Майкл Карвер - Битва под Эль-Аламейном. Поражение танковой армии Роммеля в Северной Африке
Но день угас, и противник отступил, главные силы его двинулись на юг, в направлении на Рагиль. Танки на восточном фланге отошли на 3 мили к востоку, но 6 машин остались поблизости от британских позиций на весь остаток ночи. Потери Робертса оказались невелики. Йоменский полк лондонского графства потерял 12 «грантов» и 1 «крусейдер», одного человека убитым и 15 ранеными, глостерширские гусары потеряли 4 «крусейдера» и 2 человек ранеными; у «Серых» было подбито 4 «гранта»; потери стрелковой бригады составили 2 убитых и 30 раненых. Танкисты бригады заявляли, что ими уничтожено 22 немецких танка; йоменским полком – 11; «Серыми» – 5; 5-м Королевским танковым полком – 6; стрелковая бригада записала на свой счет 19, но поскольку эти данные частично дублировали друг друга, то, вероятно, было подбито около 30 танков. Легкая бронетанковая бригада сообщила об уничтожении от 35 до 40 танков противника в течение дня, о подбитых танках доносили и из 7-й моторизованной бригады. Всего сообщалось о 68 уничтоженных танках, но в действительности потери немцев в танках, по-видимому, не превышали 22 машин; другие танки вышли из строя по иным причинам. К концу дня в 21-й и 15-й немецких танковых дивизиях в строю оставалось 120 танков.
Этот короткий по продолжительности удар на высоту 102, нанесенный в последние полчаса светлого времени суток, был единственным крупным событием на всем фронте во второй половине дня. Разведывательные подразделения и правый фланг 15-й танковой дивизии немцев вытеснили Карра из Самакет-Габаллы. Карр находился теперь у Бир-Мселиха, в 10 милях к востоку от исходной позиции и приблизительно на таком же расстоянии к юго-востоку от 8-й бронетанковой бригады Кастенса, который весь день ничего не делал. 7-я моторизованная бригада с трудом пробилась между ними по сыпучим пескам. В этом столкновении, которое происходило в течение одного часа на фронте протяженностью всего несколько миль, участвовало с обеих сторон не более 100 танков, но оно стало поворотным пунктом всего сражения в пустыне. Темп наступления африканского корпуса – признанного мастера блицкрига – на этот раз оказался слишком медленным. Они выдвинулись из района Рагиля в один час по своему времени (в 8-й армии в это время было два часа) и потратили три с половиной часа на то, чтобы преодолеть 20 миль[2] до высоты 102. Роммель и Байерлейн сваливают вину за это промедление на итальянцев, которые слишком медленно наступали на левом фланге африканского корпуса. Это правда, что они наступали с черепашьей скоростью, хотя не встречали по дороге никакого сопротивления; но это что-то новое – считать, что африканский корпус должен был ждать, когда его итальянские братья по оружию подойдут к нему, чтобы наступать единым фронтом, как на параде. Нет никакого сомнения, что песчаная буря обрушила на наступающих немцев тучи пыли, что вызвало задержку при спуске с хребта Рагиль и при подъеме на него. Медленное продвижение в сыпучих песках, перегрев техники жарким южным ветром увеличили расход горючего. Если верить немцам, то именно это обстоятельство послужило причиной задержки наступления, хотя наступавшая темнота вынудила их рвануться вперед. Каковы бы ни были истинные причины, о ночном наступлении не могло быть и речи, и африканский корпус остановился на отдых в нескольких милях к югу от 22-й бронетанковой бригады, имея на левом фланге 21-ю танковую дивизию, а на правом фланге – 15-ю танковую дивизию.
