Лев Федотов - Дневник советского школьника. Мемуары пророка из 9А
Я в это время сидел и рисовал один из рисунков к «Италии». Сия дева расположилась около меня, чтобы посозерцать мое творение.
Собственно говоря, сегодня вечером ничего особенного не произошло. Я хочу только записать шутливый и комический разговор, который произошел между мною и вышеописанной Галиной.
В одну прекрасную минуту она случайно взглянула на окантованный рисунок, висевший на стене в комнате, на котором я изобразил ландшафт с бронтозавром. Я о нем, кажется, упоминал 11 ноября, когда мама принесла домой из театра после постановки вместе с другими рисунками.
– А что это такое, а? – спросила она меня, разинув рот.
– Это звери, – спокойно ответил я.
– Звери??? А где они сейчас?
– Они сейчас там, где и находятся.
– Нет, правда. Где?
– Там, где должны быть.
– Ну что-о? Ну, правда, а?
– Их сейчас нет. Они вымерли.
– Почему? Как? – удивилась она.
– Умерли все, – пояснил я. – Не вечно же им жить.
– А почему они сейчас нигде не живут?
– Потому что не нашли нужным остаться в живых.
– Нет, правда!
– Но ведь должны они были когда-нибудь умереть, – сказал я. – Ведь всякий зверь, проживши свой век, умирает. Вот и они все умирали да умирали, ну и улетучились в конце концов, все до одного.
– А откуда знают, какие они были?
– А их сейчас в земле находят.
– Ну, что ты-ы! Да брось!
– Конечно. Ведь они, когда умирали, падали на землю, а ветер их постепенно заносил землей. Ясно?
– А-а-а!!! – протянула она. – А тогда люди были?
– Нет. Тогда людей еще не было.
– А откуда же они взялись?
– Да постепенно преобразились из обезьян, которые тогда жили.
– Ну, конечно. Ведь обезьяны-то похожи-то на людей-то, да?
– Вот в том-то и дело, – согласился я, улыбаясь.
– А почему раньше эти звери жили, а потом люди?
– Да потому что не наоборот.
– Да будет тебе, скажи!
– Ну, а если бы начали жить раньше люди, то ты бы спросила: почему раньше не жили звери.
– Ага! А что?
– Как что? – удивился я. – Поэтому-то люди и жили позже, потому что не раньше. Это уже дело природы.
– А «дефы» жили когда-нибудь? – спросила она.
– А что это такое?
– Ну, такие вот… с двумя головами… тремя… Во такие.
– Да что ты? – ужаснулся я. – Что это с тобой, голубушка! Чего ты! Брось ты!
– А скажешь, нет? – с особой интонацией проговорила она.
– Конечно, нет! Ты сама вникни в то, что говоришь: с двумя, с тремя головами! Может быть, ты еще скажешь, что жили на свете животные с сотней голов?!
– Ну, а если… – начала она. Но я ее перебил:
– Да ты пойми, что говоришь!
– Ну…
– Да нет! Ты пойми! По-ойми!!
– Да брось ты! А если…
– Да будет тебе болтать, – сказал я. – Пойми ты и все!
– Да перестань… – взмолилась она.
– Не могут такие вообще жить! Будет тебе зря болтать.
– А если они…
– Да брось ты! Пойми, что ты говоришь.
– Да будет тебе перебивать!
– Да не могут жить они вообще. Ты это откуда взяла-то?
– А мне одна тетенька говорила.
– А она-то откуда такая умная?
– Не знаю.
– А ты их видала сама, этих двухголовых дефов?
– Видала… да, – уверенно заявила она.
– Во сне?
– Не-ет! На сцене!
– Да это ведь неживые! Вот уж сказала!
– Да я знаю. А мне тетенька говорила, что такие есть.
– А ты ее не попросила, чтобы она их тебе показала?
– Нет.
– Жалко. Ну, они жили, значит, по-твоему?
– М-м… Ну, а что же тут такого?
– И ты веришь этой самой тетке? Мало ли, что тебе скажут. Ведь не все говорят правду.
– Да брось ты! – снова взялась она за свое. Ну, а вдруг они жили, откуда ты знаешь?
– А ты мне докажи? – cпросил я. – Если докажешь, я сдамся.
– Да в земле…
– В земле? – удивился я. – Да их там нет.
– А ты разве их искал?
– Если бы я их искал, то это не была бы отговорка. Вот в том-то и дело, что их искали даже все ученые Земли и то не нашли.
– А они скушали друг друга, – вдруг сказала она.
– Конечно, ты права, – согласился я. – Первый «деф» съел второго, а второй, чтобы не обидеть друга, съел первого. Так от них и не осталось ничего.
– Ну-у!.. А так не может быть.
– А если не может, то чего же ты так говоришь?
Наконец, она согласилась со мной, и на этом все окончилось. Сухорученков и эта веселая Галина остались у нас ночевать. И сейчас, когда я пишу эти строки, она уже поглощает кислород воздуха лежа. Ибо она уже успела сну отдать на ночь свое сознание.
