Александр Сладков - Грозный. Буденновск. Цхинвал. Донбасс
– Ты территорию больницы знаешь?
– Знаю! – Врать, так врать!
– А где морг, знаешь?
– Ну, знаю.
– Поехали покажешь! Надо раненых оттуда вытащить!
Вот это маза покатила! Только приехал – и тут сразу материал! Голова просветлела, алкоголь нейтрализовался, даже спать расхотелось.
– А на чем?
– Вон там БТР. Давай быстро!
– Я мигом!
Толкаю Вадика. Он сопит в теньке, повалившись на траву.
– Давай живо, бери камеру и за мной! Кук, ты на месте остаешься!
Еще минута – и я заталкиваю Вадика в десантный люк БТРа. Задница здоровая, пихаю ее, как подушку в баскетбольное кольцо. Получается все как-то нескладно. Механик замечает нашу возню:
– Вы куда?
– Да вот, подполковник ваш приказал!
А он, подполковник, рядом. Смотрит на Вадикину задницу, торчащую из БТРа. На камеру нашу.
– Ну и суки же вы! Ай, ладно, поехали. Ты точно знаешь, где морг?
– Знаю, знаю, подождите, только еще одного местного возьму!
– Давай быстрее! Там раненые!
Бегу к толпе зевак. Играю роль компетентного администратора.
– Так, есть кто местный?
– Я местный.
Парень лет двадцати пяти. Джинсы, темная вельветовая рубашка. Поджарый. Волосы всклокочены.
– Как звать?
– Эдик.
– Так, Эдик, давай за мной. Надо показать, где тут морг.
Влезаем. Механик тут же врубает скорость. Куда-то летим. Три минуты – и БТР останавливается. Киваю местному:
– Эдик, где морг?
– Ребята, я не знаю, я сам из Останкино.
Да будь ты проклята, авантюрная профессия! Еще один журналист! Я в бешенстве.
– Давай, блин, где хочешь морг ищи!
Готовлю «останкинца» к катапультированию. Выталкиваю наружу верхнюю часть люка. Дергаю на себя трос – вываливается нижняя часть – трап. Поджимаю ноги, упираю ступни в задницу нашего коллеги и с силой выпрямляю, запуская его в открытый космос.
– Ищи морг!
Следом выскакиваем и мы с Вадиком и подполковником. Кругом такое творится! БТР тут же сматывается. Садимся на корточки у стены белого отдельно стоящего недостроенного здания. Мы на территории больницы. Выстрелы щелкают со всех сторон. Где наши? Где духи?
Вадик пыхтит. Встает на карачки.
– Давай вот сюда. В этот дом! Засядем, как раз удобно будет!
– Ополоумел?! Только мелькнешь в проеме – и каюк!
Над головой такое шуршание в ветках, что хочется лечь, спрятаться, раствориться. Как ложка сахара в чае. Вот тебе и война. Ядерная держава, мать их!
– Вон там морг, надо раненых вынести!
Подполковник наш неутомимый уже все нашел. Сбоку в кустах бойцы. Шлемы, как у космонавтов. Ух ты, это ж «Альфа»! Лица намазанные, ну прям американские коммандос. Выскакивают, носилки волокут. Я подхватываю один поручень. Метров пятьдесят бежим. Крапива жжет! Она высокая, по пояс. «Останкинец» Эдуард семенит сзади на полусогнутых. Я его понимаю. Заворачиваем за какие-то технические постройки. Гаражи.
– Ставь на землю!
Аккуратно кладем на асфальт носилки с раненым спецназовцем. Я только сейчас замечаю, что лежит он спиной вверх, на животе. Все, мы в безопасности. Отхожу от носилок.
– Пригнитесь, ребята, не ходите вы здесь!
Да, ошибся. Видать, на территории больницы безопасные места нынче в дефиците.
За гаражами – бойцы внутренних войск. Взрослые дяди, не срочники-солдаты. Обращаю внимание на одного из них. Черный берет. Все время осматривается по сторонам. Или замирает и смотрит в сторону, поджав губы. Явно не в себе.
– Подъем! Взять под наблюдение левый фланг!
Вэвэшники встают и уходят туда, откуда мы только что вернулись. «Черный берет» идет с остальными, по пути спотыкается, мешкает и, оглядываясь по сторонам, будто ни при чем, возвращается за гаражи. Защитничек, мать его! Перебегаю чуть дальше. Хромая Молния пыхтит следом.
– Вадик! Камеру не выключай!
– Есть, сэр!
Вадику пофиг. Были бы водка и сигареты. А там… Хоть трава не расти! Он грузно опускается на траву. Трясет седой гривой. Закуривает. Шарит глазами по сторонам.
– Водички нет?»
Надо же, он еще и воду пьет… Не замечал как-то. Хромая Молния, ковбой-тяжеловес, русский вариант.
