Владимир Бешанов - Шапками закидаем! От Красного блицкрига до Танкового погрома 1941 года
Пока генерал Рябышев соображал, как же ему собрать теперь свой корпус и осуществить удар на Дубно, в помощь ему в 9 утра, то есть через три часа после получения приказа, прибыл крупный специалист по «моральному фактору» корпусной комиссар Вашугин:
«Он шел, подминая начищенными сапогами кустарник, прямо на Рябышева. Когда приблизился, посмотрел снизу вверх в морщинистое скуластое лицо командира корпуса и сдавленным от ярости голосом спросил:
– За сколько продался, Иуда?
Рябышев стоял в струнку перед членом Военного совета, опешивший, не находивший что сказать, да и все мы растерянно смотрели на невысокого, ладно скроенного корпусного комиссара.
Дмитрий Иванович заговорил первым:
– Вы бы выслушали, товарищ корпусной…
– Тебя, изменника, полевой суд слушать будет! Здесь, под сосной, выслушаем и у сосны расстреляем (прокурор, председатель Военного трибунала, взвод бойцов – тут же, готовы к работе!).
Я не выдержал и выступил вперед:
– Можете обвинять нас в чем угодно. Однако потрудитесь прежде выслушать.
– А, это ты, штатный адвокат при изменнике…
Теперь поток ругательств обрушился на меня.
Все знали, что член Военного совета не выносит, когда его перебивают. Но мне нечего было терять. Я воспользовался его же оружием, то не был сознательный прием. Гнев подсказал.
– Еще неизвестно, какими соображениями руководствуются те, кто приказом заставляет отдавать врагу с боем взятую территорию.
Корпусной комиссар остановился. Для того чтобы смотреть мне в лицо, ему не надо поднимать голову. Мы одного роста. Перед моими глазами аккуратная черная полоска усов, нервно подергивается правое веко. В голосе члена Военного совета едва уловимая растерянность:
– Кто вам приказал отдавать территорию? Что вы мелете? Генерал Рябышев, докладывайте.
Дмитрий Иванович докладывает. Член Военного совета вышагивает перед нами, заложив руки за спину.
Корпусной комиссар понимает, что вышло не совсем ладно. Но не сдается. Он смотрит на часы и приказывает Дмитрию Ивановичу:
– Через двадцать минут доложите мне о своем решении…
Корпусной комиссар не дал времени ни на разведку, ни на перегруппировку дивизий. Чем же наступать?
Рябышев встает и направляется к вышагивающему в одиночестве корпусному комиссару:
– Корпус сможет закончить перегруппировку только к завтрашнему утру.
Член Военного совета от негодования говорит чуть не шепотом:
– Через двадцать минут решение – и вперед.
– Чем же «вперед»?
– Приказываю немедленно начать наступление. Не начнете, отстраню от должности и отдам под суд…
Приходится принимать самоубийственное решение – по частям вводить корпус в бой. Снова мы окружены плотным кольцом командиров. Член Военного совета, поглядывая на часы, выслушивает Рябышева. Создается подвижная группа в составе дивизии Васильева, полка Волкова и мотоциклетного полка. Основные силы закончат перегруппировку и завтра вступят в бой.
– Давно бы так. – Член Военного совета исподлобья смотрит на Дмитрия Ивановича. – Когда хотят принести пользу Родине, находят способ…
Рябышев молчит. Руки по швам. Глаза устремлены куда-то поверх головы корпусного комиссара. Член Военного совета прикладывает узкую белую руку к фуражке.
– Выполняйте. А командовать подвижной группой будет Попель.
Корпусной комиссар поворачивается ко мне:
– Займете к вечеру Дубно – получите награду. Не займете – исключим из партии и расстреляем».
Чудную сцену описал генерал-лейтенант Попель, не правда ли? Вот так и организовывались контрудары. За двадцать минут! Не нужны знания, оперативное искусство, умные профессиональные генералы. Главное – иметь под рукой расстрельную команду и прокурора, чтобы оформил казнь как положено.
Итак, в связи с тем, что и соединения 8-го мехкорпуса перегруппировывались и не были готовы к наступлению, Рябышев создал подвижную ударную группу в составе 34-й танковой дивизии, 24-го танкового полка 12-й дивизии, мотоциклетного и мотострелкового полков – около 220 танков и более 9000 человек. Возглавил группу заместитель командира корпуса по политчасти бригадный комиссар Попель. Вторая половина корпуса должна была перейти в наступление на следующий день. Ввод советских частей в бой вновь осуществлялся последовательно. О силах противника представление имели смутное. Как утверждал бывший командир роты разведывательного батальона Г.И. Пенежко, «у Клейста в нашем направлении действовали шесть дивизий. Это – четыре тысячи танков оперативного назначения, еще не бывших в боях, только вчера введенных в прорыв».
