Разговор с варваром - Павел Юрьевич Хлебников
Каким образом Нухаев зарабатывал деньги, стало известно, когда его в мае 1990 года арестовала московская милиция за попытку вымогать деньги у одного подмосковного предпринимателя, некоего Дащяна. Этот инцидент красочно описан в книге Николая Модестова:
«Днем в ворота кооперативного колбасного цеха под Можайском въехала новенькая белая „Волга“. Из автомобиля вышел смуглый молодой человек и, заглянув в здание конторы, пригласил начальника производства Дащяна выйти на два слова. Сначала беседа шла во дворе цеха. Затем Дащяну предложили сесть в машину.
Из показаний потерпевшего:
«В машине находились еще двое мужчин. Один назвался Геной, другой — Хожей. Начал разговор Гена, произносивший слова с явным акцентом. Он поинтересовался, как у меня идут дела на работе, в семье, не беспокоит ли кто. Я удивился: кто меня должен беспокоить? И никак не мог понять, откуда эти люди — вежливые, хорошо одетые. Мое недоумение разрешил Гена. Он сказал, что в связи со сложившимся внутригосударственным положением кооператоры, цеховики и дельцы теневой экономики должны оказать помощь тем, кто находится наверху».
Дащян предложил визитерам компромисс — устроить на должность кладовщика их человека. Но вступивший в диалог Хожа был категоричен: «Это не наш вопрос. Делай, как тебе говорят». А Гена добавил тоном, не обещавшим ничего хорошего: «Мы знаем больше, чем ты думаешь. Слышали, любишь жену, детей, внуков. Человек ты умный, рассудительный, поспешных действий предпринимать не захочешь. Будь паинькой, не усложняй себе жизнь…»
Условия сделки оказались таковы. Пятьдесят тысяч рублей (по ценам 1990 года сумма более чем солидная) нужно передать вымогателям в московском кафе «Лазания» в ближайший выходной. Как выразился Гена: «Нас нужно подогреть». А затем выплачивать установленную сумму ежемесячно. Что будет в случае отказа, рэкетиры не уточняли, но предложили разузнать о них в столице: мы, дескать, люди известные.
Первым шагом Дащяна после отъезда непрошеных гостей был визит в районный отдел милиции. Там его выслушали и предложили написать заявление. Он торопиться не стал, подумал, а когда остыл, понял — заявлять рискованно. О жестокости чеченцев и их методах убеждения шла нехорошая слава. Так знакомый владелец частного магазина в центре Москвы, узнав о случившемся, по-дружески дал совет: «Слушай, это настоящее зверье. Они второй раз сами не поедут — пришлют своих головорезов. И не помогут ни милиция, ни прокуратура. Лучше отдай и спи спокойно…»
Дащян с одобрения жены набрал 20 тысяч рублей (рэкетиры согласны были принять деньги частями) и в субботу отправился в Москву. В кафе «Лазания» кооператора поджидал уже знакомый Гена. В «лазанской» группировке абхазец Геннадий Лобжанидзе, имевший три судимости — за кражу, изнасилование и мошенничество, занимал более скромное положение, чем его дружки — чеченцы Хо-Хожаи Руслан. Но не был он и простым «быком». Любитель покурить «травку», азартный картежник и завсегдатай ресторанов, Лобжанидзе, известный в определенных кругах как Гена Шрам, считался особо доверенным лицом. Привезенный «долг» — двадцать тысяч рублей — он не пересчитывая сунул в карман и щелкнул пальцами в сторону официанта: «Шампанского.» Пока ожидали заказ, Дащян осматривался по сторонам.
За одним из столиков сидели Хожа с Русланом. Пришедшие в кафе первым делом подходили к ним, внимательно, с почтением выслушивали и лишь после этого искали глазами свободные места. «Крестные отцы» вели рабочий прием. Дащян своими глазами убедился, что приезжавшие к нему действительно люди авторитетные..
Выпив с кооператором по бокалу шампанского, Гена Шрам поинтересовался, когда тот намерен произвести окончательный расчет. Дащян попытался сыграть на жалости: деньги еле наскреб, не разоряйте, мол, полностью. Но Лобжанидзе дал понять, что разговоры в пользу бедных в «Лазании» не ведутся. Тогда Дащян вспомнил о своем приятеле, задолжавшем ему 26 тысяч. Если бы Гена и его друзья помогли вернуть долг, «Нет проблем», — мгновенно откликнулся Лобжанидзе и, уточнив адрес приятеля, попрощался. А через два дня Дащян вновь смог убедиться в силе Руслана и компании. Поздно вечером к нему приехал задолжавший знакомый, бледный, с бегающими глазами, протянул шестнадцать тысяч рублей и уникальную золотую брошь с бриллиантами, стоившую никак не меньше десяти тысяч. «Зачем же так, — с упреком произнес он, — неужели обязательно было чеченцев подключать?»
В ближайший выходной шестнадцать тысяч и ювелирное украшение перекочевали в «Лазанию». По расчетам Дащяна, долг был погашен. Но вымогатели такую арифметику не признавали. «В зачет идет половина, — сказал Гена Шрам, — остальное — оплата услуг по возврату денег». Кооператор попросил скидку, но чеченцы уступить отказались. Тогда жена Дащяна слетала в Армению и заняла у родных недостающую сумму. Последние тысячи Хожа получил из рук жертвы в такси, подъехав в условленное место».
В 1991 году Нухаев вместе со своими компаньонами был осужден за мошенничество и грабеж и приговорен к восьми годам лишения свободы. Однако просидел лишь восемь месяцев. Как ему удалось так быстро освободиться, я расскажу позднее.
Вытеснение чеченцев
[ПХ] Славянские группировки объединялись против чеченцев. Как это происходило?
[Х-АН] Они все в одно время целенаправленно начали говорить: здесь должны быть наши ребята, русские, славяне. Мы пригласили тех же солнцевских, люберецких, всего пять группировок. Мы предложили разделить территорию между ними и чеченцами. Надо было решать вопросы с некоторыми объектами по Москве. Но там, где мы говорили — пополам, они говорили, что это ихняя целина. На этом получился расход, и тогда полностью началась война.
[ПХ] Как вы считаете, кто из русских бандитов, выступавших против чеченцев, был самым смелым?
[Х-АН] Появлялось много имен. Ну тот же Сильвестр[2], допустим. Но Сильвестр — это у него такой воинственный имидж был, а сама личность-то жидкая, недостаточно твердая. Это потом ему такой имидж сделали. А первый имидж я ему сделал. К тому времени я уже сломал многих. Никто не знал, как со мной разговаривать. А Сильвестр как раз работал по машинам в порту, и он так активно начал везде шустрить. Он раз пришел, говорит: «Дай мне то-то». Ну я ему говорю: «Хорошо, тебе сейчас даю, ты всегда должен будешь. Другие со мной не смогут говорить — ты сможешь говорить. Я тебе дам эту свою сторону, а ты, естественно, будешь делиться».
[ПХ] Но потом он отвернулся от вас?
[Х-АН] Да. Он, видимо, создавал себе такой имидж. Но в одном столкновении, когда он себя неправильно повел, я ему сказал: «Ты помнишь, как ты поднялся? Так и опустишься. Ты меня понял?» Ну
