Ладислас Фараго - Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании
Часть шестая
ЭТО НОВАЯ ВОЙНА
Глава 42
ИБЕРИЙСКИЙ ЧЕРНЫЙ РЫНОК
20 декабря 1941 года, через две недели после Пёрл-Харбора и девять дней спустя после объявления Германией войны Соединенным Штатам, ближайший помощник Канариса полковник Пикенброк направил министерству иностранных дел Германии письмо, в котором говорилось:
«Вступление США в войну еще больше сужает базу разведывательной службы вермахта.
В связи с этим необходимо расширить сбор секретной информации в остающихся нейтральными странах (Португалия, Испания, Швеция, Швейцария и Турция), для чего потребуется значительно увеличить в них личный состав абвера.
Абвер считает необходимым обратить внимание на сложившуюся обстановку и зарезервировать за собой право возбуждать в необходимых случаях ходатайство о включении работников разведки в германские дипломатические миссии в этих странах».
Руководство МИДа сочло письмо Пикенброка наглостью, поскольку сотрудники абвера с дипломатическими паспортами и так наводнили зарубежные представительства Третьего рейха, что и прежде вызывало раздражение у кадровых дипломатов.
Получив отказ министра иностранных дел, Канарис решил подключить к делу начальника гитлеровского Генерального штаба генерала Вильгельма Кейтеля и даже самого фюрера. Ссылаясь на заинтересованность Гитлера, Кейтель направил Риббентропу письмо аналогичного содержания (в действительности составленное Канарисом) с требованием разрешить внедрение своих людей в дипломатические миссии. После этого двери посольств и представительств широко распахнулись перед лжедипломатами.
Прошло совсем немного времени, и личный состав германского посольства, например, в Мадриде вырос до 391 чиновника, из которых только 171 были настоящими дипломатическими работниками и канцелярскими служащими, а все остальные – разведчиками, в большинстве случаев пользовавшимися неприкосновенностью и другими привилегиями своего дипломатического статуса.
Канарис имел веские основания для расширения баз абвера за границей. Уже к январю 1940 года, на пятом месяце войны, стало очевидным, что Гамбург, как и любой другой пункт в Германии, вовсе не идеальное место для ведения разведки против такой островной страны, как Великобритания, куда доступ даже легальным путем становился все более трудным. Подразделения абвера в Гамбурге и Бремене продолжали готовить агентов для Великобритании, но это была длительная, кропотливая и рискованная работа, без какой-либо гарантии, что из Германии этих агентов удастся забросить в Англию.
Предвидя, что после начала войны немецкой разведке придется встретиться с большими трудностями, Канарис заблаговременно создал в странах, которые должны были, по его предположениям, остаться нейтральными, несколько крупных подразделений абвера, названных им «Kriegsorganisationen» (военные организации), или сокращенно КО. Таких военных организаций насчитывалось по меньшей мере шесть: в Испании, Португалии, Швейцарии, Швеции, Турции и Китае, причем все они, даже в Шанхае, занимались шпионажем против Англии[186].
Первый КО был организован в Испании, что имело как сентиментальные, так и практические причины. Именно в Испании, единственной зарубежной стране, которую любил Канарис, абвер обосновался еще со времен Гражданской войны, в разжигании которой Канарис сыграл важную роль. Абвер работал в тесном сотрудничестве с испанской разведкой, возглавляемой другом Канариса генералом Кампосом Мартинесом.
Благодаря этому абвер покрыл всю страну густой агентурной сетью, наладил хорошие линии связи и создал несколько фиктивных фирм, служивших крышами для разведчиков и их финансовых операций, в том числе «Ровак исма», «Карлос Индерер и компани» и «Трансмер».
«Трансмер» была крупнейшей из них и имела филиалы во всех странах Латинской Америки и в испанском Марокко. Управлял ею близкий друг Канариса русский эмигрант барон Роланд Каульбарс, известный как барон Ино.
Благодаря хорошим личным отношениям между Канарисом и Франко испанская разведка, так называемая «Сирена», фактически превратилась в филиал абвера.
