Фред Ортенберг - Израиль в космосе. Двадцатилетний опыт (1988-2008)

• в условиях космического пространства изучались электрические свойства, так называемого, высокотемпературного сверхпроводника. Исследуемый материал помещался в специальный микрохолодильник, температура в котором понижалась до 70–80 градусов по шкале Кельвина, при которой материал становился сверхпроводником.

• на обращенной к Земле поверхности спутника (ТЕХСАТ имеет форму куба со стороной грани 50 см) установлен ретрорефлектор. Посылая с наземной станции лазерный импульс и измеряя время возвращения отраженного от рефлектора сигнала, можно очень точно определить расстояние между спутником и станцией.

• и в заключение напомню, что оборудование ТЕХСАТ обеспечивает связь радиолюбителей через спутник.

Успешный длительный полет спутника был по заслугам оценен специалистами. На международной конференции по малым спутникам (AIAA/USU Conference on Small Satellites, Utah), которая проводится в США ежегодно, Технион был назван в 2006 году флагманом космического приборостроения в области создания и исследований малых спутников, наряду с другими пятью известными космическими фирмами. Приятно сознавать, что израильская наука занимает ведущее положение в данной отрасли. Сегодня малые спутники — одно из важных направлений в космической технике, эти спутники определяют продвижение вперёд в области самых совершенных космических технологий.

В моей биографии спутник ТЕХСАТ и последующие работы по малым спутникам занимают особое место, потому что менее чем через год после репатриации в Израиль я был принят на работу в Технион и стал участником создания этого спутника. Я сразу же попал в творческий молодежный коллектив, увлеченный теми же проблемами, которыми я занимался в России долгие годы. Такое точное попадание в жизненную ситуацию иным словом, чем «мазаль», не назовешь (мазаль на иврите — это удача). В Израиле ТЕХСАТ стал моей первой разработкой, и я влюблен в него по сей день.

Ключевой фигурой разработки спутника был недавний выпускник Техниона очень талантливый Игаль Флор, обеспечивающий его интеграцию; сам спутник проектировал конструктор милостью божьей Анатолий Вольфовский из Москвы; вопросы связи спутника с наземным оборудованием решал скромный и опытный специалист Геннадий Гольтман — также репатриант последней волны; за разработку основных систем спутника отвечал Владимир Петрушевский, получивший техническую закалку еще в России; орбитальным анализом занимался профессор Йоси Шартиель; ориентацию спутника в полете обеспечивал Александр Ширяев — астроном из С.-Петербурга; за компьютерные аспекты проекта отвечал Рони Валер. Всем этим ансамблем умело дирижировал руководитель проекта Моше Шахар. К моменту моего прихода на проект первый экземпляр спутника, ТЕХСАТ-1, уже проходил наземные испытания. К сожалению, космических высот он не достиг и на орбиту не вышел. Вскоре после его кончины началась интенсивная работа над новой версией ТЕХСАТ-2. В этот спутник я вложил много труда и новых идей.

Во-первых, договорился с фирмой ВНИИЭМ, на которой я работал до репатриации, о запуске ТЕХСАТа на заданную орбиту как попутного груза на большом спутнике Ресурс, запуск которого планировался вскоре. Я разработал интерфейс для совместного полета на активном участке и разделения на орбите, отвечал за все виды деятельности по запуску, включая наземные испытания, стартовые работы на полигоне Байконур (Рис. 28). Запуск был экономически выгодным, привлекательным по срокам запуска и, пожалуй, самым надежным из имеющихся на тот момент возможностей.

Во-вторых, заказал в Москве на фирме, с которой долгие годы сотрудничал, самые прогрессивные солнечные панели, покрытые специальным слоем, предохраняющим фотопреобразователи от радиационных повреждений. Панели предназначались для эксплуатации в условиях космоса без существенного снижения эффективности. При полете ТЕХСАТа достоинства панелей были полностью подтверждены — благодаря им спутник стал космическим долгожителем. Учитывая экономическую обстановку в России, цена панелей была невысокой, и контракт на их поставку был исключительно выгодным для Израиля.

