Леонид Иванов - Правда о «Смерш»
Как мне потом стало известно, в некоторых городах были случаи задержания настоящих сотрудников НКВД, некоторые из них закончились трагически. Допускаю, что к некоторым этим случаям прикладывала руку немецкая разведка. Такая обстановка, конечно же, осложняла работу оперативных органов по поиску действительных немецких шпионов.
Замечу, что вредителей, инспирированных паникеров, диверсантов, корректировщиков и шпионов в первые дни войны было множество. Не все они были специалистами. Немало среди них было недоброжелателей советской власти. Их значительное количество, помноженное на неблагоприятную военную обстановку, конечно же, играло негативную роль.
Мне, как имевшему незаконченное образование связиста, довелось заниматься диверсантами, активно нарушавшими связь. Устойчивая радиосвязь в то время еще не была широко распространена, гораздо шире использовалась связь проводная, когда телефонный кабель поддерживался шестами. Что стоило человеку пройти вдоль кабеля и повалить поддерживавшие его шесты? Это не требовало ни особого умения, ни специальных инструментов, ни ловкости. А воинская часть, оставшаяся без связи, представляет собой боевую единицу весьма условно. Приходилось задерживать и диверсантов-одиночек, и группы, работавшие и под крестьян-косцов, и под военнослужащих, и под связистов. Большинство из них не ждало от задержания ничего хорошего и оказывало вооруженное сопротивление.
Так что бдительность тех ребят, что в Кировограде пытались задержать меня, была скорее явлением положительным. Гораздо больше примеров, когда досадная непростительная беспечность приводила к тяжелым потерям, к провалам армейских операций.
Будучи в Кировограде несколько дней, я, как сотрудник СПО, выносил постановления по оперативным делам на родственников Троцкого (в частности, на его тетку), которые тогда проживали в Кировограде, по их высылке из города в тыл.
В Кировограде я пробыл недолго: пришло время убыть в Одессу. И вновь на попутных машинах, а больше поездах вместе с группой товарищей я отправился к берегу Черного моря. Большей частью ехали без удобств — в товарных вагонах. По дороге следования нередко попадали под сильную бомбежку.
В Одессу я прибыл 14 июля. Город выглядел абсолютно мирным: работали магазины, кафе, кинотеатры, на улицах продавали мороженое и воду. И только первая бомбежка города, случившаяся вскоре после нашего прибытия, резко изменила город. Вскоре немецким летчикам удалось разбомбить в городе несколько важных зданий и объектов. Было повреждено здание обкома партии, некоторые портовые сооружения, выведен из строя водопровод. Штаб Приморской армии располагался в подземном хранилище пивоваренного завода.
Из этого хранилища вел 800-метровый подземный переход в соседнее здание морского училища, где располагались вспомогательные службы армии.
Несмотря на усилия врага, предполагавшего завоевать господство в воздухе, ему это не удалось. Противовоздушную оборону города в воздухе с начала его обороны, а также наступательные действия вел единственный авиационный полк Одесского оборонительного района — 69-й истребительный. Боевые действия этого полка в осажденном городе были беспрецедентны.
Летчикам приходилось взлетать в непосредственной близости от линии фронта, под постоянным обстрелом артиллерии противника. За два месяца на аэродромах базирования полка разорвалось более тысячи снарядов.
Сражаясь на И-16 до самой эвакуации из Одессы, летчики полка сбили 94 самолета и три планера противника. Еще 20 машин было уничтожено на аэродромах.
«Личный состав 69-го истребительного авиационного полка за период с 22 июня по 8 сентября 1941 года проявил в разгроме фашистских варваров героизм и беспредельную преданность Коммунистической партии и социалистической Родине… 69-й истребительный авиационный полк, нанося противнику сокрушительные удары, обеспечивал нашим войскам выполнение приказа Народного комиссара обороны по защите города Одессы… Бойцы и командиры наземных войск восхищались героическими подвигами летчиков 69-го иап», — писало командование ВВС Одесского оборонительного района в представлении полка к ордену Красного Знамени.
Легендарный генерал И.Е. Петров, командовавший одно время Приморской армией, обычно скупой на похвалы человек, отмечая особые заслуги летчиков, в одном из приказов писал: «Летчики 69-го иап своей беззаветной преданностью делу Коммунистической партии и храбростью открыли новую страницу в истории нашей боевой авиации».
Возглавлял полк блестящий летчик-ас и новатор Лев Львович Шестаков. Ветеран Испании, дважды орденоносец, он сумел создать один из лучших авиационных коллективов страны.
