Харальд Буш - Подводный флот Третьего рейха. Немецкие подлодки в войне, которая была почти выиграна. 1939-1945 гг.

Ответом стала грузовая подводная лодка, которую на флоте окрестили «молочной коровой». Водоизмещение таких подлодок класса XIV составляло 1688 тонн, дальность их плавания равнялась 12 300 милям, и, кроме собственных запасов топлива, они несли на борту до семисот двадцати тонн дизельного горючего. В 1941 году были заложены десять таких лодок, и в следующем году первая была спущена на воду. К месту обусловленной встречи с патрулями «молочная корова» доставляла топливо, торпеды, боеприпасы, свежие продукты, питьевую воду и медикаменты, а также забирала с лодки больных или раненых членов команды.

Среди действующих подводных лодок подавляющее большинство относилось к классу VII – водоизмещение пятьсот семнадцать тонн, дальность плавания до 7 тысяч миль. Но расстояние от Ориента до Галифакса, например, составляло 2500 миль, до Нью-Йорка – 3 тысячи миль, и едва только подлодке класса VII удавалось добраться до цели, как приходилось разворачиваться в обратный путь.

«Молочные коровы» устранили этот недостаток, и, когда возникла настоятельная необходимость операций в прибрежных водах Америки, подлодки класса VII, благодаря «молочным коровам», получили возможность внести свой вклад.

Повышению их эффективности поспособствовали технические усовершенствования. Летом 1942 года на немецких торпедах появились магнитные взрыватели. Если раньше торпеды взрывались лишь при соприкосновении с бортом судна, оружие нового типа срабатывало под днищем корабля, и последствия были куда опаснее. Теперь подводные лодки могли уничтожать свои цели лишь одной торпедой вместо двух или трех. У лодок класса VII, которые несли на борту лишь одиннадцать торпед, это означало резкое повышение их боевой мощи.

У Британских островов и у восточного побережья Америки было сравнительно нетрудно найти скопление судов. Но подводным лодкам пришлось уходить все дальше в Атлантику, и ограниченность их поля зрения превратилась в серьезный недостаток. Когда группа подводных лодок выходила на перехват конвоя, этот недостаток компенсировался тем, что одна из лодок выходила вперед, действуя как разведчик, но и ей низкое расположение над водой мостика мешало сблизиться и вести наблюдение за широким пространством.

Порой наблюдателя поднимали на специальном сиденье, закрепленном на перископе, но это приводило к потере скорости в подводном положении, да и вообще этот способ можно было использовать лишь в тех районах, где не угрожала встреча с самолетом. Тот же недостаток был свойствен и водяному змею, точнее, воздушному змею с наблюдателем, который на буксире тащила за собой всплывшая лодка. Но эта конструкция использовалась лишь в редких случаях в южной Атлантике.

Словом, подлодки продолжали страдать от ограниченности обзора – разве что разведку целей для них взяли бы на себя самолеты. Но это означало существование авианосцев и мощного надводного флота для их охраны и защиты – иными словами, владычество на морях. Адмиралу Деницу приходилось искать выход в пределах своих возможностей. Он собирал подводные лодки в группы и руководил их движением по рации, пока им не удавалось входить в соприкосновение с врагом.

Когда немецкие лодки стали применять новую тактику – собирались в стаи и свели до минимума обмен радиосообщениями, – в ответ, спустя какое-то время, вражеская сторона создала пеленгатор, который определял источник высокочастотного излучения, и конвой успевал сменить курс прежде, чем «волчья стая» успевала подготовиться к нападению. Адмирал Дениц был вынужден перенести центр тяжести действий подлодок в более отдаленные районы, где эти трудности хотя бы временно отсутствовали.

И с июня 1942 года подлодки стали активно действовать к югу от экватора. Сначала они появились у мыса Доброй Надежды, затем у восточного побережья Африки и в Мозамбикском проливе (где союзники, готовясь к операции на Мадагаскаре, собрали много судов), а также в Аденском заливе – там они перехватывали суда, которые шли из Красного моря, – и наконец вышли в Индийский океан. Японцы позволили в Пенанге организовать базу для подводных лодок.

Первым делом эти операции должны были растянуть вражеские силы, заставить конвои уходить как можно дальше в океан, замедлить поступление снаряжения к союзникам морским путем. Второй задачей было снизить напряжение, которое испытывали подводные лодки в северной Атлантике, и дать возможность японским подводным лодкам атаковать суда союзников. Те не имели представления о сложных операциях, поскольку совместное планирование с военно-морским командованием Японии считалось и ненужным, и нежелательным.

