Владимир Губарев - Хроника одного путешествия или повесть о первом луноходе
На следующий день «Луноход-1» пересек свой старый след. На Луне появился первый перекресток.
Непоклонов шел к нему десять лет. Студентом — по Кавказу, молодым инженером — по Памиру. Его лунная колея началась в ледниках и скалах, над пропастями и ущельями. Он спал, привязанный веревками, чтобы не сорваться, к холодному камню. Падал в Зеравшан в автомобиле, поскользнувшемся на горной дороге.
— Это был адский труд, — вспоминает Борис, — но кто делает науку в белых перчатках?
Четыре с половиной года он был начальником фототеодолитной партии, которая вела топографическую съемку на Памире.
Его наука требовала, чтобы он поднимался на скалы. И он стал альпинистом.
Нужно было привыкнуть работать на высоте шести тысяч метров, на высоте, где от нехватки кислорода кружится голова и выдерживают только сильные. И он закалил себя.
Он шел первым там, где отказывались идти другие. Мужество стало еще одной его профессией.
Это был его путь к Луне, к первому перекрестку в Море Дождей.
Многие считают, что большая наука делается в тиши кабинетов. Отчасти это верно. Но геодезия и картография, которой посвятил себя Борис Непоклонов, измеряет своих подданных иными мерками. Как невозможно стать хирургом, не затупив сотню скальпелей на операционном столе, так и топограф не может стать хорошим специалистом, если не вымерит нетронутую землю собственными шагами. Борис понял это еще на первом курсе института и свою веру прививал другим, когда изредка наезжал с далекого Памира в Москву. Благо даром красноречия его природа не обделила… И не случайно на Памир к молодому начальнику партии потянулись выпускники. Они проходили его школу, и он привязался к ним: теперь их связывает не только дружба, но и работа. Когда Непоклонов, защитив диссертацию, заявил себя в науке и ему предложили заняться уже внеземными делами, рядом были «мальчики» настолько хорошо подготовленные, что даже неимоверно трудную задачу — создание бортовой навигационной системы лунохода — они решили элегантно.
Пришлось «покинуть» Землю. Работать параллельно — вблизи ее, на спутниках и на Луне.
Система «Метеор» обеспечивала метеорологов информацией из космоса. Но ее ценность была бы близка к нулю, если бы нельзя было «привязать» данные из космоса к конкретному району земной поверхности. До этого геодезисты имели дело только с фотосъемкой и аэрофотосъемкой. Теперь появилось телевидение. Новое всегда вносит коррективы и требует нестандартных решений. Борис Непоклонов принимает участие в этой нелегкой работе, выпавшей на долю его отрасли науки.
На заводе уже рождается «Луноход-1». Укомплектован экипаж.
— Если я скажу, что он хороший и добрый человек, — отвечает на мой вопрос водитель лунной машины, — это будет несправедливо, потому что Борис заслуживает большего… Трудно подобрать емкие и точные слова о нем…. Возился со штурманами, был всегда рядом, помогал нам, водителям… Как он предсказывал, так и получилось… Мне иногда кажется, что Борис родился на Луне, чувствует себя там как дома…
Бориса в Центре любят все. Среди десятков людей, заполняющих главный корпус за два часа до сеанса, не найдете ни одного, кто бы сказал о нем недоброе слово. И дело не в юморе, без которого трудно представить Непоклонова, не в готовности помочь вам, если в этом есть нужда, не в приветливости, хотя все эти черты, безусловно, играют свою роль. Мне кажется, главное — в беззаветной преданности своей науке.
До начала сеанса с луноходом еще час Экипаж машины и руководитель оперативной научной группы Борис Непоклонов (стоит) уточняют направление движения.
Его можно застать на пункте управления луноходом рано утром, хотя сеанс закончился далеко за полночь. Пиджак висит на спинке стула, ворот рубашки расстегнут, рукава засучены, пальцы держат карандаш… Он разговаривает с вами, шутит, охотно объясняет непонятное, но мысли заняты другим — той самой черной линией, пересекающей кратеры, которая обозначает трассу движения лунохода.
Затмение
Космический океан живет по своим законам. И посланцам Земли — станциям и кораблям, созданным людьми, — приходится постоянно бороться с потоками излучений, с резкими перепадами температур, с глубоким вакуумом. Космическую машину, работающую вне Земли или на Луне, можно сравнить с судном, затерявшимся в Тихом океане. Иногда на него обрушиваются шквалы и штормы, и лишь мужество экипажа да прочность корпуса помогают справиться со стихией.
