Джеймс Бенсон - Волны над нами. Английские мини-субмарины и человекоуправляемые торпеды. 1939-1945
Внизу в каюте немец с большой тщательностью просмотрел все бумаги, делая отдельные замечания. Закончив проверку документов, он взглянул на Ларсена:
– Итак, вы недавно из Кристиансунна?
Проверка закончилась, тон сбавился до обычной беседы. Знает ли Ларсен капитана Орманна, немецкого портового начальника в Кристиансунне? Он приехал из его родного города в Германии. Орманн о нем не упоминал? Нет?
– Ладно. Мне жаль, но немцы должны были защитить Норвегию от английской агрессии.
Беседа продолжалась подобным образом, а тем, кто оставался на палубе, казалось, что прошла вечность, прежде чем Ларсен появился опять вместе с лейтенантом, дружно шутя и смеясь. Люки были распахнуты и один-два мешка с торфом раскрыты и готовы для осмотра. Но они удостоились только небрежного взгляда, равно как и трап в машинное отделение. После первого упоминания о капитане Орманне досмотр продолжался всего четверть часа.
Когда все благополучно закончилось и опустилась темнота, английские подводники поднялись на палубу. Брюстер проснулся и почувствовал себя лучше, чем до того, как он «прикорнул». «Погода стояла вполне приятная, – писал он впоследствии, – а на берегу было много мерцающих огней, выглядевших довольно приветливо. Казалось, о затемнении особо никто не беспокоился. И мы мирно продолжили путь.
Как раз перед самым Тронхеймом, примерно в пятидесяти или шестидесяти милях от входа во фьорд, наш путь изгибался влево. Мы сохраняли примерно юго-восточный курс, но теперь должны были перейти почти на чистый восточный. Как только мы это сделали, мы столкнулись с сильным бризом, хотя пока не было особых причин волноваться из-за его силы. Когда мы с Брауном спустились, чтобы надеть свои костюмы, двое других уже закончили свое предварительное переодевание. И тут почти сразу испортилась погода. Остальные условия были нормальными, луны не было совсем, так что шансов быть замеченными было мало, а огни Тронхейма, горевшие теперь по правому борту, должны были помочь нам ориентироваться.
Не успели мы переодеться, как услышали ряд последовательных резких ударов. Чариоты бились о киль. Погода быстро портилась. Это был уже настоящий шторм. Скорость нужно было снизить, но мы не могли ждать еще двадцать четыре часа в непосредственной близости от оживленного порта. Мы могли поддерживать такую скорость, которая позволила бы провести атаку перед рассветом. «Действовать несмотря ни на что» – вот единственный совет, который мы могли дать себе. Была также надежда на то, что сила норд-оста ослабнет за тот час-другой, который понадобится нам, чтобы достичь противолодочных сетей Асен-фьорда и стартовать самим. Известно, что на этом гористом побережье такие жестокие шторма часто заканчиваются внезапно. Поэтому, снова спустившись вниз, мы продолжили переодеваться.
Когда это произошло, я все еще был внизу. Сразу после десяти часов мы услышали громкий, скрежещущий, раздирающий звук. Судно дернулось и затряслось. Что-то довольно серьезно зацепило винт. Мы все поняли, что это был один из чариотов. Но должен был остаться еще один, пригодный к употреблению, так что нужно было воспользоваться укрытием и узнать. Полностью был одет Боб Эванс, и я приказал ему спуститься и посмотреть, в чем дело. Он вернулся и доложил, что там ничего нет.
Мы были в смятении. Чариоты пропали, и таким образом наша попытка закончилась ничем. Я думаю, редко кто когда-нибудь испытывал такое сильное разочарование, как мы в эту ночь. Мы были в десяти милях от гордости немецкого флота, нами были пройдены все препятствия, но с таким же успехом мы могли быть и на северном полюсе. Оглядываясь назад, я не могу вспомнить ни одного слова проклятия по этому поводу. Все мы были для этого слишком несчастны».
Глава 8
«МЫ ПЕРЕСЕКЛИ НОРВЕГИЮ»
Ларсен был убит горем, и его не могли ободрить уверения Эванса, что в любом случае срезались ведь крепления машин, а перлинь по-прежнему надежно прикреплен к килю. Другими словами, недостаточно надежной оказалась не норвежская работа, а британская.
Брюстер перевел обсуждение ситуации на деловую основу. Кто-то предложил возвращаться назад тем же путем, которым прибыли. Отсутствие нападения означало само собой отсутствие объявления тревоги. Но этот план вскоре был отвергнут, поскольку у них не было никаких документов, разрешающих внешний рейс, и никаких квитанций на груз торфа. В любом случае двигатель был на последнем издыхании, не говоря уж о поломанном винте.