Пришло время, когда в подводной войне обозначился поворотный пункт. С весны 1943 года командиры подлодок все чаще стали сообщать о странных случаях. Всплывая по ночам для зарядки батарей, они внезапно оказывались в круге слепящего света авиационных прожекторов, а затем на них обрушивались бомбы. Ясно было, что самолеты знали, где искать подводные лодки.

Еще до того, как было найдено объяснение этим фактам, немало лодок, всплывая в Бискайском заливе, получили серьезные повреждения, и число таких случаев угрожающе росло.

После неприятного опыта, который был приобретен при знакомстве с новыми образцами глубинных бомб, – они одна за другой пачками выстреливались с кормы, что позволяло быстро «прочесать» определенное место до того, как «асдик» потеряет контакт с подводной лодкой, – и с «торпексом», новой взрывчаткой, подлодки столкнулись с новой проблемой: противник стал применять модифицированный радар, небольшие размеры которого позволяли иметь его на борту самолета. Хотя сам радар отнюдь не был новинкой – например, на земле он отслеживал появление самолетов, – предыдущие конструкции были так велики и тяжелы, что даже не всякий военный корабль мог их разместить у себя.

Сначала ими вооружили бомбардировщики «веллингтоп», затем «либерейторы» и «Каталины». А затем радары ASV, работающие на частоте 1,5 метра, появились и на самолетах дальней авиации, которые по ночам патрулировали Бискайский залив, перекрывая подходы подводных лодок к своим базам на атлантическом побережье Франции.

До сих пор подлодки пользовались относительной безопасностью в этих районах по ночам и даже днем при плохой видимости, но с появлением новых радаров враг перестал быть зависим от оптических условий и мог двадцать четыре часа в сутки преследовать подводные лодки.

На поверхности звук работающих дизелей заглушал гул приближающихся самолетов, и первым признаком опасности становился внезапно ударивший сверху луч прожектора, когда подлодке уже было поздно погружаться или расчехлять зенитные орудия.

Прожектора Ли включались в последний момент, с высоты сто пятьдесят футов, когда, по расчетам, подводная лодка полностью должна была очутиться в круге света. Вместе с включением прожектора автоматически и мгновенно срабатывал и бомбовый прицел.

Некоторое облегчение дало появление пеленгаторов, которые предупреждали, что лодку нащупал луч вражеского радара. На первых порах использовалась техника французского производства, которая работала на акустическом принципе. Затем осенью 1942 года ее заменила немецкая аппаратура «FuMB», или пеленгатор радара.

Теперь подлодки вовремя получали предупреждение, что позволяло им избегать неожиданных нападений с воздуха, и количество субмарин, замеченных авиацией союзников, упало от ста двадцати лодок в сентябре до пятидесяти семи в октябре. Тем не менее, и в погруженным состоянии лодка оставалась не менее уязвимой, чем на поверхности, ибо стоило радару засечь ее местоположение, как враг успевал подтянуть подкрепление в виде и кораблей и самолетов. Лодка была вынуждена оставаться под водой, пока этот район подвергался ковровой бомбардировке глубинными бомбами. В результате, если даже подводной лодке и удавалось заметить вражеское торговое судно, ей было куда труднее оставаться незамеченной.

Во всяком случае, облегчение, доставленное новыми пеленгаторами, длилось недолго, и в начале 1943 года авиация союзников возобновила неожиданные атаки, и «FuMB» был бессилен предупредить о появлении вражеских самолетов.

Пытаясь найти причины такого положения дел, немецкие ученые выяснили, что «FuMB» испускает излучение, и, считая, что враг воспользовался этой особенностью, чтобы находить подводные лодки без включения своих радаров, военно-морское командование запретило подлодкам пользоваться пеленгаторами, пока не будет устранено излучение.

На самом деле неожиданность атак объяснялась отнюдь не излучением немецких пеленгаторов – о котором союзники в то время не подозревали, – а новым британским сантиметровым радаром «H2S». Это формула сероводорода, газа, пахнущего тухлыми яйцами; говорят, сантиметровый радар получил это название после того, как некий знаменитый ученый охарактеризовал свое детище словами «А она пахнет!». «FuMB» не мог фиксировать волны этой длины. Тем не менее, хотя немцы наконец узнали о существовании нового радара и приняли меры противостояния ему, они лишь после войны поняли, в чем была их ошибка.