Я наблюдаю за охотой на людей. Снайпер заглядывает за ближайший угол. Убирает голову. Прижимается спиной к стене. Сжимает узкие губы. Лицо худое. Выдающийся вперед подбородок. Он больше похож на офисного клерка, чем на убийцу. Темно-зеленый берет сдвинут на затылок. Ежик русых волос. Броника нет, разгрузка. В руках короткая версия снайперской винтовки Дегтярева. С оптикой. Снайпер снова заглядывает за угол. Выставляет ствол. Смотрит в прицел. Поддерживает винтовку необычно – обеими руками под магазин. Правая нога отставлена назад, левая коленом упирается в стену. Рядом грохочет взрыв. Снайпер резко оглядывается и снова приникает к наглазнику. Он на охоте. Его ничего больше не интересует. Никто. Кроме бородатых мужиков по ту сторону прицела. Остальные спецназовцы, затаив дыхание, смотрят на него. Ждут чуда. Сейчас он выстрелит, попадет – и все! Конец войне! Щелк! Пуля уходит куда-то в заросли. Торс снайпера слегка откидывается назад от отдачи. Бойцы оживляются, подают советы.
– Да надо туда из гранатомета засадить!
Аккуратно высовываю свой череп из-за снайперского плеча. Мама! Это ж тот самый белый дом! Куда меня Вадик приглашал!
– Да, старый дурак, были бы мы сейчас у Басаева в гостях.
– Подумаешь!
Вадику все нипочем! Он прикуривает вторую сигарету от еще тлеющего бычка. Кайфует.
– Давай вставай, расселся! Снимать надо!
– Кассета кончается.
– А где остальные?
– У Кука.
Боец прилаживает «Муху» на плечо. Вадик так же на плече держит камеру. В трех шагах сзади. Гранатометчик оглядывается:
– Здесь нельзя стоять! Вас сейчас реактивной струей снесет!
Тубус «Мухи», судя по всему, не укомплектован. Гранатометчик бормочет:
– Блин! Тампонов нема!
Понятно. Беруши в комплекте, видать, отсутствуют. Маленькие такие кусочки марли. Без них выстрел даст бойцу по ушам. Я не успеваю закончить свой внутренний монолог. Бабах! Граната влетает прям в белый дом! Точно в оконный проем. Стрельба затихает на пару-тройку секунд. Потом разгорается вновь. Гранатометчик раздраженно откидывает в сторону использованный тубус. Возвращается к своим.
Навстречу несется молодой боец. Потный, в бронежилете, без каски. Светлые волосы стоят дыбом. В одной руке автомат, в другой на ремнях висят два РПГ‑18.
– Мухи!
– Все, не надо! Я уже засадил!
Снайпер меняет позицию, выскакивает за угол. Тут же садится на корточки. Смотрит сквозь заросли на белый дом, на корпуса больницы. До них метров восемьдесят. Два бойца, справа-слева, стоят согнувшись, готовые к рывку. Снайпер резко вскакивает и бросает себя в узкий коридор из сетки-рабицы. За ним тут же проскакивают двое. Снайпер, не отводя от белого дома взгляда, останавливает того, что справа, кладет ему руку на плечо. Вскидывает винтовку. Щелк! Щелк! Бойцы вскакивают и поливают заросли из автоматов.
Здесь же, за гаражами, «Альфа». Человек десять взрослых бойцов. Мокрые от пота, нервничают, возбуждены.
– Да, мы были там, где морг!
– Мы постреляли их немножко. А они заложников берут и ставят в окна с полотенцами!
– Там гранаты кидали!
На нашу камеру никто внимания не обращает. Это большая удача. Снимаем. То ли этим спецназовцам действительно не до нас, то ли из-за того, что мы их же раненых таскали. В общем, не шугают нас. Огромный альфовец, его зовут Палыч, объясняется с подполковником, что завел нас сюда.
– Постой, ты проезжал к моргу?
– Я проходил туда.
Что за морг такой? Прямо буденновский Мамаев курган! Чего они все туда рвутся? Появляются еще раненые спецназовцы. Идут своим ходом. Альфовцы за гаражами облегченно вздыхают. Видать, своих и ждали. Один раненый опускается на асфальт. Его осматривают, не снимая шлема с поднятым стеклянным забралом.
– В шею ранен?
– Вот здесь кольнуло.
– Да, вижу. В шею.
Еще раненый. На брови приклеенный тампон. Рука перебинтована. Сквозь белую марлю проступает кровь. Все группируются вокруг великана-спецназовца.
– Вы откуда?
Раненый, нахмурившись, смотрит в глаза Палычу. Молчит. Не может сосредоточится. Не понимает вопроса.
– Откуда вы пришли?
– От торца. С того торца, который…
– С пищеблока?
– Да!
Опять раненый альфовец. Сколько их?! Несут. Опять лежа на носилках на животе. На правом боку, где незащищенное бронежилетом место, на камуфляже багровеет пятно.
– Володя! Володя! Тебе укол делали?
– Нет-нет! Нормально все!
– Тебя перевязали хоть?
– Нет-нет! Нормально все!
– ИПП наложили, Палыч! Обматывать не стали.
Пьют из пластмассовой канистры. Жадно пьют, как после марш-броска.
– Это минералка, что ли?
– Нет. Обычная.
– Дайте мне воды!