Луноходу не грозят подобные неожиданности. Луна освобождена природой от капризов атмосферы. 14 суток — день, столько же — ночь. Как хорошо заведенный механизм, она безукоризненно следует этому небесному расписанию. К счастью для математиков, которые могут с точностью до минуты предсказать, когда взойдет Солнце над Морем Дождей, скажем, в феврале 2038 года.
Ничего удивительного нет, что еще пятьдесят лет назад один чудак астроном подсчитал, сколько лунных затмений случится в XX веке. Одно из них пало на 10 февраля 1971 года. И пожалуй, оно не вызвало бы у нас особого интереса, если бы в Море Дождей не работал в этот день «Луноход-1», — ведь лунные затмения случаются регулярно, иногда даже три раза в год.
Для лунного корабля в этот день разразился своеобразный «космический шторм». Он потребовал от команды корабля — автоматических устройств — стойкости, а от экипажа — ученых и конструкторов — точного расчета.
Гигантская тень упала на край лунного диска. Она быстро расползалась по кратерам и горным вершинам, с каждой минутой все ближе подкрадываясь к Морю Дождей. Вскоре Солнце, закрытое Землей, исчезло.
И вот здесь особенности Луны проявились в полной мере. Сразу же «ударил мороз». За какой-нибудь час лунная поверхность остыла до минус 100 градусов.
Жара (а было плюс 100) сменилась лютым холодом. Около трех часов в Море Дождей свирепствовала «зима», но, как только тень Земли ушла, солнечные лучи вновь обрушились на кратеры и камни, между которыми застыл наш луноход.
В эти часы он был одинок. Связи с Центром дальней космической связи не было. Луна появилась над горизонтом поздно вечером, и только тогда антенны смогли отправить радиосигналы в Море Дождей.
Как перенес «Луноход-1» этот приход «зимы» среди лунного «лета»? Выдержали ли его системы и аппаратура столь стремительный скачок температур?
Нам осталось только ждать.
А пока готовится очередной сеанс, разговариваем с одним из конструкторов.
— Затмение — это своеобразная имитация лунной ночи, — сказал он, — а как уже известно, луноход переносит ее хорошо. Однако есть свои особенности! К двухнедельной «зимовке» машина тщательно готовится. На закате дня она закрывает солнечную батарею, со всех сторон укрывается «шубой» из термоизоляции. Луноход предохраняет себя от замораживания… В канун затмения можно было провести эту же oпeрацию — закрыть крышку и пережить короткую «зиму», вызванную затмением.
— А не мог аппарат перегреться?
— Конечно, жарковато на Луне сейчас, — улыбнулся конструктор, — но у лунохода есть система, которая не дает температуре внутри приборного отсека повышаться выше допустимого предела… Однажды мы уже проверяли наш «холодильник» во время лунного дня. Закрыли крышку и убедились, что он работает надежно. Гораздо интереснее было для нас проверить другой режим, а именно: оставить машину в обычном для лунного «лета» состоянии, то есть с открытой солнечной батареей. Сумеют ли система терморегулирования и конструкции выдержать эти крайне тяжелые температурные условия?
— Вас больше всего беспокоил приборный отсек?
— Нет, хотя система терморегулирования работала, конечно, с напряжением. Охлаждался отсек интенсивнее, чем обычно, но в расчетных пределах. Как только температура внутри упала до плюс десяти градусов, автоматическое устройство включило горячий контур, тепло от изотопной «печки» поступило в отсек, и температура повысилась. Она постоянно была в пределах нормальной… Не беспокоили нас и колеса, антенны и научные приборы — для них такие резкие перепады температуры не могут представлять серьезной опасности. При традиционной смене дня и ночи они уже выдержали такую проверку.
— Остается только солнечная батарея…
— Она оказалась в самом «неудобном» положении, — согласился конструктор, — ведь мы оставили ее открытой. Тепловой режим батареи обеспечивается только термоизоляцией, теплоемкостью и специальными покрытиями. Проще говоря, в таком положении мы не можем подогреть ее. Перед затмением, правда, она нагрелась до плюс 138 градусов. Хватит ли накопленного тепла на эту короткую, но суровую «ночь»? Расчеты показали — должно хватить, но одно дело на бумаге, а другое там, в Море Дождей…
— До сеанса пять минут, — раздалось по громкой связи Центра, — в двадцать ноль-ноль первую серию по программе.
