Евгений Лукин - Танки на Москву

– Американцы презентовали, – похвастался владелец. – Они не дают лицензию кому попало, а мне вот доверили. Я такую аппаратуру устанавливал и в Азербайджане, и в Казахстане, и в других странах. У меня – личное разрешение от ЦРУ.

«Придется связаться с Вашингтоном, – решил Джохар. – В этом мире без Америки – никуда!»

Многие полагали, что сейф первого чеченского президента был забит деньгами. «Кто захочет его серебро пересчитать, – шутили некоторые остряки, – у того свет в лампе закончится». На самом деле сейф Джохара Дудаева сберегал иные ценности. В нем хранились подземные богатства Чеченской Республики – минералы. Эти минералы президенту дарили простые чеченцы. Кто-то приносил с Чеченской равнины образцы гончарных и черепично-кирпичных глин. Кто-то доставлял из горных районов куски белоснежных доломитов, усыпанных кристаллами железа и марганца. А ктото – обломки голубоватого ангидрита, который под воздействием воды чудесным образом превращался в гипс. Но самым красивым минералом в президентской коллекции был чеченский поделочный известняк, который отличался невероятно красивой расцветкой.

– В Чечне полезных ископаемых не меньше, чем в России, – не раз говорил Дудаев. – Здесь есть и золото, и медь, и цинк, и вольфрам, и даже фарфоровый камень. Нужно только добыть это из-под земли.

По ночам, когда президентский дворец затихал, Джохар раскладывал образцы на столе и любовался их тепловатым блеском. Он мечтал о том времени, когда его великая и независимая Чечня будет поставлять эти минералы во все концы света.

Некоторые в Чечне называли Дудаева «романтиком».

Воистину Джохар Дудаев был мечтательным человеком. Однажды начальник штаба Северокавказского округа генерал-лейтенант Чернышёв поинтересовался у президента, какими он видит идеальные границы независимого чеченского государства. Поначалу Дудаев отвечал уклончиво, но потом подбежал к дивану, сбросил туфли и, вскочив на подушки, стал указкой водить по карте России.

– Посмотрите, Анатолий Куприянович! – распалялся он. – Вот Азов, а всё, что южнее него, – Большая Чечня. Ее границы пройдут по Ставрополью вдоль Кумо-Манычского канала, через Кочубей на Хасавюрт и Махачкалу. Весь северо-запад Дагестана отойдет к нам…

Его указка скользнула по вершинам главного Кавказского хребта, очертила Кабардино-Балкарию, Карачаево-Черкесию, Адыгею и снова уткнулась в Кумо-Манычский канал.

– Не слишком ли большой получается Чечня? – поинтересовался Чернышёв.

– В самый раз! – отрезал Дудаев. – А ее столица будет располагаться в Ингушетии. На Каспии построим порты и будем танкерами возить нефть.

– Куда? В Иран? Так там своей нефти хватает…

– Найдем куда, – смущенно пробормотал Джохар, слезая с дивана и надевая туфли. – Братья-мусульмане помогут…

Конечно, главным богатством Чечни оставалась нефть. Джохар Дудаев внимательно следил за состоянием нефтяной промышленности. Однажды он совершил рабочую поездку на нефтеперерабатывающий завод. Как обычно, его сопровождала внушительная свита – министры, специалисты, журналисты. Президент подолгу задерживался то у одной, то у другой установки, подробно расспрашивая директора завода. Внезапно впереди показалась группа молодых работниц. Они столпились недалеко от дороги, робко ожидая высокопоставленных гостей. Выяснилось, что работницы хотят пообщаться с президентом – на заводе уже давно не платили зарплату, и семьи рабочих жили впроголодь.

Когда Дудаев поравнялся с ними, женщины бросились к нему и стали наперебой говорить, что переживают за президента и желают ему успехов.

– Если нужно, мы готовы совсем отказаться от зарплаты, – заверяли они. – Только оставайтесь с нами и доведите начатое дело до конца.

– Сестры мои! – воскликнул растроганный Джохар. – Спасибо вам за вашу скромность, за поддержку! Я знаю, что вам непросто. Я уверен, что в вас говорит великий Ях – чеченский бог достоинства и чести.

Однажды вечером Джохар Дудаев вышел из президентского дворца и сел в служебную машину. Следом туда юркнул фотограф журнала «Огонёк» Марк Штейнбок. На огромной скорости кортеж промчался по вечернему Грозному и остановился у невзрачного кирпичного здания на окраине города. На здании болталась покосившаяся вывеска «Молочная кухня». Президент в сопровождении охранника направился внутрь. Спустя минуту возвратился, подошел к своей машине и картинно встал перед фотографом, ради которого и приехал сюда:

– Эх, все-таки не можем мы даже такую простую вещь делать, как маленькие бутылочки для детского молока! Все-таки далеко нам до Европы!

