ЦК ВСРП ЦК ВСРП - Контрреволюционный заговор Имре Надя и его сообщников
Шандор Копачи в своем показании рассказал:
«29 октября Имре Надь по телефону из парламента дал мне указание организовать новые вооруженные силы по охране внутреннего порядка, в которые нужно вовлечь и повстанцев; надо организовать также и руководящий орган национальной гвардии, «революционный комитет» войск по охране внутреннего порядка.
Имре Надь дал указание подыскать на пост руководителя этого комитета человека, имеющего большой военный опыт и по возможности реабилитированного. Я принял это к сведению, и на основе этого мы сообщили руководителям отдельных повстанческих групп, чтобы они приняли участие в подготовительном совещании комитета войск по охране внутреннего порядка». Лицом, «имеющим большой военный опыт и по возможности реабилитированным», оказался Бела Кирай.
Бела Кирай, бывший офицер хортистского генштаба, занимавший в 1944 году при нилашистском министре обороны Берегфи конфиденциальную должность, в 1951 году был приговорен судом за шпионаж к смертной казни, однако позже смертный приговор был заменен пожизненным заключением. Органами народной демократии Бела Кирай реабилитирован не был. Реабилитацию он получил 31 октября 1956 года незаконно, с одобрения Имре Надя.
Мы помещаем в нашей книге фотокопию письма, начинающегося словами: «Дорогой друг Фери!» Это письмо было написано и послано Белой Кираем 28 октября 1956 года «дорогому другу Фери!», Ференцу Яноши – зятю Имре Надя. Вот выдержка из письма Белы Кирая:
«Я ждал твоего обещанного визита, который, однако, стал невозможен из-за решающих исторических событий. Мы хотели во время этой несостоявшейся встречи обсудить то, о чем обменялись несколькими словами после похорон.
Я только что прослушал программу Имре Надя (в этот день Имре Надь выступал по радио. – Прим. ред.), а также решение правительства и партии, и меня охватили радость и воодушевление. Это то, друг Фери, во что мы верили еще тогда, когда работали вместе, и это то, ради чего я хотел бы отдать все свои силы, энтузиазм, скромные знания».
«Горечь переполняет меня, когда я думаю о том, что именно сейчас, именно в этой, столь близкой моему сердцу работе, я не могу принять участие».
«Друг Фери! Прошу тебя, обдумай, взвесь: мое прошлое, известный тебе энтузиазм в работе, пять лет тюремного заключения… Не является ли это достаточным основанием для того, чтобы принять участие в этой работе? Через тебя я предлагаю свой труд, свой энтузиазм, свою солидарность Имре Надю и его правительству».
«Я считаю, что мое место – в генеральном штабе Министерства обороны».
«Правда, в настоящее время меня еще не реабилитировали… Революционные времена требуют революционных действий. Не достаточно ли краткого приказа о восстановлении меня в чине и о назначении на работу». «Назначение на работу», использование «труда, энтузиазма, солидарности» Белы Кирая не заставили себя ждать, он смог принять участие в «столь близкой его сердцу работе».
Всю ответственность за назначение Белы Кирая Имре Надь пытался взвалить на одного из подсудимых, а именно – на Золтана Тильди:
«Я не знал Белу Кирая, даже не слышал о нем – ни прямо, ни косвенно. Я не был знаком с его работой… Его очень тепло рекомендовал Тильди. По мнению Тильди, ныне мы не могли бы найти более подходящего человека на этот пост, он прекрасный организатор».
Из показаний Шандора Копачи о назначении Белы Кирая:
«Имре Надь согласился с кандидатурой Белы Кирая и просил нас прийти к нему во второй половине дня, привести Белу Кирая и иметь при себе предложения относительно организации национальной гвардии. Так и было сделано, и Имре Надь, как премьер-министр, официально назначил Белу Кирая руководителем «революционного комитета» войск по охране внутреннего порядка, а меня – его заместителем. Мы получили от Имре Надя письменные полномочия. Кроме того, мы получили письменную декларацию за его подписью».
Эта декларация, подписанная Имре Надем, находилась в распоряжении суда. Имре Надь принял к сведению организацию подготовительной комиссии «революционного комитета» войск по охране внутреннего порядка и распорядился, чтобы эта комиссия создавала новые силы по охране внутреннего порядка, в первую очередь, из частей, участвовавших в «революционных боях».
