили народы, как им, однако, велел Господь, но связались с язычниками и учили их труды и служили их Богам». Так как этот Бог хочет быть единственным Богом, никого рядом с собой не терпеть, он «always at war with other gods»1 (Девик). Всякая конкуренция должна исчезнуть. Тотальная религиозная война дает о себе знать — tabula rasa.[46] «Истребите все места, где народы, которыми вы овладеете, служили богам своим и разрушьте жертвенники их, и сокрушите столбы их, и сожгите огнем рощи их, и разбейте истуканы богов их, и истребите имя их» Приказ, который «возлюбленный Бог» изрыгает в Ветхом Завете постоянно. И кто бы ни уклонялся, кто бы даже ни советовал служить другим богам, будь это брат ли, сын, собственная дочь, «жена на лоне твоем, или друг твой, который для тебя, как душа твоя», каждый должен умереть «Твоя рука прежде всех должна быть на нем, чтобы убить его».