Исходя из этого и была сформулирована позиция Ларсена, которую в конце концов и приняли. Они взяли курс к защищенному северному берегу маленького острова. Лучше было высадиться на берег пораньше. «Артур» необходимо было затопить, а экипаж двумя группами мог двинуться в Швецию. На протяжении этих последних миль пути дополнительно занялись выкидыванием за борт мешков с торфом из трюма, чтобы обеспечить возможность быстрого затопления. Были собраны и упакованы в рюкзаки припасы, а также оружие. Тем временем шторм утих столь же быстро, как и начался. Все было в точности как предсказал Ларсен. Если бы машины продержались еще в течение хотя бы часа, «Тирпиц», вероятно, был бы уничтожен. Это была бы наверняка удачная игра.
Когда они подошли к острову, вода была настолько спокойна, что было решено пройти немного дальше, к Брейвику, расположенному на материке. Вскоре они вышли на подветренную сторону и плыли, словно по мельничному пруду. Если бы это спокойствие наступило раньше!.. Бьёрни остановил двигатель в сотне ярдов от берега, и первые пятеро поплыли в лодке на сушу. Пока они выгребали, Ларсен и Брюстер начали открывать кингстоны, а остальные отбирали рюкзаки на палубе и сверлили в корпусе отверстия, чтобы обеспечить свободный доступ воды. Кальв вскоре вернулся за ними. Вода поступала быстро, но не было заметно, что «Артур» собирается тонуть. Корпус его был деревянным, и осадка у него была малая. Возможно, дело было и в оставшемся торфе. Так или иначе, они отплыли и оставили корабль. Вода заливала его по-прежнему, но сомнения в том, что он окончательно затонет, оставались. Но при всем желании они не могли ничего поделать.
Обе группы соединились на берегу. Это было в час пополудни в воскресенье 1 ноября 1942 г. Все столь тщательно разработанные для них планы теперь ничего не стоили, хотя некоторые инструкции еще могли пригодиться, если они доберутся до Швеции, которая, судя по картам, находилась от них в пятидесяти – шестидесяти милях. Немедленно нужно было составить новый план, но, учитывая тот факт, что почти всегда лучше удаются самые простые решения, они двинулись на восток, разделившись днем на две группы. Никакой отдых в ближайшие дни не предусматривался.
Переход начали по узкой тропе, ведущей от берега. Их было десять человек во главе с Ларсеном. Скоро тропа вывела их на плохонькую дорогу, которая, казалось, пересекает страну; в темноте местность казалась более суровой, чем западные Шетлендские острова, где экипажи провели столько счастливых месяцев. Снег на земле лежал такой чистый, что Малькольм Каузер не удержался и потрогал его рукой.
Дорога проходила в нескольких сотнях ярдов от аэродрома. Было слышно, как садились и взлетали самолеты, и видны были яркие красные огни. Один из норвежцев решил разведать, не ведет ли дорога к аэродрому. К счастью, оказалось, что это не так, и движение продолжалось в хорошем темпе, без происшествий, и только перед рассветом было решено остановиться и разделиться на группы.
Ларсен и Брюстер разговаривали во время всего перехода, и все детали распределения были к этому времени согласованы. Ларсен должен был руководить первой группой, в которую входили Крейг, в качестве второго командира, Билл Тебб, Боб Эванс и Роалд Странд – итого пятеро. В другую группу входили три британца: Брюстер, Браун и Каузер, которые должны были идти с Бьёрни и Кальвом. У каждого был паек – две банки говяжьей тушенки, три банки сардин и несколько галет, а у руководителей – карта и компас. У всех при себе было оружие.
Прощание было кратким, и даже Тебб выглядел печальным. Ларсен со своей группой двинулся первым, свернув с дороги направо и зашагав по каменистому полю. Брюстер следовал по дороге до тех пор, пока перед ним не открылась подходящая тропа, убегавшая влево. Путь Ларсена лежал прямо внутрь страны, Брюстер должен был держаться на одну-две мили ближе к побережью. Обе группы были в пределах видимости друг друга, пока между ними не оказался небольшой холм. Когда последний человек из группы Ларсена скрылся за холмом, Брюстер на мгновение остановился. Теперь они были одни в полном смысле этого слова! Руководство и опыт Ларсена, казалось, не ценились полностью большинством членов группы до той минуты, когда он исчез за горизонтом. Кальв высказал то, что чувствовал каждый, когда на не очень правильном английском языке пробормотал:
– Хороший парень наш капитан.