Шандор Копачи так продолжал свои показания:
«…Поскольку образование революционного комитета войск по охране внутреннего порядка заняло несколько дней, вооружение рабочих не состоялось, так как после создания революционного комитета войск по охране внутреннего порядка, ввиду того, что и повстанцев нужно было вовлечь в национальную гвардию, оружие было роздано прежде всего повстанцам».
На вопрос своего защитника Шандор Копачи ответил, что в первые дни приступили к вооружению двух рабочих отрядов.
«Защитник: В чем причина того, что эту работу прекратили?
Копачи: Указание, которое я получил от Имре Надя».
Специальный комитет ООН по вопросу Венгрии счел нужным заслушать сообщение Белы Кирая о его деятельности в Венгрии. Американский журнал «Лайф» в номере от 18 февраля 1957 года поместил это сообщение, из которого также выяснилось, что Бела Кирай и окружавшие его реакционные офицеры, естественно, стремились изгнать из рядов вооруженных сил офицеров рабочего и крестьянского происхождения, хотели полностью подчинить вооруженные силы Венгрии реакционному руководству. Вот выдержки из сообщения Белы Кирая, касающиеся этого:
«За одну ночь и один день мы разработали свою программу. Как Министерство обороны, руководившее армией, так и Министерство внутренних дел, осуществлявшее контроль над полицией и пограничными войсками, были полны ракошистов, то есть людей ненадежных, поэтому нам нужно было создать революционный комитет для руководства обоими органами… Комитет должен был в обоих органах обеспечить дисциплину, благодаря чему национальная гвардия была бы подготовлена на случай русского нападения»…
Эти предложения Кирай немедленно отнес к Имре Надю:
«Я показал наши письменные предложения уже в приемной, потом Имре Надь сел в кресло рядом с государственным министром Золтаном Тильди. Он писал, опираясь на ручку кресла, предложил изменить несколько слов, а затем, согласившись с нашим проектом, поставил свою подпись. Мы с гордостью покинули приемную, получив официальные полномочия контролировать два министерства, создать национальную гвардию»…
Бела Кирай навестил также тогдашнего министра обороны и сообщил ему, что он примет свое назначение на пост коменданта города Будапешта только при условии, если в армию будут вновь приняты 40 старых хортистских генералов и других офицеров высших званий.
После образования «революционного комитета» войск по охране внутренного порядка и назначения Белы Кирая на пост руководителя комитета, что давало ему возможность беспрепятственно проводить свою контрреволюционную деятельность на весьма важном и высоким посту, снабжение контрреволюционеров оружием из арсеналов армии и министерства внутренних дел проходило уже «легально». Имре Надь и его группа в своей борьбе против социалистических революционных сил могли опираться и на вооруженные контрреволюционные силы, созданные ими самими.
Освобождение и вооружение преступников
Одним из главных направлений наступления контрреволюции было освобождение из тюрем политических и уголовных преступников, чтобы они могли пополнить контрреволюционные банды. Документы показывают, что это тоже происходило не без ведома Имре Надя, ему даже было известно, как освобождались заключенные.
Утром 31 октября в пересыльной тюрьме появился так называемый «революционный комитет» из Верховной прокуратуры, среди членов которого был, в частности, артист Иван Дарваш, и приступил к освобождению заключенных, каждого по отдельности. Вот выдержка из составленного в 1957 году донесения начальника тюрьмы:
«31 октября было отпущено на свободу 108 политических заключенных. Около 15-16 личных дел было отложено в сторону с тем, что эти люди совершили преступления в период второй мировой войны и поэтому не могут быть освобождены. Среди них были подполковник жандармерии Янош Арбоц, осужденный за военные преступления, и нилашистский журналист Лайош Девени-Надь. На следующий день, 1 ноября, вместе с членами комитета пришел и некто Эмереци, который пересмотрел дела не выпущенных на свободу и заявил: «Это наши люди, их нужно немедленно освободить». Он возмущался, что освобождение осужденных проходит очень медленно, а затем вызвал новую комиссию, так что в этот день все политические заключенные были освобождены. Таким образом, 31 октября и 1 ноября было освобождено всего 812 политических заключенных. 2 и, отчасти, 3 ноября было выпущено на свободу 113 уголовных преступников. В числе политических заключенных были освобождены и лица, главными преступлениями которых были грабеж или убийство».
