Хью Томас - Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг.
Конечно, тема преследований и наказаний была одной из самых важных для республики. Получи она гарантии, что такого не произойдет, республика еще год назад пошла бы на заключение мира. 17 февраля Аскарате и Альварес дель Вайо, все еще находившиеся в Париже, телеграфировали Негрину, что может быть только одно условие мира, с которым они хотели бы ознакомить лорда Галифакса для последующей передачи Франко. Лорд Галифакс сам выложил Аскарате это простое условие перед тем, как испанский дипломат направился в Париж. Из-за задержек на телеграфе (по мнению Ас-карате и Альвареса дель Вайо, их сознательно организовал полковник Касадо, республиканский командир Армии Центра) положительный ответ Негрина пришел в Париж только 25 февраля, а Галифакс уже 22-го перестал ждать ответа на свое предложение. Он начал готовить безоговорочное признание правительства националистов. К тому же 18 февраля Франко положил конец всем идеям об условиях мира, кто бы их ни выдвигал – Франция, Англия или республика. «Националисты победили, – объявил он, – и поэтому республика должна согласиться на безоговорочную капитуляцию». 22 февраля Франко отправил телеграмму Невиллу Чемберлену с заверениями, что его патриотизм, его честь джентльмена и благородство станут надежными гарантиями мира. Позже он сообщил, что трибуналы, которые начнут действовать после капитуляции республики, будут иметь дело только с преступниками. «Репрессии чужды движению националистов», – сказал он4. Британия сочла, что его слова и телеграмма Чемберлену составляют единственное условие признания правительства националистов. А тем временем 26 февраля сенатор Берар завершил свою миссию в Бургосе. Все требования националистов были приняты. Франция и первая Испания будут жить бок о бок, как добрые соседи, сотрудничать в Марокко и пресекать все действия, направленные против безопасности одной из сторон. Французское правительство взяло на себя обязательство вернуть в Испанию всю собственность, переправленную во Францию против желания ее владельцев. Она включала в себя 8 миллионов фунтов стерлингов в золоте, которые хранились в «Мон-де-Марсан» как залог займа, взятого в 1931 году. Банк Франции отказался возвращать его республике, хотя заем был выплачен. Все военное снаряжение, закупленное республикой у Франции, все военные, торговые и рыболовецкие суда, произведения искусства, машины и документы – все подлежало возвращению в Испанию. В ответ националисты всего лишь согласились принять в Бургосе французского посла.
Карта 34. Испания после падения Каталонии, февраль 1939 г.
Официальное признание Франко со стороны Франции и Англии состоялось 27 февраля. 22 февраля Чемберлен зачитал телеграмму Франко в палате общин. Либеральная и лейбористская партия резко протестовали против признания режима Франко. Начались дебаты против этой акции. Эттли решительно осудил сомнительный образ действий Чемберлена, который успел согласовать акт признания с Даладье, не поставив в известность палату общин. «В этом поступке, – подвел итог Эттли, – мы видим откровенное предательство демократии, завершение двух с половиной лет лицемерной политики невмешательства, которая на самом деле потворствовала агрессии. И это всего лишь один очередной шаг вниз по пути, на котором правительство его величества не просто продавало, а предавало постоянные интересы страны. Оно ничего не делало, чтобы восстановить мир или прекратить войну, а заявляло всему миру, что тот, кто не будет применять силу, всегда будет удостоен дружбы британского премьер-министра». Чемберлен ответил на эти яростные нападки, заявив, что генерал Франко дал заверения проявлять милосердие и теперь, когда война подошла к концу, у Британии нет оснований ставить ему какие-то условия. Далее, как это часто случалось во время испанской войны, последовал горячий и резкий обмен мнениями между сэром Генри Пейдж-Крофтом, сторонником генерала Франко от консерваторов, и мисс Эллен Уилкинсон. Иден, занимавший место на задних скамьях, поддержал правительство, предупредив, что затяжка с признанием может привести к продолжению войны. Все же другие консерваторы-«заднескамеечники», такие, как мистер Вивиан Адаме, сочли предосудительным безоговорочное признание. Черчилль отсутствовал. Коммунист Галлахер предложил объявить импичмент премьер-министру. Герберт Моррисон и сэр Томас Инскип, соответственно со стороны оппозиции и правительства, выступили за прекращение дебатов, чем закрыли долгую серию страстных дискуссий об Испании в «матери всех парламентов». После Французской революции больше ни одна тема, связанная с иностранными делами, так не занимала внимание палаты общин. Как ни печально, правительство своей политикой невмешательства, которую оно создало (и успешно принудило французское правительство примкнуть к ней), способствовало поражению республики. Это было сделано в русле политики «всеобщего умиротворения в Европе», которая означала умасливание Гитлера и Муссолини и лесть в их адрес, чтобы они оставались «в хорошем настроении»5.