9-й Краснознаменный Одесский ордена Суворова третьей степени гвардейский истребительный авиационный полк (гвардейское звание было присвоено полку в марте 1943) стал в число результативнейших боевых полков, на его счету 558 самолетов противника, в его рядах сражались 24 Героя Советского Союза и четверо дважды Героя, 12 летчикам это высокое звание было присвоено за оборону Одессы.
Удостоверение, выданное Л.Г. Иванову Особым отделом НКВД Приморской армии в 1941 году (вверху).
Пропуск, выданный Л.Г. Иванову комендантом Одесского оборонительного района в Одессе в 1941 году
Не раз приходилось наблюдать с земли, как юркие «ишачки» атакуют, а иногда даже сбивают немецкие бомбардировщики. Учитывая, что вооружены они были пулеметами ШКАС пистолетного калибра, мастерство летчиков заслуживает самых высоких похвал.
Еще значительнее изменился город, когда противник стал все ближе продвигаться к городу. Исчезли благодушие и беззаботность, на многих улицах города появились баррикады. В основном баррикады сооружались из наполненных песком мешков. В каждой баррикаде оставлялся узкий проезд для транспорта.
Вскоре появились и трудности с питьевой водой. Водонасосная станция, обслуживавшая Одессу, находилась в Беляевке, в 30 километрах от Одессы, а Беляевка была захвачена немцами.
При продвижении противника к Одессе возникла угроза ее блокады, а затем и полного окружения. В этих условиях начальник Особого отдела Одесского военного округа полковник Пименов собрал весь оперсостав и сообщил, что в связи с угрозой окружения Одессы Особый отдел округа эвакуируется в тыл. В городе создается Особый отдел Приморской армии. Надо было решить вопрос: кто остается в Одессе? Полковник Пименов предложил решить этот вопрос добровольно. Я одним из первых поднял руку.
В Особом отделе Приморской армии, а затем и Одесского оборонительного района я был старшим оперуполномоченным по оперативному обслуживанию узла связи и полка связи.
На узле связи техника в основном состояла из аппаратов типа СТ-35 и Бодо. Работали на узле связи молодые девушки-одесситки. Через них проходила вся информация с передовой, а на передовую шли приказы командования, через них же поддерживалась бесперебойная связь с Москвой. Короче говоря, девушки на узле связи располагали большим объемом сугубо секретной информации. Поэтому с ними проводилась большая работа по сохранению в тайне известных им сведений, велась борьба с болтовней и по предупреждению сомнительных связей. В ряде случаев с некоторыми из них были проведены профилактические беседы. Были выявлены и задержаны несколько лиц, тайно следивших и пытавшихся проникнуть на территорию узла связи.
Как работник Особого отдела армии, я не раз бывал на передовых позициях и в особых отделах дивизий.
Особенно мне запомнилась поездка в знаменитую 25-ю Чапаевскую дивизию, которая держала активную оборону в районе Дальника. Там по воле случая я принял непосредственное участие в боевых действиях. Шел тяжелый упорный бой, и то, что я тогда увидел, запомнилось мне на всю жизнь. Был солнечный яркий день, цвели сады, где находились позиции дивизии, а вокруг нас постоянно, на протяжении двух часов, через каждые пять-десять секунд рвались мины. Там в кровопролитной, но успешной атаке я видел моряков, переведенных с боевых кораблей и включенных в состав пехоты. Одеты они были как все пехотинцы — гимнастерки и штаны цвета хаки, но когда шли в бой, то расстегивали воротничок, чтобы видна была их морская тельняшка, надевали на голову бескозырки, закусывали ленты и с грозным криком «Полундра!» атаковали. Равняясь друг на друга, эти бойцы не знали страха, и героическая оборона Одессы во многом обязана этим беззаветным и мужественным людям. Противник их смертельно боялся, и это не пустые слова — это видно и из показаний пленных, и из частых ротаций личного состава неприятеля, противостоявшего морякам. Моряков враг прозвал «черной смертью».
Как я уже писал, противник постоянно, днем и ночью бомбил Одессу. Самолеты обычно заходили со стороны моря и извергали на город свой смертоносный груз. Часто с самолетов сбрасывали листовки, где предлагали сдаваться в плен, описывали «сытую и свободную» жизнь пленных. Иногда попадались листовки, где обещалось, что скоро в город въедет сам «Антонеску на белом коне». Эти листовки очень смешили и жителей, и военнослужащих, а на стенах города там и тут появлялись соленые, с «наворотом»; карикатуры на эту тему.