В-третьих, был полностью переделан прибор для измерения содержания озона в атмосфере. Дело в том, первый мониторинг атмосферного озона из космоса был осуществлен ВНИИЭМ на спутнике Метеор американским прибором ТОМС. В этом международном проекте я также был задействован и в процессе выполнения проекта даже написал и издал книжку о методах измерения концентрации озона из космоса. К сожалению, при проектировании озонометра, установленного на ТЕХСАТе, были допущены принципиальные ошибки, не позволяющие использовать прибор по его назначению. Требовалась его радикальная переделка. Я предложил новый миниатюрный ультрафиолетовый монохроматор, который был разработан, испытан и установлен на спутник. Самым трудным было убедить руководство проекта в необходимости замены прибора. Пришлось привлечь к экспертизе американских специалистов в этой области, которые подтвердили несостоятельность первого варианта прибора и способность предложенного мной прибора измерять атмосферный озон. Для обработки результатов измерений в полете был предложен новый алгоритм, в котором впервые использовалась a priori информация из Интернета о среднемесячных значениях концентрации озона, полученных ранее при космическом мониторинге озона. При этом точность определения общего содержания озона и озонных профилей отвечала современным требованиям.

Наконец, в-четвертых, на малом спутнике впервые была установлена сборка специальных отражателей (Ретро-Рефлекторов — РР), позволяющая с помощью лазерного зондирования с наземной станции измерять точное положение спутника на орбите. История этого нововведения такова. На лицевой панели спутника, обращенной к Земле, предполагалось вначале установить инфракрасный датчик горизонта для системы ориентации спутника. Однако, фирма Эль-Оп, ответственная за разработку прибора, за месяц до отправки спутника в Россию для подготовки к запуску сообщила, что прибор в силу ряда технических обстоятельств не будет поставлен. Было принято решение продолжить работы со спутником, заменив датчик горизонта на его механический эквивалент. Мое предложение установить на освободившееся место не массогабаритную болванку, а реальную полезную нагрузку — РР, соответствующую по массе и размерам датчику горизонта, было воспринято с пониманием, так как РР придавал спутнику новое качество. Оставался открытым вопрос, как можно в столь короткий срок создать достаточно сложный оптический прибор. Опять помогли мои связи в России — РР был разработан, испытан и установлен на спутник уже в России незадолго до запуска. На орбите при измерении расстояний до спутника с использованием РР были получены интересные результаты. Однако больше, чем эти результаты, запомнился забавный случай, произошедший в первые дни полета ТЕХСАТа. После отделения пяти маленьких спутников от спутника-носителя на орбите образовался рой из шести космических аппаратов, движущихся на близких орбитах. Параметры орбит были зарегистрированы в международном каталоге, но приписаны не к тем спутникам в группировке, которым они принадлежали. Благодаря особенности ТЕХСАТа по оптическому отражению, он был выделен из сборки и ошибочное отождествление спутников исправлено в реестре. После экспериментов на ТЕХСАТе лазерное определение расстояний с помощью бортового РР стало устойчивой темой исследований в нашем институте.

Хотелось бы сразу же оговориться, что такое подробное описание коллизий со спутником ТЕХСАТ ни в коей мере не связано с его какой-то исключительной ролью в израильской космонавтике. Преувеличенное внимание к самому спутнику и коллективу его создавшему, обусловлено всего лишь судьбой автора данной книги. ТЕХСАТ — лишь небольшая часть тех масштабных проектов, которые принесли славу Израилю, а упомянутые мною коллеги — только малая доля тех больших коллективов, благодаря талантам и трудолюбию которых была написана космическая история Израиля. Поэтому прошу читателя рассматривать историю, рассказанную о спутнике ТЕХСАТ, как лирическое отступление.

Кстати, персонификация событий в современной истории науки и техники оказывается достаточно сложной задачей. Если раньше открытия и изобретения делались совершенно определенным ученым или инженером, то в последнее время в условиях научно-технического прогресса каждое серьезное завоевание достигается усилиями больших коллективов и приписать заслугу успеха одному человеку становится невозможным. Поэтому зачастую люди, внесшие наибольший творческий вклад в работу, оказываются обделенными известностью изобретателя или первооткрывателя. Недавно в известном российском журнале «Новости космонавтики» была опубликована статья, посвященная как раз 20-летию запуска первого израильского спутника Земли, точнее, процессу разработки и первым испытаниям израильской ракетной техники. Так вот, в этой статье летопись создания носителя, способного вывести спутник на орбиту, представляет собой описание взаимодействие между политическими и военными деятелями страны, направленными на получение государственного заказа. Такой подход к истории техники представляется мне неправомерным. Разумеется, легализация проекта, его финансовая поддержка являются необходимым условием его реализации, но успех предприятия, в конечном счете, определяется исполнителями проекта, среди которых имеются лидеры и идеологи, достойные упоминания при изложении исторического процесса создания новой техники.