В 14 часов 27 июня группа Попеля перешла в наступление, которое вначале развивалось успешно. Танкисты атаковали врага в районе Верба, затем отрезали выдвинутые вперед в район Кременец подразделения 16-й танковой дивизии от ее главных сил и к вечеру прорвались к Дубно, выйдя в тыл 11-й танковой дивизии, наступавшей на Остров. В тот же день, но на несколько часов раньше, в район города с северо-востока вышли соединения 19-го механизированного и 36-го стрелкового корпусов. Однако, достигнув цели с разных направлений, советские войска не установили связи и не организовали взаимодействия между собой. Вследствие этого их действия носили разрозненный характер и не привели к решению задачи по уничтожению всей вклинившейся в этот район германской группировки. Корпус Рокоссовского вообще не мог наступать и сам отбивал атаки 3-го мотокорпуса противника на участке шоссе Луцк – Ровно.
Более того, «панцеры» продолжали катиться на восток: 11-я танковая дивизия захватила Острог и двинулась к Шепетовке, дивизии 3-го моторизованного корпуса приближались к Ровно.
28 июня бои в районе Дубно приняли еще более ожесточенный характер. Немцы перебросили сюда дополнительно 55-й армейский корпус. Это позволило им усилить натиск на корпус генерала Фекленко, который понес значительные потери и вновь был вынужден отступить к Ровно. Положение 8-го корпуса в связи с этим резко ухудшилось. Он оторвался от соседа слева – корпуса Карпезо, который успеха не имел. Немецкой авиаразведке удалось вскрыть продвижение главных сил генерала Рябышева из района Броды в Дубно. Фон Клейст отдал приказ 16-й танковой дивизии преградить дорогу на Дубно и подготовить мощную сводную боевую группу для контрнаступления юго-западнее города.
В ночь с 28 на 29 июня 12-я танковая генерала Мишанина и 7-я дивизия полковника Герасимова предпринимали неоднократные попытки прорваться в Дубно и соединиться с группой Попеля. Однако противник, вводя в бой все имевшиеся части, не позволил этого сделать. Дивизии Рябышева – всего каких-то 300 танков, в том числе 95 КВ и Т-24, – не смогли проломить оборону 57-й и 75-й пехотных дивизий противника на рубеже реки Пляшевка. Немцы приостановили свое наступление к востоку от Дубно и произвели перегруппировку, в результате которой против советского 8-го мехкорпуса были направлены части пяти дивизий из состава 3-го и 48-го мотокорпусов группы Клейста.
В районе Дубно бои происходили 29 и 30 июня. С германской стороны были введены в бой 44, 75, 57 и 111-я пехотные, часть сил 16-й моторизованной и 16-й танковой дивизий. Сюда же подтягивались 225-я пехотная и 14-я танковая. Все немецкие силы стягивались в кольцо. Лишь 11-я танковая держала оборону в районе Острог. К исходу 29 июня корпус генерала Рябышева фактически дрался в окружении и нес большие потери. Пробиться к Дубно не удалось, связи с командованием фронта не было, тылы оказались отрезаны, заканчивались боеприпасы и горюче-смазочные материалы, погиб командир 12-й танковой дивизии генерал Мишанин. Вечером 29 июня командир корпуса принял самостоятельное решение прорываться на юг.
Командующий фронтом вновь потребовал от 19-го механизированного и 36-го стрелкового корпусов организовать наступление по сходящимся направлениям на Дубно и установить связь с 8-м корпусом. Фекленко и Сысоев 29 июня вновь бросили свои части в наступление, которое вскоре захлебнулось.
В этот день Военный совет Юго-Западного фронта издал специальную директиву об устранении многочисленных недостатков в действиях советских войск. В ней указывалось, что части плохо организуют разведку, в результате чего не имеют информации о противнике. Отмечалось слабое обеспечение флангов и стыков, неудовлетворительное использование радиосвязи для управления боем. Так, 36-й стрелковый, 8-й и 19-й механизированные корпуса, наступая на Дубно, не имели связи между собой.
30 июня бои в этом районе продолжались, но немцы уже окончательно переломили ситуацию в свою пользу.
Полностью окруженная группа Попеля, в которой еще оставалось 80 танков КВ и Т-34, неоднократно делала безрезультатные попытки прорваться в юго-западном направлении, чтобы соединиться с главными силами своего корпуса. Наконец, 2 июля Попель, потеряв связь с Рябышевым, решил пробиваться на восток. Оставшиеся без горючего танки пришлось бросить. В боях погибли командир 34-й танковой дивизии полковник Васильев, командиры полков подполковник Н.Д. Болховитин и подполковник Волков. Через три недели бригадный комиссар вывел из окружения в районе Белокоровичей 1778 человек – все, что осталось от шести полков, но зато «в боях с нами немцы потеряли более четырехсот танков, и, кроме того, мы сковали, оттянули на себя три их танковые дивизии. Мы помешали главным силам танковой армии Клейста выполнить план».