Представителем Канариса в Испании был старый друг Канариса, офицер германского флота в Первую мировую войну, кадровый разведчик Вильгельм Лейсснер. После войны он эмигрировал в Никарагуа, где был издателем. Возглавив абвер, Канарис вызвал Лейсснера в Германию, вновь принял его на службу в ВМФ в звании капитана 3-го ранга и направил в Испанию в качестве своего личного представителя. Под именем Густав Ленц он обосновался в этой стране в качестве главы фиктивной фирмы «Эксельсиор». В 1936 году началась Гражданская война и папа Ленц был активирован. Он руководил огромной агентурной сетью абвера в Испании и после победы Франко остался там для руководства абверовской структурой.
Когда потребовалось перестроиться на ведение операций против Англии с нейтральной почвы, Канарис выбрал Лейсснера для передачи ему эстафеты от Гамбурга. Второй пост был создан в Португалии с КО в Лиссабоне под руководством бывшего офицера разведки австрийского Генерального штаба майора фон Ауэнроде, он же Альбрехт фон Карстхофф. Как разведчик он был известен в первую очередь своим талантом расходовать значительные суммы из секретных фондов на бесполезные, зачастую мертворожденные проекты.
К маю 1944 года, накануне высадки союзников в Нормандии, в КО-Испания насчитывалось 717 штатных и 600 внештатных сотрудников. Кроме центра в Мадриде, известного как «контора Ленца», имелось еще 8 бюро (включая несколько станций радиоперехвата и групп дешифровки), а также посты в Сан-Себастьяне, Барселоне, Севилье, Алхесирасе, Ла-Линеа, Танжере, Сеуте, Тетуане и Мелилье[187].
«Контора» Ленца состояла из нескольких отделений – центральное управление и отделы разведки, диверсий и контрразведки, а также несколько технических бюро. Среди его «дипломатов» были специалисты по шпионажу и диверсиям, главный вербовщик, начальник действующей агентуры, руководитель подразделения, занятого сбором авиационно-технической информации, и подполковник, ответственный за внедрение агентуры в британскую и американскую секретные службы.
В «конторе» Ленца действовала и группа «документалистов», занятая изготовлением всякого рода фальшивых документов, секретных чернил, других шпионских принадлежностей, вплоть до взрывчатки, а также обработкой микрофотопленок и т. д. Этот штат возглавляла личная секретарша Ленца фрейлейн Хойпель.
КО-Испания располагало 360 действующими агентами и 60 диверсантами. Подобная структура действовала и в Португалии во главе с бывшим австрийским разведчиком Ауэнроде-Карстхоффом. Она располагалась в германском посольстве в Лиссабоне и одновременно обслуживала португальские колонии.
Оба подразделения имели задание вербовать и готовить агентуру для заброски в Англию и США. Лейсснера не удовлетворяли скудные сведения, которые он получал от испанской разведки по соглашению между Канарисом и Кампосом Мартинесом, Ауэнроде выражал недовольство тем, что ему поставляли фашиствующие или купленные чиновники МИДа Португалии и португальская разведка. Особенно плохо работала испанская разведка, а старомодная, времен Первой мировой войны, система шифровки, которой она пользовалась, была самой ненадежной в Европе.
У них было очень мало агентов за рубежом. Вскоре после поражения Франции немецкий посол в Мадриде Эберхард фон Шторер получил указание выяснить возможность более тесного сотрудничества и перспективы использования абвером испанской агентуры в Англии. Посол обратился к испанскому министру иностранных дел полковнику Хуану Бейгбедеру-и-Атиенса, который прямо заявил:
– У нас нет шпионов в Англии.
Не обескураженный таким ответом Канарис обратился к Франко, и 6 сентября 1940 года все испанские консулы в Великобритании получили указание работать на немецкую разведку и представлять ей «подробные доклады о политико-моральном состоянии населения и результатах [немецких] воздушных налетов». Еще через четыре дня испанского посла в Великобритании герцога Альбу обязали не ограничиваться пересылкой сообщений испанских консульств, а представлять также доклады по вопросам, список которых Канарис передал Франко. Ответы на эти вопросы позволяли получать информацию о результатах немецких воздушных рейдов и политико-моральном состоянии населения Англии, о профсоюзах и членах парламента, об английских летчиках и военно-морском флоте, о положении со снабжением населения и о промышленном производстве[188].
Результаты оказались разочаровывающими. Испанцы согласились передавать немцам копии отчетов и сообщений своего посла, но пользы от них было мало. По словам фон Шторера, испанский посол ограничивался тем, что «просто передавал официальные заявления различных британских ведомств».