В это время Александер и Монтгомери проводили совместное совещание в штабе 8-й армии. Ранее оба издали приказы, касавшиеся событий того дня. Монтгомери использовал следующие слова: «Никакого отступления и никакой сдачи». Единственное принятое ими решение касалось 8-й бронетанковой дивизии, которой предписывалось выдвинуться с исходных позиций в районе к востоку от Каира и передислоцироваться на западный берег Нила к пирамидам. Монтгомери договорился с Конингхэмом, командующим военновоздушными силами пустыни, о массированных бомбардировках района, прилегающего к Рагилю, где, как доносили, наблюдается сосредоточение транспорта и где, как полагали, остановится на ночь африканский корпус. Следовало также атаковать с воздуха взлетно-посадочные полосы в районе Дабы и Сиди-Ханейша к востоку от Мерса-Матруха. Разведка 8-й армии была поражена транспортными трудностями, с которыми столкнулся Роммель. Поэтому Монтгомери отдал также приказ, чтобы транспортные средства африканского корпуса стали главными целями авиации и сухопутных соединений. Особо это подчеркивалось в приказе Хоррокса его дивизионным командирам Фрейбергу и Хьюзу, в котором предписывалось всеми силами удерживать позиции и максимально использовать артиллерию против небронированного транспорта противника. Рентону была поставлена задача как можно дольше удерживать Самакет-Габаллу, так как Хоррокс не знал, что этот пункт уже находится в руках противника. Разрешалось оставить Самакет только в случае атаки превосходящими силами немцев, поскольку оттуда предполагалось начать наступление. Гейтхауз должен был уничтожить и расстроить боевые порядки наступающего 13-го корпуса противника и воспрепятствовать установке противотанковых батарей между Кастенсом и Робертсом или в другом месте в зоне досягаемости огня полевой артиллерии. Кроме того, Гейтхаузу было приказано так маневрировать своими бригадами, чтобы противник не смог разбить их по частям, при условии, что позиции Робертса вокруг высоты 102 ни на одну минуту не должны оставаться пустыми. Как следовало выполнять эти задачи, кто должен был их решать, осталось полнейшей загадкой. Решение приказать Кастенсу соединиться с Робертсом и Ричардсом в районе между Хьюзом и Фрейбергом в действительности было принято Монтгомери ранним утром следующего дня (возможно, по предложению Хоррокса). Вероятно, именно Хоррокс, а не Гейтхауз предложил, чтобы движение происходило на участке Хьюза, а не в обход Алам-эль-Хальфы.
Для 8-й армии эта ночь выдалась на редкость спокойной. Артиллерия Хьюза выпустила много снарядов в район на 3 мили к востоку от позиций Робертса и к югу от 133-й бригады Ли, где, как предполагали, концентрируются немцы для нанесения ночного удара, но это не входило в их намерения. Тяжело груженные «веллингтоны» и «альбакоры» наносили бомбовые удары по восточной части Рагила. Бомбы падали на разведывательную группу, которая несла большие потери. К немцам поступила небольшая часть горючего, которое Кавалльеро обещал Роммелю. Роммель в своих мемуарах утверждает, что в дополнение к трудностям движения по проходам в минных полях его сильно беспокоили британские бронетанковые силы к югу от выступа. Но такая ситуация сложилась на более поздних этапах сражения. В районе минных полей не было никаких британских сил ни в то утро, ни в последующий день или два. Роммель, правда, утверждает, что именно трудности с материально-техническим снабжением войск заставили его отказаться от серьезных наступательных действий и избегать любых широкомасштабных перемещений моторизованных частей. Поэтому боевые действия следующего дня планировалось ограничить наступлением 15-й танковой дивизии, которой предстояло в одиночку захватить Алам-эль-Хальфу.
Из всех решений Роммеля это представляется самым любопытным. Его можно объяснить, если допустить, что он думал, будто позиции Робертса расположены на восточном краю обороны 8-й армии, а сам Алам-эль-Хальфу обороняют недостаточные силы. Такое решение говорит о незнании расположения Кастенса. Пилоты пикирующих «юнкерсов», которые весь день совершали боевые вылеты к Алам-эль-Хальфе, могли бы просветить Роммеля на этот счет. Создается впечатление, что он не смог следовать первоначальному плану, но у него не хватило мужества отказаться от него. Таким образом, он принял компромиссное решение, от которого не могло быть явного вреда, но которое могло увенчаться неожиданным и удивительным успехом.
Когда Монтгомери обдумал положение, создавшееся к утру 1 сентября, он понял, что не существует большой опасности мощных фланговых ударов к востоку от Алам-эль-Хальфы, и принял решение сосредоточить все 3 бронетанковые бригады под командованием Гейтхауза (всего около 500 танков) между позициями Фрейберга и Хьюза. План, который он выработал к полудню, Монтгомери сообщил своим корпусным командирам, когда посетил их во второй половине дня. Этот план заключался в том, что Ламсден должен был за счет ослабления своих передовых позиций создать резерв, Хорроксу предстояло закрыть брешь между позициями новозеландцев и местечком Химеймат, а бронемашины Рентона должны были действовать на флангах Роммеля, пробиваясь к Химеймату. 10-му корпусу Ламсдена (штаб которого следовало перенести в этот день в Эль-Имайид – на побережье в 15 милях к востоку от Эль-Аламейна) предстояло принять под свое командование все поступающие резервы и двигаться по направлению к Дабе. Под командование Ламсдена могла перейти и 9-я австралийская дивизия под командованием Моршида. На этом этапе сражения Монтгомери сам намеревался отрезать Роммеля и взять в кольцо все его силы, принимавшие участие в наступлении, а затем двинуться на запад. Приехав во второй половине дня в штаб Хоррокса, Монтгомери попал под бомбежку немецких пикирующих бомбардировщиков и выслушал доклад о положении, который сделал его настроение менее оптимистичным.
