Владимир Дядичев - Лиля Брик. Любимая женщина Владимира Маяковского
Факт бракосочетаня О.М. и Л.Ю. Бриков зафиксирован в учетных книгах Московской хоральной синагоги. В архивных делах синагоги (в настоящее время архив находится в Центральном историческом архиве Москвы – ЦИАМ) сохранились книги записи обрядов бракосочетания за 1910-е и др. годы. В книге 1912 года – запись о бракосочетании Бриков.
Книга – размера примерно А4, удлиненного по вертикали (стандарт того времени), с учетными вертикальными графами. Здесь мы даем эти вертикальные графы по порядку их следования в виде отдельных абзацев. Названия граф даны жирным шрифтом; вписанное от руки – курсивом:
1912 год
№ 16
Лета / Муж. 4 янв. 1888
/ Жен. 30 окт. 1891
Кто совершает обряд бракосочетания
Яков Исаевич Мазо Месяц, число / Христ. Февр. 26
/ Евр. Адира 21
Главные акты или записи обязательства между вступившими в брак и свидетели их
Выдана запись под названием «Кетуба де орайта и Тасфот Кетуба»
Свидетели были:
1) Климовический мещанин Нота Пинхусов Литвин
2) Помощник Присяжного Поверенного Лев Ардашович Штейн.
Кто с кем вступает в брак, также имена и состояния родителей
Холостой, окончивший Императорский Московский университет по юридическому факультету с дипломом первой степени, Потомственный Почетный Гражданин, запасной ефрейтор из вольноопределяющихся первого разряда, служивший в Екатеринославском полку, уволенный в запас в 1911 г., Осип Максимович (Меерович) Брик с девицею дочерью Присяжного Поверенного Лили Уриевной (Юрьевной) Каган.
(ЦИАМ Ф. 2372, Оп. 1, дело 42, часть 1, Л. 187об.)
Итак, два уточнения к ранее известным «литературным фактам». Во-первых, Лили Брик ошиблась в дате (месяце) бракосочетания, это – февраль (по старому стилю). Во-вторых, несмотря на якобы «отказ» идти в синагогу (по воспоминаниям), бракосочетание Бриков состоялось все-таки в синагоге.
В том же деле Московской синагоги (Л. 209об.) – сведения о браке в том же 1912 году сестры О.М. Брика Веры с «медвединским Колей» (родственником, также носящим фамилию Брик), упоминаемым выше в воспоминаниях Л.Ю Брик:
№№ 89
Лета / муж. 21 янв. 1887
/ жен. 21 июня 1890
Месц, число / Христ. Окт 21
Кто с кем вступает в брак, также имена и состояния родителей
Холостой, Прослушавший курс юридических наук в Императорском Московском университете, сын Московского второй гильдии купца Николай Максович Брик с девицею дочерью Потомственного Почетного гражданина Верой Максовной – Мееровной Брик.
Выражаю сердечную благодарность В.А. Дроздкову, неутомимому исследователю и моему товарищу, автору фундаментальнейшей книги о жизни и творчестве В.Г. Шершеневиче. В ходе своих разысканий сведений о родственниках и лицах круга Вадима Шершеневича В. Дроздков обнаружил и приводимые здесь документы о Бриках, разрешив мне их обнародовать.
Владимир Маяковский и Осип Брик. 1920-е гг.
ЛитератураБрик Л.Ю. Пристрастные рассказы. Воспоминания, дневники, письма. Нижний Новгород: ДЕКОМ, 2003.
Катанян В.В. (мл.) Лиля Брик. Жизнь. М.: Захаров, 2002.
Маяковский В.В. Полн. собр. соч. В 13 томах. Т. 1. М, 1955.
ЦИАМ Ф. 2372, Оп. 1, дело 42, часть 1, Л. 187об.; Л. 209об.
Прошлых дней изучая потемки. К истории резолюции Сталина о Маяковском
1
Читателям, интересующимся творческой судьбой Маяковского, в какой-то мере знакома история его официальной канонизации Сталиным в конце 1935 года в качестве «лучшего и талантливейшего поэта нашей Советской эпохи». Все же некоторые детали, связанные с письмом Л. Ю. Брик Сталину, послужившим поводом для этой «крылатой» его резолюции, остаются неясными.
Интересная подборка материалов «О Владимире Маяковском» была опубликована в журнале «Дружба народов» (1989, № 3). И в том же году в журнале «Слово» (№ 5, с. 79–80) появилась публикация Ар. Кузьмина «Лиля Брик: “Я не могла поступить иначе”», специально посвященная истории этой резолюции и включающая версию самой Л. Ю. Брик.
Небольшая, всего на две странички, эта публикация вносит, однако, в маяковедение нечто существенно новое, если не сказать сенсационное: оказывается, письмо Л. Ю. Брик «попало в руки самого Сталина» якобы через бывшего коменданта Кремля П. Д. Малькова.
