Переписка. 1931–1970 - Михаил Александрович Лифшиц
Конечно, успехи имеют и здесь сложные субъективные условия, постоянный контакт и возможно более свободное от трений сотрудничество между леводемократическими партиями. Здесь есть очень сложные проблемы.
Демократическое левое крыло Партии мелких сельских хозяев очень слабое и поэтому не всегда (и редко в достаточной степени) может влиять на крестьянский центр партии. В Национально-крестьянской партии нет единства. После выборов162 преобладало правое крыло, и партия очень сильно подчинилась шовинистским течениям. Лишь реакционное нападение на земельную реформу вызвало здесь изменение, и на съезде партии, который прошел недавно, правое крыло потерпело поражение (этим я не хочу сказать, что левое крыло победило). С тех пор улучшаются, конечно, и наши отношения. Очень сложны также и наши отношения с братской партией163. Там тоже есть правое крыло, которое нельзя назвать несущественным. Хуже то, что левое крыло идеологически идет очень своеобразными путями. Оно хочет, например, – правда, только в пропаганде, не на практике, – перескочить через современную стадию демократии, ведет открытую пропаганду за социализм, отрицает важность национального вопроса и т. д. Отсюда возникают двойные трения между обеими рабочими партиями: как практический оппортунизм, так и пропагандистское ультралевачество приводят к многочисленным конфликтам, особенно в организациях нижнего уровня. В последнее время состоялись и теоретические дискуссии между теоретическими органами обеих рабочих партий164; приведут ли они к выяснению или к обострению отношений, пока еще не ясно. Все это разыгрывается в основном за кулисами, в длинных личных встречах и т. д.
Такова общая картина. Для специфики моей партийной работы среди интеллигенции отсюда следует: очень много работы и очень мало результатов. В партии ужасно много комиссий и заседаний, докладов, брошюр и статей, но ни большинство массы интеллигенции, ни большинство действительных верхов не завоевано для демократии. В этой связи расскажу, что вас, может быть, заинтересует, что в связи с опубликованием моих первых вещей начинаются литературные дискуссии. Пока на уровне защиты 1’art pour Part[20] и чистого «мастерства» против притязаний реализма165. Но и здесь мы стоим лишь в начале.
Надеюсь, это письмо застанет вас всех, прежде всего Елену108, в более хорошем состоянии, чем раньше. Болезнь Елены нас обоих очень обеспокоила. Пожалуйста, напишите подробно, как ее состояние сейчас. И про состояние Раи166. Если у Игоря есть экземпляр его Щедрина167, пусть его пошлет, может быть, позднее можно будет сделать перевод.
На обороте (см. ниже. – Ред.) я еще добавляю для Миши перевод тех частей (из предисловия к сборнику), которые касаются его.
Сердечный привет всем вам шлет Дьюри
Гертруд[21]
Отбор и компоновка – работа проф. Лифшица, превосходного <ausgezeichneten> исследователя в области марксистской эстетики. Правда, в обстоятельствах нашей страны невозможно издать этот сборник во всей его полноте. Проф. Лифшиц издал на русском языке полное собрание литературных штудий Маркса и Энгельса в объемном томе в 800 страниц168.
Мих. Лифшиц – Д. Лукачу
Москва, 7 ноября 1946 г.
< по-русски, от руки >
Мои дорогие друзья!
Я с радостью узнал из ваших писем к Елене, что вам живется хорошо, что жизнь ваша наполнена полезной работой, короче говоря, что вы «возделываете свой сад». Этому можно только завидовать. Дело, конечно, не только в благоприятных внешних обстоятельствах, но прежде всего в вашей изумительной, истинно-мудрой философской способности, применяясь к любым обстоятельствам, находить удовлетворение в деятельности. Будем надеяться, что после первого пароксизма общественной работы вы получите также возможность создавать что-то новое для европейских читателей в широком смысле слова. Пишу вам в день праздника Октябрьской годовщины и поздравляю с нашим XXIX-летним юбилеем. Лида тоже просит передать свои поздравления.
Я только что перебрался в Москву; еще не успел привести в порядок свои книги. Только что начал новую, гражданскую работу. Работа эта преподавательского характера – я вернулся к преподаванию философии. Внешние и материальные стороны жизни устраиваются более или менее благополучно; не знаю, конечно, насколько прочно. Что касается внутренней нашей жизни, то вы, вероятно, имеете наши газеты. «Культура и жизнь»169 дает полную картину послевоенного состояния нашего идеологического фронта. Могу еще добавить для полноты картины, что Ермилов170 вот-вот будет назначен редактором «Литературной газеты», а председателем вновь созданной в Союзе писателей секции критиков является Кирпотин171 (его заместитель – Альтман172). Мне непосредственно не приходится иметь дело ни с Союзом, ни с газетами, так как я давно ничего не писал и, занятый преподавательской работой, едва ли буду писать. Впрочем, как обернутся дела, предвидеть трудно, но при всех случаях я надеюсь продержаться на достигнутой в настоящее время точке покоя.
Плохо то, что Юдин173 тоже, кажется, будет редактором какого-то журнала; по этому поводу Елена в волнении, но я в тайне надеюсь, что бог этого не допустит.
До нового года я еще буду занят всякими работами, а с 1 января 1947 года, если ничто не помешает, думаю отдаться немного наукам. Меня тоже интересует распространение экзистенциализма на Западе; кое-что из сочинений Сартра я уже читал, остальное думаю достать. Е(ели прямой у меня нет, но думаю как-нибудь послужить критикой буржуазной философии. В последнее время я много писал для ВОКСа, писал, конечно, ремесленно, как пишут в это учреждение, но все-таки из этого получилось нечто не лишенное интереса. Я сочинил большую статью о философии истории Герцена и еще большую (что-то около пяти листов) о русской критике, принципы которой излагаю в систематическом порядке. Это предисловие к большому, составленному мной сборнику «Классическая русская критика». Сейчас я думаю составить также сборник из сочинений Герцена, написанных на французском языке – главным образом, о судьбах Европы. Это очень интересно. Таким образом, я кормлю свое семейство. В Информбюро больше не пишу, там перемены.
Настроение у меня сносное. Может быть, это объясняется общей моей усталостью, которая несколько охлаждает порывы даже к научному чтению и тем вносит примирительный тон в мою жизнь. Мне бы хотелось получить от вас когда-нибудь письмо, адресованное лично мне, так как, при всей моей любви к Игорю и Елене, я образую автономную республику.
Обнимаю вас и прежде всего желаю здоровья.
Мих. Лифшиц
P.S. Ваш привет «Конюха»174 мне передала; книги обещает передать, я их еще не видел. Привет Габорам175.
Мих. Лифшиц – Д. Лукачу
Москва, 9 января 1955 г.
< по-русски, от руки >
Дорогой