Фотограф Марк Штейнбок запечатлел этот исторический момент: возвышенный Джохар Дудаев, расправив плечи, мечтательно смотрит вдаль и, вероятно, видит светлое будущее сквозь грозовые облака настоящего. И, конечно, в этот момент такому вождю пристало заботиться именно о детях.

Картинка получилась.

Джохар Дудаев работал сутки напролет – и днем, и ночью. Его приемная была заполнена ходоками, пришедшими к президенту со своими нуждами. Те, кто побойчее, устремлялись сразу к дому Бекмурзы – старшего брата Джохара Дудаева. Здесь президент жил со своей семьей. Здесь, на кухне, он зачастую и принимал посетителей.

Однажды утром в доме Бекмурзы появился Мустафа Эдильбиев – председатель общественной ассоциации «Гулам». Он возбужденно размахивал руками и что-то сбивчиво говорил. Его отвели на кухню и налили традиционную чашечку кофе. Вскоре туда прошествовал Джохар Дудаев, благоухавший после бритья приятной французской водой.

– Слушаю тебя, – обратился он к Мустафе.

Эдильбиев сообщил, что вчера в городе Аргуне к нему обратились с жалобой родители одной пропавшей девочки. Девочке удалось вырваться из рук похитителей. Она рассказала родителям, что ее похитили недалеко от дома – к тротуару подъехала черная «Волга», оттуда вышел молодой человек и брызнул ей в лицо какой-то жидкостью. Очнулась она в заброшенной кошаре на берегу Терека. Там находились еще четыре девочки-малолетки. Их кололи наркотиками, били до беспамятства и беспрерывно насиловали. Насильники были вооружены автоматами и говорили на чеченском языке.

– Ну, так чего же ты хочешь? – выслушав, спросил Дудаев.

– Дай мне милиционеров и вертолет – надо задержать эту банду.

Дудаев согласно кивнул головой и посмотрел в сторону помощника.

– Как их зовут? – поинтересовался тот.

Эдильбиев назвал имена.

– Это же наши ребята! – воскликнул помощник. – Они помогли нам деньгами и оружием!

– Извини, Мустафа, их нельзя трогать, – вздохнул Дудаев и поспешил к выходу.

Эдильбиев бросился следом.

– Какие деньги, какое оружие? Они ведь не базарных шалав хватают, а девочек-подростков! – увещевал он, пытаясь ухватить за локоть ускользавшего президента. И, отчаявшись чего-либо добиться, крикнул вдогонку: – Ты – не президент! Ты – главарь банды!

Оружие на Кавказе всегда было в большом почете. Считалось, что каждый мужчина должен быть вооружен, иначе он вроде как и не мужчина. Это была давняя традиция, переломить ее не могла никакая власть. Поэтому, когда забрезжила свобода, многие принялись охотиться за оружием, нападая на армейские склады и напропалую растаскивая автоматы Калашникова. Солдаты не оказывали сопротивления: приказа стрелять на поражение не было. Так все население республики – от мала до велика – оказалось вооруженным до зубов.

– Многие подростки завели моду бегать по городу с автоматами, – рассказывала терская казачка Мария Закаева, жительница Грозного, – обирали каждого встречного и поперечного, а главным образом русских, за которых некому было заступиться. Случалось, и расстреливали людей просто так, из вредности. Кстати, не только русские, но и многие чеченцы страдали от этих молодых отморозков. Впрочем, чего еще было ожидать от юнцов? Ведь с 1991 года, с прихода Дудаева, они фактически не учились ни в школах, ни ремеслу. Да и работать им было негде. К тому же дудаевские идеологи вбили им в головы, что высшая военная доблесть для чеченца – стрелять по русским «захватчикам» и добывать хлеб насущный исключительно с помощью автомата Калашникова. Так и выросло целое поколение, живущее отныне по закону: у кого больше патронов, тот и хозяин жизни… И тут Джохар Дудаев спохватился – издал указ о повсеместной регистрации оружия и запрете его ношения без специального разрешения. Президент первым пришел на участок и зарегистрировал именной пистолет. Сюжет показали по телевидению, призвав всех чеченцев последовать примеру национального лидера. Да куда там! Каждую ночь в Грозном гремели выстрелы, слышались взрывы гранат и душераздирающие крики жертв.