Аскарате нанес последний, не увенчавшийся успехом визит лорду Галифаксу, напомнив, что условием признания Британия потребовала от Франко гарантий сдержанности6. Россия осудила фальшь «капиталистической политики капитуляции перед агрессором», но никаких иных действий не предприняла. Вашингтон пока еще не торопился с признанием Франко, но большинство других стран последовало примеру Франции и Англии.
Примечания1 Деньги, выпускавшиеся муниципалитетами, комитетами Народного фронта и Женералитатом в первые дни войны (из-за пестрой расцветки их называли «пижамами»), теперь в большинстве мест больше не принимались.
2 Националисты обратились к британскому консулу на Мальорке капитану Хиллгарту, чтобы он договорился о капитуляции сил республики. Форин Офис согласился удовлетворить эту просьбу, но оговорил, что в переговорах не должны будут участвовать ни Италия, ни Германия и что в течение двух лет на острове не должно быть ни немецких, ни итальянских войск. Эти условия были приняты.
3 Диас с ноября находился в Москве, работая в Коминтерне.
4 В ноябре 1938 года Франко заявил, что об амнистии не может быть и речи. «Тот, кто амнистирован, деморализован». Похоже, он был искренне убежден (без сомнения, под влиянием Серрано Суньера), что «искупление достигается через наказание трудом». То есть те, кто избежал казни, должны «перевоспитаться» в трудовых лагерях.
5 Оппозиция, которая еще в октябре 1936 года сочла невмешательство «фарсом», активно поддерживала Испанскую республику и имела близкие отношения с Аскарате и испанским посольством. Но она всегда воздерживалась от неконституционных действий, таких, как организация бойкота со стороны профсоюзов торговли с испанскими националистами или помехи предоставлению кредитов Франко из Сити.
6 Позже он вверил здание испанского посольства Форин Офис, который передал его представителю националистов герцогу Альбе. Такие же сцены имели место и в других столицах. Новые обитатели посольств последовали примеру Альбы и в течение нескольких часов уволили всех работников, включая и обслуживающий персонал, который работал в посольствах еще с времен монархии.
Глава 74
Заговор полковника Касадо. – Негрин и Касадо. – Продовольственная ситуация в Мадриде. – Встреча на аэродроме Лос-Льянос. – Отставка Асаньи. – Кризис в коммунистической партии. – Вспышки мятежей в Картахене. – «Пронунсиаменто» Касадо. – Бессилие Негрина. – Бегство Негрина и коммунистов во Францию.
Заявления генерала Франко 18-го и 22 февраля вызвали в республиканской Испании двойственную реакцию. Негрин и коммунисты укрепились в своей идее продолжать сопротивление. Командный состав офицеров армии, которые продолжали быть просто республиканцами, а не коммунистами или социалистами, пришел к выводу, что жесткость условий Франко объясняется тем, что коммунисты поддерживают правительство Негрина и доминируют в армии. Они решили, что поскольку служили еще в старой испанской армии, то смогут добиться соглашения с Франко на более выгодных условиях, чем Негрин. Частично этот вывод проистекал, сознательно или бессознательно, из ревности к мужеству офицеров-коммунистов, которые преобладали в армии. Вокруг этих офицеров стали собираться и другие оппоненты Негрина, среди них и сторонники Асаньи, Прието, Ларго Кабальеро. Но все их лидеры оставались за границей. Единственной более-менее значимой фигурой среди заговорщиков был социалист профессор Бестейро, давний диссидент и реформист. Как бы ни готовился и ни развивался заговор, его должна была постичь неудача, не окажи ему поддержку мадридские анархисты, которые, действуя независимо от окончательно распавшегося анархистского движения в целом, воспользовались возможностью свести свои давние счеты с коммунистами. Таким образом, начался последний акт и без того трагической Гражданской войны. Через два с половиной года после военного мятежа, поднятого Санхурхо, Молой и Франко, война завершалась так же, как и начиналась – восстанием группы офицеров против своего правительства.