Вот что пишет Ар. Кузьмин:
«В последнее время стало появляться много публикаций, посвященных Л. Ю. Брик. В них, как правило, присутствует и письмо Лили Юрьевны к Сталину. В свое время (март 1968 года) у нас с ней был об этом обстоятельный разговор, записанный мной на магнитофонную пленку.
С появлением публикаций я нашел расшифровку этой беседы и с удивлением заметил, что многие детали, связанные с письмом, как бы прошли незаметно даже в интересной публикации В. А. Катаняна (Дружба народов. 1989. № 3). Эту главу из воспоминаний он мне читал много лет назад. Как в последний час своей жизни, так и в ноябре 1935 года Л. Ю. Брик проявила большое мужество, о котором почему-то говорится мимоходом».
Ар. Кузьмин приводит записанные им слова самой Л. Ю. Брик:
«Обстоятельства, вызвавшие в ноябре 1935 года мое письмо к Сталину, весьма драматичны. Вы это поймете, познакомившись с его содержанием. У меня сердце стыло от боли, от страданий за Маяковского. В ту пору я жила в Ленинграде, моим мужем был Виталий Маркович Примаков, имя которого и после XX съезда партии и посмертной реабилитации несправедливо замалчивается. Виталий Маркович много лет дружил с Мальковым – комендантом Кремля, который в эту должность заступил при Ленине. И ему в свое время было поручено расстрелять после суда эсерку Каплан, покушавшуюся на Владимира Ильича в 1918 году.
По совету Примакова, который очень сочувствовал моим переживаниям и считал, что, кроме Сталина, этих вопросов никто не решит, я написала письмо. Он выразил готовность через Малькова помочь, чтобы письмо попало в руки самого Сталина. Только посоветовал мне писать коротко, не больше странички машинописного текста, иначе, мол, Сталин не прочтет. Я сказала: “Напишу то, что я считаю нужным. А не прочтет, ну и пусть не прочтет, что же поделаешь! Других-то помощников все равно нет”. Мне не составило большого труда составить очень конкретное письмо, указав на вопиющие факты невнимания к памяти Маяковского. Мы прочитали его с друзьями, что-то уточнили, что-то поправили, и уже готовый текст я передала Примакову. Надо ли говорить, как я волновалась, но страха не испытывала, хотя уже тогда, после убийства Кирова, аресты стали обычным делом. Мне искренне хотелось помочь Володе. Он заслужил этого. Словом, все обошлось хорошо. Как оказалось, Сталин в тот же день получил мое письмо. А утром мне позвонили из ЦК и попросили немедленно приехать в Москву».
На письме Л. Брик стоит официальная дата его написания – 24 ноября 1935 г. Внизу подпись: «Л. Брик. Мой адрес: Ленинград, ул. Рылеева, 11, кв. 3. Телефоны: коммутатор Смольного, 25–99, и Некрасовская АТС 2-90-69».
Принципиально новыми в данной публикации являются именно процитированные выше конкретные детали написания и обсуждения письма и впервые обнародованный способ передачи письма «в руки самого Сталина». Однако и маяковедам отнюдь не следует спешить заносить в свои картотеки новую для круга Маяковского (хотя бы и применительно к его посмертной судьбе) фамилию Малькова. Да и историкам не стоит торопиться с выяснением упущенных ими обстоятельств столь неожиданно обнаружившейся «многолетней дружбы» Малькова и Примакова. Они здесь явно ни при чем.
Попробуем разобраться.
Павел Дмитриевич Мальков родился 17 октября 1887 года в семье крестьянина-бедняка Вятской губернии. Окончил двухклассную сельскую школу. В 1904 году вступил в РСДРП. В 1911-м призван на военную службу в Балтийской флот. Делегат II Всероссийского съезда Советов, участник штурма Зимнего дворца. 29 октября (11 ноября) 1917 года назначен комендантом Смольного, а после переезда Советского правительства в Москву, с марта 1918 года, стал комендантом Кремля. На этом посту оставался до лета 1920 года. 15 июля 1920 года П. Д. Мальков в Исполкоме Коминтерна получил предписание о назначении его комендантом поезда Москва – Петроград для участников II конгресса Коминтерна, открытие которого было назначено в Петрограде. Задание было выполнено успешно, но сам Мальков на службу в комендатуру Кремля уже не вернулся.
Нет, ни по служебному положению, ни по «знанию предмета» П. Д. Мальков, конечно, не подходил для такого деликатного поручения, как передача письма о Маяковском И. В. Сталину. Чего не было, того не было. Да и реально-то дело было не только в том, чтобы «письмо попало в руки самого Сталина». Необходимо было, чтобы документ, выражаясь чиновным языком, был соответствующим образом «доложен». А Лиля Юрьевна была достаточно умной женщиной, чтобы не пустить это дело на самотек.