Все!!!
18 ноября. Сегодня утром я узнал весьма приятную для себя весть. Из телефонного разговора мамы с Бубой (могу напомнить, что Буба, или Люба, это моя тетя) я понял, что к нам в Москву, очевидно, в конце этого года приедет из Николаева дядя Марк. В моих летних записях 1937-го года я упоминал о своей поездке к Марку. Могу, между прочим, удариться в подробности, и сообщить, что Марк – это родной брат маме и Любе. Это добродушный добрый старичок, которого я обожаю больше, чем самого себя.
Ура! Я буду безгранично рад его приезду.
23 ноября. Сегодня утром, еще до того, как я пошел в школу, мы получили открытку из Ленинграда. Когда я ее читал, то мой центр кровеносной системы бешено стучал, силясь разорваться. Рая писала, что Норка-Трубадур с нетерпением ждет меня и что, может быть, в декабре Моня[35] приедет в Москву. Все это, конечно, очень хорошо. В школе ничего особенного не было, и я, проторчав там около 5 часов (дело в том, что у нас изменили расписание и 5-й день у нас теперь не 6-ть, а 5-ть уроков), благополучно вернулся домой.
Мне сейчас придется раскаяться в том, что я забыл 10-го ноября упомянуть о том, что в газетах того числа было сказано о покушении в Мюнхене на жизнь Гитлера, и я в этом каюсь. В сегодняшней газете я узнал об аресте некоего Георга Эльзера, подготовившего данный взрыв, результатом которого должна была быть смерть вождя Германской империи[36]. Но все произошло благополучно, и удар прошел мимо своей цели, к сожалению одних и радости других.
К М. Н. я сегодня хотел собраться пораньше, чтобы успеть ему прочесть весь свой день 5-го ноября, написанный в дневнике. День этот в записях, как известно, очень сложный и длинный, поэтому, чтобы прочесть его, не отрываясь, с начала до конца, понадобится немало времени.
Вдруг мои действия прервал телефонный звонок. Это звонил Модест Николаевич.
– Послушай, Лева, – сказал он мне. – Ты сегодня, пожалуйста, не опаздывай, так как после тебя ко мне придет Кира, а потом я должен уходить.
– Ладно, – проговорил я. – Я и так сегодня хотел к вам рано прийти, потому что я думал прочесть вам весь тот 5-й день.
– А-а! То твой знаменитый день 5 ноября?
– Ну да, – ответил я.
– Жалко, правда! – сказал он. – Ну, ладно. Тогда ты мне его прочтешь в следующий раз.
– Да, – согласился я. – Придется так и сделать.
Когда я пошел к М. Н., то, помимо нот, захватил с собой и дневник, чтобы показать ему записи этого самого 5-го дня.
– Ну, а теперь ты в перчатках? – спросил меня М. Н., когда мы садились заниматься.
– Да. Теперь я их ношу, – ответил я.
– Где? В кармане? – полюбопытствовала М. Ив.
– Да, сейчас-то они находятся, действительно, в кармане, именно в этот самый момент, – подтвердил я.
После занятий М. Н. сказал мне:
– Ну, дружок! Покамест придет Кира, давай-ка мы с тобой черкнем диктанчик. Хочешь я тебе дам тот диктант, который у меня писала Ия?
– Пожалуйста.
– Только имей в виду, что это, хотя диктант и двухголосный, но зато оч. легкий, так как это первый диктант из двух голосов, который она писала.
– Ну, что же, ладно, – согласился я.
Диктант я написал довольно быстро, но не настолько, насколько предполагал.
Я показал М. Н. записи 5-го дня, и он был чрезвычайно поражен их длине.
– Что же это за необычайный день, если на него понадобилось 100 с лишним страниц? – вскричал он.
– Да, это прямо небольшой рассказик, – сказал я. – Даже название ему можно дать: «День из моей жизни».
– Да-а, м-м, – промычал мой учитель. – Интересно, что там у тебя? А знаешь что? – вдруг спросил он.
– Что?
– Покамест нет Киры, ты бы прочел что-нибудь.
– Только не 5-й день – его я не успею.
– Ну, конечно, – согласился М. Н. – Если ты прочтешь, как мы уговорились сл. раз, а сейчас почитай какой-нибудь др. день. Идет?
Я сразу согласился без лишних слов и прочел М. Н. и М. Ив. записи о 6-м ноября – кануне праздников, – т. е. о том дне, в течение которого я был у Юрика на его новой квартире.
– Твой дневник прямо хоть целой книжкой издавай, – сказал потом М. Н.
– Ну-у, до этого еще далеко, – сказал я.
– Ну, а вообще-то, зачем нужно вести дневник? – проговорил М. Н. – Ведь каждую работу следует производить не только для пользы самому себе, но и для того, чтобы принести пользу другим, а также и стране.
– Это вполне понятно, – согласился я.
– Ну, а что касается тебя, то я уверен в том, что из тебя выйдет дельный человек, – продолжал М. Н. – Я думаю, что ты стране пользу принести можешь.
