Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин
Англо-персидская компания и Iraq Petroleum Company очень скоро поняли, что скупость им дорого обошлась. Учредители Iraq Petroleum Company, обвиняя друг друга, решили, что это больше не повторится. В 1936 г. группа получила концессию в Хиджазе, западной части Саудовской Аравии, простиравшейся от Трансиордании до самого Йемена. Условия предполагали намного более высокую плату, чем та, что значилась в договоре с Socal трехлетней давности. Был только один минус: Iraq Petroleum Company так и не удалось найти нефть в рамках этой концессии[245].
Кувейт
Саудовская Аравия была не единственной страной на Аравийском полуострове, в которой наблюдался интерес к нефти. Уже десяток лет велись вялые, то и дело прерывающиеся переговоры о концессии в соседнем Кувейте. Проведение изыскательских работ в Бахрейне огорчало кувейтского эмира шейха Ахмеда. «У меня сжималось сердце, – говорил он в 1931 г. майору Холмсу, – когда я видел нефтяные работы в Бахрейне и не видел их здесь». Жизнерадостный коренастый Ахмед, ставший эмиром Кувейта в 1921 г., гордился своей цивилизованностью на европейский лад: в середине 1930-х гг. он носил под традиционной белой рубахой до щиколоток широкие спортивные брюки и лакированные кожаные туфли. Он был поклонником британского военного флота, и стены его кабинета украшали фотографии британских офицеров и военных кораблей. Однако ему постоянно приходилось искать равновесие из-за ненадежного положения Кувейта в регионе. По словам высокопоставленного британского дипломата, шейх «вступил на путь довольно опасной политики, пытаясь восстановить правительство Его Величества, иракское правительство и короля Ибн Сауда друг против друга».
Подобные действия всегда были главной проблемой Кувейта – маленького государства, пытавшегося обеспечить свою независимость и свободу действий в окружении могущественных соседей. Долгое время Кувейт, благодаря своему расположению в верхней части Персидского залива, на пересечении купеческих и паломнических путей, играл важную роль в торговле. Его появление в качестве независимого образования относится к середине XVIII в., когда сюда из центральной части Аравийского полуострова пришли и осели племена бедуинов и в 1756 г. правителем был выбран шейх из семьи аль-Сабах. К XIX в. он стал центром торговли в верхней части залива. Хотя Кувейту и приходилось платить дань Оттоманской империи, он успешно избежал прямой власти турок. В конце XIX в. Великобритания стремилась не допустить германского проникновения в регион через железную дорогу Берлин – Багдад, а Кувейт, в свою очередь, отстаивал свою независимость от Оттоманской империи. В результате Великобритания взяла на себя ответственность за внешние связи Кувейта, установив позднее над эмиратом протекторат.
Теперь шейха Ахмеда обхаживали и Англо-персидская компания, и Gulf. Купив оформленные и спорные права у майора Холмса, Gulf работала через него и его синдикат Eastern and General (который в Министерстве иностранных дел окрестили «шакалом» Gulf). Англо-персидская компания по-прежнему скептически относилась к разведке нефти в Кувейте. Тем более что успех изыскательских работ только увеличил бы количество нефти на рынке, которой и без того было в избытке. В руководстве Англо-персидской компании всегда витали опасения, что шах «возобновит обвинения в том, что они растрачивают свою энергию где угодно, только не в Персии». Почему же компания все-таки добивалась получения концессии в Кувейте? Она просто не могла стоять в стороне – было важнее не дать другим получить концессию. Основной интерес Англо-персидской компании имел оборонительный характер – помешать другой компании «зайти с фланга», угрожая подорвать положение и влияние Англо-персидской компании в Персии и Ираке. Риск был слишком велик. Кувейт находился, как говорил сэр Джон Кэдмен, в «сфере влияния» компании[246].
Финансовые потребности подогревали интерес шейха Ахмеда к привлечению концессионеров. Как и остальные эмираты побережья Персидского залива, Кувейт испытывал суровые экономические трудности. Торговля местным жемчугом являлась главным источником доходов от экспорта. В связи с этим у шейха Ахмеда появилась веская причина для недовольства японским производителем лапши из префектуры Миэ, неким Кокити Микимото, который помешался на устрицах и жемчуге и посвятил много лет разработке технологии выращивания жемчуга искусственным путем. Усилия Микимото привели к тому, что к 1930 г. искусственный японский жемчуг заполонил мировой рынок драгоценностей, практически уничтожив спрос на натуральный жемчуг, который ныряльщики добывали у берегов Кувейта и в других местах Персидского залива. Экономика Кувейта была разрушена, экспортные доходы упали, торговцы разорились, лодки лежали на берегу, а ныряльщики вернулись в пустыню. Ахмед и его государство нуждались в новом источнике доходов, поэтому благословенные виды на нефть появились вовремя.
Перед маленькой страной стояли и другие экономические трудности. Великая депрессия добралась и до Аравийского полуострова, еще сильнее ударив по экономике Кувейта и других эмиратов. Дела пошли так плохо, что рабовладельцы на берегах Аравии продавали африканских рабов с убытками, чтобы не тратиться на их содержание. Вдобавок шейх Ахмед был недоволен тем, что Великобритания, по его мнению, не оказывала ему адекватной поддержки в спорах с Саудовской Аравией и Ираком. Шейх надеялся, что вместе с американской нефтяной компанией в Кувейт придут американские политические интересы, которые можно будет использовать для укрепления позиций и против Великобритании, и против соперников в регионе. Но тем не менее шейх знал, что не осмелится восстановить против себя Великобританию, от которой по-прежнему в большей степени зависела политическая и военная безопасность. Кувейт был очень маленьким государством, заливом правила Британская империя, и шейх понимал практическую значимость британского военного флота[247].
Британское правительство, в свою очередь, хотело сделать все от него зависящее, чтобы поддержать свое влияние и положение в регионе. Соответственно, оно старалось обеспечить получение концессий английскими компаниями. Но как этого добиться? Хотя действие «пункта британской национальной принадлежности» в случае Бахрейна было приостановлено, Лондон продолжал настаивать на его действии в Кувейте. Это полностью перекрывало возможность участия Gulf наравне с Eastern and General Syndicate, поскольку работать разрешалось только фирмам с британским контролем. Gulf заявила протест против такой политики избирательности Госдепартаменту США, который, со своей стороны, в конце 1931 г. начал оказывать давление в этом вопросе на Великобританию.
Британское Адмиралтейство энергично настаивало на сохранении «пункта британской национальной принадлежности» не только из соображений стратегии военных поставок нефти, но и по причине предполагаемых трудностей, с которыми пришлось бы столкнуться, обеспечивая «защиту американских граждан на территории Кувейта». Результатом могло стать даже «вмешательство американских военных кораблей в заливе для обеспечения защиты, которую Великобритания, возможно, не сумеет предложить». Но, по словам одного чиновника, основную роль здесь играло опасение, что Великобритания «уступит влияние и главенствующее положение
